Эльфийка. Переполох в Академии (СИ) - Винни Фред

Я ахнула и схватилась за нее двумя руками, рассматривая и пытаясь поверить, что это теперь я, вобла сушеная, в которой смотреть не на что. Следующая мысль испугала меня еще сильнее, я отпустила грудь и схватилась за задницу, убеждаясь в том, что и так подозревала — если в Сильвин-тэре будет проходить чемпионат Грани по курдючности, я без усилий возьму гран-при. Я не представляла, как с вот этим вот появлюсь в доме родителей. Интересно, это можно как-то спрятать, забинтовать?

Подняла глаза на Романа — у него только уши заострились, самую малость, почти незаметно. И все. Я тогда почему вот такая стала?

Опять схватившись за край кровати, я встала, на этот раз гораздо легче, и прохрипела:

— Я в душ.

— Тебе, может быть, нужна помощь? — с надеждой поинтересовался Роман, я сделала осторожный шаг, покачнулась и отрезала:

— Нет.

— А может, все-таки нужна? Ты же с таким еще не работала, да? Я могу подсказать, помочь всякое там… потереть. Хочешь?

— Нет. — Я сделала еще один шаг, усмехнулась и смерила его взглядом: — А ты работал с таким, как я понимаю?

Он сделал невинное лицо ангела и прижал ладонь к груди:

— В меня это знание встроено на уровне генов.

Я тоже взялась за грудь, взвесила в руках и прохныкала:

— Как мне с этим ходить теперь?

— Я могу носить их для тебя! — радостно протянул ладони Роман, уже сложенные в нужную форму, — можем потренироваться прямо здесь, я стану сзади, и мы будем идти в ногу!

— Отцепись, — я начала смеяться, он в любой ситуации вызывал у меня улыбку, даже в такой. Он перестал придуриваться и взял меня за локоть, второй рукой обхватив за талию, и повел в ванную:

— Давай иди уже в душ, калека. Это просто с непривычки, я тоже, когда с кровати вставал, чуть не грохнулся, как будто в ластах иду. Потом привык и нормально, даже понравилось, постоянно хочется прыгать. Эльфы правда в древности жили на деревьях?

— Это не доказано, но вполне вероятно, — вздохнула я, переступая порог ванной, — все, иди, спасибо. Я дальше сама.

— Я могу с тобой пойти, мне не сложно, честно, я с удовольствием.

Я отпихнула его руку:

— Отцепись, я в туалет иду!

— Ну иди, ладно, — он убедился, что я крепко держусь за косяк, отошел и прыгнул на кровать по высокой выпендрежной траектории, раскинулся звездой и послал мне страстный взгляд: — Я буду ждать тебя здесь. Прям вот тут. Очень буду ждать. Мойся быстрее.

Я покачала головой, пытаясь справиться с улыбкой, вошла и закрыла за собой дверь. В зеркале отразилось мое лицо, практически без изменений, веснушек стало меньше, ресниц и бровей — больше, всего-то. Цвет волос не изменился, кожа стала немного плотнее и как будто бы крепче, волосы не появились, фух, я боялась. Попытавшись снять платье, я поняла, что не могу из него выбраться ни через верх, ни через низ, пришлось строить телепорт. Магия слушалась хорошо, хотя и немного иначе по ощущениям, я повесила платье на крючок и сняла обрывки комбинезона, наконец видя себя во всей красе.

Офигеть я замуж вышла.

Такими впечатляющими сиськами могли похвастаться далеко не все русалки. С одной стороны, этот факт вызывал во мне древний эльфийский ужас, с другой — больше никто никогда не скажет, что во мне смотреть не на что. Боюсь, теперь все будут смотреть мне только туда.

В целом, фигура у меня стала такая, что я могла бы одолжить одежду у любой из Ромкиных сестер, и затеряться в их толпе, так что, вроде бы, ничего особенного. Но как же он на меня смотрел…

Мысли вернулись на два шага назад, к моему полностью, абсолютно, безоговорочно моему мужу, который лежал на кровати в позе звезды и ждал меня. Я же теперь могу его кусать, да-да, с полным правом. Дедушка сказал, сначала женись — потом кусай сколько хочешь. Я могу теперь его кусать сколько хочу, имею право. Какая обалденная новость.

Я забралась в ванну, с удовольствием вымылась, завернулась в большое полотенце и вышла.

Роман застелил кровать, расправив одеяло и взбив подушки, и лежал себе в одном полотенце, что-то читая в телефоне. Но как только я открыла дверь, он положил его на тумбочку и улыбнулся мне многообещающей волчьей улыбочкой. И что-то мне как-то захотелось обратно в ванную шагнуть и дверь закрыть.

— Иди сюда, — мягко потребовал Роман, хлопая ладонью по кровати рядом с собой.

— Не-а, — прошептала я.

— Прямо сюда, давай, это просто, раз и подошла.

Я сделала осторожный шаг к нему, но остановилась. Он показал мне татуировку и улыбнулся еще самодовольнее:

— Дорогая моя Юлечка Волкова, мы женаты.

С одной стороны, это было круто. Но с другой стороны — мои ноги меня не слушались. Я прочистила горло и уточнила:

— Я теперь могу тебя кусать? Дед говорил, женился — кусай. Да?

— Да! — он раскинул руки и расслабленно откинулся на подушку: — Наслаждайся! Изгрызи меня всего, я чист, и теперь даже почти не волосат. Вперед.

Когда он перестал на меня смотреть, я быстренько договорилась с ногами, подбежала к кровати и грызанула своего личного волка за бок. И это было обалденно.

Он рассмеялся и стал пытаться закрыться, но без особого усердия. Я кусала его за плечи, за шею, потом добралась до губ и поцеловала, он обхватил меня и перевернул на спину, и мы оба остановились. Он смотрел на меня, я смотрела в его зелено-ореховые глаза, теперь чуть более зеленые, чуть менее ореховые, серьезные. Он шепнул:

— Страшно?

— Не-а.

Он улыбнулся и поцеловал меня очень осторожно, очень нежно.

Мне не было страшно, я ему настолько доверяла, что не было ни малейших сомнений, что что бы он со мной ни сделал, все будет обалденно, он никогда мне не делал больно или неприятно, каждое его прикосновение означало блаженство, я не сомневалась, что в этот раз будет так же. Это будет что-то новое, но ничего плохого точно не будет, я была уверена.

Мы ласкали друг друга так осторожно, как будто никогда раньше этого не делали, я трогала его спину кончиками пальцев, я так уже делала прошлой ночью, рельеф не изменился, но мои ощущения — да, я получала теперь гораздо больше. Гладила, сжимала, царапала, смотрела в его глаза, пытаясь понять, чувствует ли он то же самое, его глаза говорили да, на любой мой вопрос. Его поцелуи спускались ниже, обжигали, вызывали дрожь удовольствия, остановились на границе полотенца.

— Снимай.

Я чувствовала его тело так остро, что почти не чувствовала свое, онемевшие пальцы не слушались, я почти ничего не видела — вспышки, пятна… Нашла загнутый уголок полотенца, освободила его, но он выскользнул из пальцев и я никак не могла его найти.

— Сам снимай.

Мой голос звучал так, как никогда не звучал, я расслабилась и смотрела на Романа, настолько обессиленная и безвольная, что кроме одного желания, меня не хватало больше ни на какие другие.

— Хорошо.

Он оперся на одну руку, я чувствовала спиной, как в этом месте прогибается кровать, искажая всю гравитацию моего мира, от движения натянутой под лопатками простыни кожу обожгло электричеством, мне хотелось прикосновений, сильнее, чем сейчас, гораздо сильнее.

Он разворачивал полотенце, я смотрела на него, пытаясь узнать ответ на вопрос, который постоянно задавала, хотя знала ответ — да, я ему нравлюсь, очень, и сейчас, и тогда, всегда.

— Господи, ты совершенство…

Я закрыла глаза. Его шепот в пустой голове разрастался до лавины — я ему нравлюсь, да, прямо сейчас. Он попытался вытащить полотенце из-под моей спины, но оно так царапало сверхчувствительную кожу, что он что-то заметил по моему лицу, или почувствовал через ту связь, которая у нас только начала возникать, и перестал. Как-то по-особому коснулся моего бедра, от чего я выгнула спину. Осторожно просунул руку между моей талией и кроватью, и приподнял меня одной рукой, второй доставая полотенце.

Это внезапное ощущение его силы поразило, я ощутила свою легкость и слабость на фоне его прочности и силы, это пробудило внутри такую мощную волну желания, что я ничего не понимала, кроме того, что хочу. С огромным усилием подняла руку и коснулась его талии, провела вниз, до полотенца, на этом силы кончились. Он наклонился к моему уху и шепнул: