Нет, нет и ещё раз... да! (СИ) - Обская Ольга

Незнакомка поставила лампу на стол и обессилено упала на стул.

— Сюда они не доберутся. Без родового артефакта болота им не пройти.

Карина села рядом.

— Ну если нам пока ничего не угрожает, расскажи обо всём поподробней. Кому мы понадобились? Зачем? Кто нас преследует?

— Всё расскажу, но сначала, прими это, — незнакомка достала из-за пазухи крохотный пузырёк и протянула Карине.

— Что это?

— Очень редкое снадобье. Оно на вес золота. Восстанавливает память. Пока ты спала, тебя опоили зельем забвения. Поэтому ты ничего и не помнишь.

Карина покрутила в руке флакон, в котором плескалось что-то мутное. Пить или не пить?

— Это чёрное зелье. Запрещённое, — понизила голос спутница. — Тебе будет немного нехорошо. Я не знаю, как это происходит, насколько болезненно. Мне не приходилось принимать снадобье, восстанавливающее память. Но зато за свою жизнь я приняла столько других чёрных зелий, ты и представить себе не можешь сколько. Не все они приятны на вкус и легко переносятся.

— Почему тебе пришлось принимать столько снадобий?

— Я больна. С самого детства.

Грудь Карины стянула жалость.

— Что за болезнь? Можно её излечить?

— Я расскажу. Только ты сначала прими зелье.

Карина сняла с пузырька крышку. Наверное, всё же сто́ит последовать совету и выпить эту сомнительную мутную субстанцию. Чутьё и логика подсказывали, что собеседница желает только добра. Карина ведь, похоже, действительно забыла целый фрагмент своей жизни, поэтому и не понимает, где она и что происходит.

— Выпить нужно всё?

— Всё. Надеюсь, этого хватит.

Карина решительно опрокинула содержимое пузырька в рот. Будь что будет! Но ничего особенного не произошло. Только немного пощипало язык, как от мятной конфеты.

— Подействует не сразу, — напомнила спутница. — Смотри на меня. Как только начнёшь узнавать, значит, процесс пошёл.

Карина внимательно вглядывалась в черты лица собеседницы. Они ей и с самого начала показались смутно знакомыми. Красивые у неё глаза, только грустные. Где и когда Карина могла видеть её раньше? Она назвалась кузиной. Но, вообще-то, у Карины не было ни родных сестёр, ни двоюродных.

От дальнейшего разглядывания собеседницы Карину отвлекла сидящая на плече летучая мышь. До сих пор она вела себя спокойно — казалось даже, задремала, а тут вдруг начала ёрзать. И совершенно неожиданно яркой вспышкой в голове всплыла картинка из прошлого…

.

— Я их уже покормил. Они набросились на нектар с таким аппетитом, будто не ели три дня. Особенно Жизель, — красивый мужчина улыбается Карине, наполняя её тарелку кусочками омлета и жареными колбасками.

— Кто такая Жизель?

— Так я назвал ту малышку, которая вчера весь вечер провела на вашем плече.

— Ей подходит, — соглашается Карина, при этом мысленно усмехается: нужно быть большим оригиналом, чтобы дать забавному ушастому созданию столь аристократическое имя. Она бы назвала её Машкой…

.

— Это Жизель. Я её вспомнила! — радостно вскрикнула Карина, поглаживая малышку по головке.

Но кто тот мужчина, который дал ушастому созданию такое поэтическое имя?

Новая вспышка разорвала мозг — Торбьон!

Глава 72. Ошеломляющее воспоминание

Картинка из прошлого, которая неожиданно всплыла в памяти Карины, исчезла также быстро, как и появилась. И хоть новых воспоминаний вызвать не получалось, но Карина не унывала — возникла уверенность, что процесс пошёл и вскоре память оживёт.

Новая знакомая разделила её радость.

— Слава всевышнему, зелье начало действовать! — воскликнула она. — Я думала, первой, кого ты вспомнишь, буду я, — робкая улыбка коснулась её губ, — но твой питомец меня опередил.

Карина почувствовала себя виноватой.

— Даже не знаю, почему именно Жизель воскресла в моей памяти в первую очередь.

И не только она, ещё и мужчина по имени Торбьон, огромный, как скала и, судя по всему, заботливый. Это пока всё, что Карина про него вспомнила. Кем он ей приходится? Случайный знакомый, друг, родственник?

— Не имеет значения, кто первый, — мягко ответила собеседница. — Важно, что зелье сработало. Теперь нужно лишь время, чтобы перед твоим мысленным взором пронеслись все события, которые ты пережила.

— О каком промежутке времени речь? Понадобятся минуты, часы или дни, чтобы всё вспомнить?

Очень хотелось ясности и как можно скорее.

— Я точно не знаю. Но надеюсь, это произойдёт быстро. Речь про минуты, самое большое — часы.

— Можно ли как-то ускорить процесс?

— Я думаю рассказать тебе свою историю — возможно, это поможет тебе быстрее восстановить память.

Хорошая идея. Если собеседница считает, что Карина должна была бы в первую очередь вспомнить её, почему бы ей не рассказать о себе?

— Как я уже говорила, моё имя Каролайн, — начала она свою историю. — Меня воспитывала тётка Янника. Вернее, я считала, что она моя тётка. Кем на самом деле приходится мне Янника, я узнала гораздо позже.

Пока Карине ни о чём не говорили эти имена: ни Янника, ни Каролайн, но она слушала с предельным вниманием.

— Пожалуй, начать нужно даже не с этого, — перебила сама себя рассказчица. — У Янники была младшая сестра Наяна. Они погодки. Внешне очень похожи, но у каждой свой дар и свой характер. Их отец служил у гранд-канцлера статс-секретарём, и они жили в его замке. Случилось так, что между наследником гранд-канцлера юным Виларом и Наяной вспыхнули чувства. Их отношения зашли настолько далеко, что Наяна понесла…

— Они поженились?

— Нет. Их союз был невозможен. Во всяком случае, так считала Наяна. Её род был не настолько знатным и древним, чтобы можно было рассчитывать породниться с самим гранд-канцлером. Но дело даже не в этом. В какой-то момент она почувствовала, что должна сбежать. Её дар требовал, чтобы она посвятила ему свою жизнь.

— А какой у неё был дар?

— Дар стихийной магии.

Магия стихий… Смутное воспоминание всколыхнулось в Карине, как будто она тоже имеет какое-то отношение к стихиям.

— Наяна хотела найти лучших учителей, кто обучил бы её мастерству и философии стихийной магии, что позволило бы ей стать настоятельницей храма и отдать свою жизнь служению стихиям.

— Она видела в этом своё предназначение?

— Да. Но Янника считала её поступок глупым. Она убеждала сестру, чтобы та добивалась брака с Виларом. Ей казалось страшной глупостью не воспользоваться беременностью, чтобы склонить наследника гранд-канцлера сделать предложение. Наяна не поддалась уговорам, чем вызвала сильную досаду Янники. Сколько себя помню, тётка всегда называла сестру беспутной. "Не будь такой, как твоя бестолочь-мать", — твердила она мне.

— Погоди, выходит, ты и есть дочь Наяны и Вилара?

— Я всегда так думала, — на бледном лице рассказчицы появился румянец. — Тётка поведала мне, что когда у Наяны родилась дочь, она уговорила сестру отдать малышку ей на воспитание. Янника убеждала, что с ней девочке будет лучше, чем с Наяной, которая собиралась служить стихиям в каком-нибудь глухом горном храме, куда её направят настоятельницей, после того, как она завершит обучение у духовных наставников.

— Наяна согласилась, — догадалась Карина. — Поэтому тебя и воспитывала тётка.

— Да. Она с самого рождения внушала мне, что я должна исправить ошибку, которую совершила моя мать. День и ночь мне твердили, что моё предназначение стать наследницей гранд-канцлера. "У тебя будут богатства и власть, у тебя будет всё", — говорила мне Янника. А я хотела только одного… — голос собеседницы неожиданно дрогнул, — …здоровья.

Она подняла глаза — в них стояли слёзы. Карина потянулась через стол, чтобы накрыть своей рукой, руку Каролайн. Её сердце сжималось от сочувствия.

— Чем ты больна?

— Я искала ответ на этот вопрос в Книге Судеб. Янника любит читать этот древний артефакт. Считается, что там есть ответы на все вопросы. Судьба любого человека — всё, что с ним произошло в прошлом и что должно случиться в будущем — зашифрована в древних рунах. Меня никто не учил разбирать знаки судьбы, Янника считала меня бесталанной, но однажды я обнаружила, что способна понимать кое-какие фрагменты записей. Втайне от тётки я стала иногда листать книгу и искать ответы на вопросы.