Тень Чернобога - Евгения Витальевна Кретова
Посмотрела на Данияра с вызовом.
Юноша неохотно признался:
– Яне хотел бы объяснять, потому что тогда мне придется объяснять слишком много…
– Я не двинусь с места, пока не пойму, что происходит, пока не узнаю, что именно ты скрываешь от меня!
Поводырь примирительно выдохнул, кивнул:
– Хорошо. Я был там, в том доме. Не так давно. Катя опешила.
– Как? Зачем?
Юноша отступил назад, устало повел плечом. Проговорил тихо:
– Катя, я поводырь, – он сделал ударение на последнем слове, выразительно приподняв бровь, словно надеялся, что это название ей прояснит что-то само собой.
И снова уловил недоумение в глазах девушки.
– Он психопомп[20], - донеслось из-за двери, за которой продолжал стоять Берендей.
– Кто? – Катя распахнула дверь, уставилась на парня.
Берендей выглянул из-за ее плеча, окинул взглядом помрачневшего Данияра, раздраженным жестом пригласившего его самого всё рассказать.
– Поводырь, проводник душ усопших, обеспечивающий их безопасный переход через Огненную реку из мира живых в мир мертвых. Помощник Мары. Охранник врат на Блаженный остров[21], - дух посоха смотрел на Данияра с сожалением. Добавил: – А я говорил, надо было сразу сказать.
Катя слушала и не верила.
– Ты тоже знал… Проводник душ – это как греческий Харон?
– Ну да… Он тоже психопомп, – отозвался Данияр. Его взгляд стал пронзительным, совсем светлым, льдисто-прозрачным и острым.
– То есть ты не человек?
Поводырь криво усмехнулся, выдохнул, будто принимая пощечину.
– В привычном тебе понимании – нет.
– Ну, если говорить про привычное понимание, тогда и я не человек, – встрял Берендей.
Данияр поморщился:
– Ты-то тут при чем? – Он сунул руки в карманы, отошел к окну и присел на подоконник.
Берендей пожал плечами:
– Мне просто суть вопроса не ясна. Если тебе ясна, то я, конечно, рад… Если речь идет о человеке, то есть смертном существе, то и она, – он указал на Катю, – не он… К чему все эти сложности про сущности, про магию времени, про первородных и плату за… – Заметив, что он уже говорит о своем, махнул рукой и направился в коридор: – А ну вас, разбирайтесь сами…
На выходе он притормозил, порывисто обернулся и спросил без интереса, словно уже зная ответ:
– Книгу-то нашли?
– Нет! – хором отозвались Катя и Данияр.
Берендей кивнул:
– Тогда все ясно, чего злые такие… – и вышел, с шумом притворив за собой дверь – стекло опять жалобно звякнуло.
После его ухода на кухне повисла тишина. Данияр смотрел себе под ноги, с видимым интересом изучая узор на напольной плитке. Катя не сводила с поводыря глаз.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – сказал наконец юноша. – Тебе тепло человеческое нужно, ты к нему тянешься. Хочешь опору найти взамен той, что утрачена… И ко мне тянешься, думая, что я такой же, как ты. Но…
Она не дала ему договорить:
– Объясни, кто ты. Морок? Дух? Маг? – Он отрицательно качал головой, упрямо не поднимая глаз от пола. Катя вспомнила слова Берендея про Огненную реку. – Огненную реку в сказках Змей охраняет, Горыныч. Ты – Змей?
Поводырь на этот раз поднял на нее глаза, снисходительно хмыкнул и засмеялся:
– Змей оттого и Горыныч, что в горах живет.
– Хорошо, пусть так, я не знала, что в сказаниях речь идет о разных змеях. Но это о тебе говорят «Змей о двенадцати головах»?
– Обо мне. Потому что двенадцать обличий могу принимать…
– Но ты Змей, мифический, тот самый? То есть ты создан самим темным мороком?
– Я создан Первозданным хаосом. И это означает, что я сам по себе.
Катя буравила его взглядом, чувствуя, что потянула за нужную ниточку и что сейчас, возможно, распутает хоть один клубок лжи.
– Я встречаю души усопших, которые отходят от оболочки в мире людей, и провожаю их в царство Мары, – пояснил Данияр. – Огненная река очищает их помыслы, Калинов мост защищает от лжи. И я знал, где искать Изенбека, потому что был в квартире его соседа, провожая его душу, он умер пару недель назад. Оттого и знал, когда Изенбек в булочную ходит. Его дом под наблюдением – слишком много и слишком многим он рассказал о ценном артефакте. Лестница, на которую мы приземлились, – удачное место, которое не заметно с улицы.
– Ты все подстроил? Признаёшь это?
Данияр поправил:
– Я все продумал.
– То есть ты знал, что книги Велеса у него нет? – Катя опешила от этой догадки.
Юноша посмотрел на нее в упор, напомнил:
– Я предполагал. И предупреждал тебя об этом, ты помнишь?
– Тогда зачем мы туда приходили? – она придвинулась к нему, схватила за грудки. – Данияр. Не молчи, прошу. Ты сказал, что кроме тебя мне верить некому. Но я не могу так… Я как слепой котенок.
– Ты и есть слепой котенок… – он аккуратно высвободил ткань, отцепил Катины пальцы и отстранился. – Прости.
Катя поджала губы, замолчала. Данияр тайком изучал ее лицо: опущенные уголки упрямых губ, чуть вздернутый нос и собравшиеся под ресницами тревожные тени. Он думал. Если он заговорит – нарушит ли слово или, наоборот, сдержит его?
«Ей нельзя возвращаться», – повторил он себе.
Задачка для волхвов.
А он поводырь. Ему надо просто идти – это все, что он умеет. Перебирать в памяти путевые камни, касаться поворотных точек, плутать коридорами в лабиринтах морока.
Морок пропитал его до основания. Он надышался им, забыв, как пахнет чистый воздух. А он пахнет ею, этой девушкой, что стоит сейчас перед ним с опущенными плечами и горькими думами. «Твоя задача – удержать ее там», – вспоминал он голос Велеса и его главное поручение. «Я доверяю тебе самое ценное – ее судьбу. И чистоту души». Что ж, ему не дали четких инструкций, как исполнить это поручение. Значит, будем импровизировать.
– Давай я попробую тебе объяснить, почему не могу тебе объяснить. – Он закатил глаза, удивляясь нелепости произнесенной фразы. – Берендей все хорошо объяснил, я поводырь душ. В этом смысле я помощник Мары, но не служу никому из богов. Я связан с твоим отцом данным ему словом. Но есть и еще кое-что. И это – сама ты. Твоя неопытность и магия, которая сокрыта в тебе. Она настолько необычна, что привлекает многих. Как сладкая пыльца манит пчел и бабочек на лугу, так и
