История Мадлен - Полина Ром
– Софи, отправь, пожалуйста вот это письмо, а потом приходи – нам есть, о чём с тобой поговорить.
Глава 41
Встреча с послом была назначена через пару дней – мне принесли очередное письмо лично в руки. Оно было на французском, но подпись была на французском и на русском. Иван Сергеевич Барятинский, посол её Величества Екатерины II во Франции.
Я долго унимала сердцебиение от того, что встречусь с русским, нет, не от того, что я тосковала по России, я и представить себе не могла, что мне будет позволено привнести хоть толику красоты в историю моей родины. Что еще изменится в ней благодаря или же из-за меня? Но ради того, чтобы попасть сейчас туда, я готова была на многое.
Екатерина Вторая была одной из самых ярких звезд на небосклоне Российской Империи, и увидеть её лично хоть одним глазом – предел мечтаний мастера любого направления. Помнится, в музее, я часами могла стоять возле её платьев, представлять, как оно скользит по её плечам, как девушки, трясущимися руками застегивают крючки, как не дыша помогают его снять, а уж тем более, как она сама, дотрагивается до ткани… Она, та самая, кто принимает значимые решения и руководит государством!
Мы с Розой были вовремя – посол пригласил нас для разговора в один из кабинетов своего особняка. Наша карета, что специально для этого случая не отличалась какими – либо знаками, подкатила к воротам, которые тотчас же распахнулись. Из дома вышли слуги. У нас из рук приняли два саквояжа, что мы решили сразу прихватить с собой – в них лежали новые образцы тканей и кружев.
На крыльце нас ждал красивый, довольно высокий и уверенный мужчина. Парик добавлял ему лет пять – восемь, но лет ему было тридцать пять – сорок. Он улыбнулся нам обеим, и как только мы подошли к крыльцу, представился:
– Иван Сергеевич Барятинский, посол её Величества Екатерины Второй. Я безмерно рад, что вы согласились принять мое приглашение, – он галантно пропустил нас вперед, в дом, где я чуть не захлебнулась от запахов – пахло пирожками с капустой. Еще нигде за все это время моего пребывания здесь, никогда я не слышала запаха роднее и ближе.
Скорее всего, он увидел, как я принюхиваюсь, осторожно ступая, стараясь не потерять этот запах, потому что моментально заметил:
– Прошу прощения за запахи в этой части дома, но я лично прошу кухарку открывать дверь в эту часть дома, чтобы аппетит перед обедом пришел сам, – он улыбнулся и указал на открытую дверь в достаточно большой кабинет. Слуги вошли за нами, поставив наши саквояжи на стол.
– Иван Сергеевич, эти запахи могут заставить проголодаться даже в том случае, если секунду вышел из-за стола, – ответила я с не менее честной улыбкой. Роза не понимала этого ажиотажа вокруг запаха, и даже немного была раздосадована им, поскольку её духи были так тонки и изящны, и скорее всего, сейчас она переживала о том, как бы её наряд не пропах этими странными пирожками.
– Как только обед будет накрыт, нас пригласят, и я угощу вас не только пирожками, у меня много лакомств для вас, и некоторые – личная просьба её Величества, – ответил он и дал знак слугам, что больше в них не нуждается. Двери закрылись, и мы остались втроем. Он указал нам на диван, а сам присел по другую сторону от невысокого столика, где стояли наши новинки.
– Мы благодарим вас за приглашение, месье Барятинский, и ваше предложение, вернее, предложение императрицы – большая честь для нас, но сразу хочу сказать одно – невозможно сшить платье для её Величества, не сняв мерки лично, – начала вдруг Роза. Этой части диалога мы с ней не обсуждали, и я даже растерялась сначала. – Я думаю, Мадлен может сама все это сделать, поехав в Россию. Императрица будет счастлива от того, что мастер сама приехали к ней, и будет делать заказ уже на месте, думаю, у вас достаточно мастериц, швей, которые справятся с воплощением идей Мадлен?
Посол с трудом скрывал радость от того, что само собой разрешился вопрос, который он хотел, но боялся поднять:
– Мадемуазель Роза, это было бы прекрасно, а вы? Разве вам не интересно побывать в России, познакомиться лично с императрицей? – спросил он скорее для порядка, нежели расстраиваясь в том, что Роза не едет.
– Знаете, я думаю, мне лучше остаться подданной Франции, что-то мне подсказывает, что лучше мне не выезжать в это время, и тем более, в Россию. Вы дипломат, и как никто, наверное, понимаете, что Мадлен, оставшись в России хотя бы на пару месяцев, станет не слишком любима при дворе, как только и так, шаткие отношения между нашими странами станут чуть хуже.
– Да, я это понимаю, мадемуазель Роза, и готов полностью обезопасить её жизнь, кроме этого, личная протекция её Величества может гарантировать создание модного дома. – Серьезно ответил посол. Я чувствовала себя как невеста, которую сватают без её ведома, и при этом не дают слова.
– Я знаю одно месье, – Роза вдруг встала. – То, что создает Мадлен, имеет особую прелесть, и, хоть это никто и не замечает, я вижу в её рисунках, а потом и в платьях, русский дух. Ваше Императрица – безусловно, тонкая личность, и её проницательность не могла пропустить вещи, созданные Мадлен. Мне всегда казалось, что она не француженка, а русская, хоть я и знаю её корни. В ней больше русского духа, как и в Екатерине, хоть они обе и не являются дочерями своей страны. Я больше не нужна вам для разговора, и поэтому, откланиваюсь. Я должна была лишь посмотреть на вас – увидеть в чьи руки передаю свою подругу. Сейчас я спокойна.
– Роза? – я встала за ней, но она остановила меня – взяла за руку и усадила обратно. Договоритесь обо всем, и потом ты расскажешь мне. Я не стану вам мешать. Всего доброго, месье посол, –
