Кровавые ягоды калины - Анна (Нюша) Порохня
Все это время, Сергей сидел молча, буравя тяжелым взглядом колдунов, но вдруг, раздался его голос, от которого по моему позвонку, побежали мурашки:
– Я бабу эту хочу и пока не наиграюсь, убивать не дам.
Я медленно повернула голову и увидела, что он смотрит на меня, угрюмо, исподлобья, как зверь готовящийся к прыжку.
– Обойдешься. – Корней дернул меня к себе и я замерла, спрятавшись за его спину. – Я тебе другую игру покажу, только она тебе не понравится.
Вся семейка, стояла напротив нас и лишь Танька была рядом с ними, удерживаемая оборотнем.
Неожиданно, Прохор схватил Леночку и выгнув ее шею, чтобы она не смогла достать зубами до его руки, прошипел:
– Женщину сюда подтолкни, иначе я ей голову оторву.
У оборотня заходили скулы под черной щетиной, но он понимал, что в этот момент, они на равных.
– Забирай, только помни, что не жить вам.
Он толкнул Таньку в нашу сторону и Прохор отпустил шипящую фельдшерицу.
– Когда я крикну "бегите", не раздумывая, убирайтесь отсюда. – шепнул мне на ухо Корней. – Поняла?
Я кивнула и сжала руку Таньки, желая лишь одного – чтобы не так громко билось сердце, иначе услышать, точно ничего не удастся.
События начали развиваться стремительно: Корней резко достал из-за пазухи какую-то штуковину и швырнув ее в семейку, крикнул:
– Бегите!
Мы бросились к дверям, а за нашими спинами началось светопреставление. Вой, рычание, визг и маты, на которые были щедры Прохор с Корнеем.
Уже в коридоре, Танька так дернула меня за руку, что я чуть не упала.
– Ты чего?!
– Книгу забрать нужно! Лукасину книгу! – громко зашептала она и бросилась к закрытым дверям, за которыми была та комната, куда мы влазили через окно.
– О Боже! – я посмотрела в сторону гостиной и увидела, что там настоящая бойня. – Быстрее!
Танька нырнула в комнату и появилась оттуда с книгой в руках, буквально через пару секунд. Мы выпрыгнули в валенки и оставив свою верхнюю одежду, помчались прочь.
Деревня будто вымерла. Ни одно окно не светилось, ни одна собака не гавкала, лишь скрипели кладбищенские ворота от резких порывов ветра. Когда из темноты показались очертания моего дома, мы притормозили и я выдохнула:
– Ты думаешь они нас в доме не найдут?!
– Мы когда книгу листали, я заклятье видела! – Танька уперлась в забор и прерывисто задышала. – Чтоб себя для нечисти, невидимой сделать!
– Ты серьезно? – я вся дрожала от страха, адреналина и холода. – Мы будем колдовать?
– А если колдуны не победят? – предположила она. – Как думаешь, за кем они придут?
– Я очень боюсь за них, – призналась я. – А если их убьют?
– Типун тебе на язык! – Танька распахнула калитку и зыркнула на меня через плечо. – Долго стоять будем?
Не придумав ничего лучше, мы забрались на чердак и закрыв дверцу, принялись листать многострадальную книгу.
– Как они этого из болота вытащили, если я страницы выдернула?! – Танька каждые несколько минут, замирала и прислушивалась. – Другой способ нашли что ли???
– Это меня уже совсем не интересует, – ответила я, постоянно возвращаясь мыслями к Корнею и Прохору. – Случилось уже!
– Вот! – подруга ткнула пальцем в текст. – Вот оно!
– И что там нужно?
– Четыре свечи и чем можно рисовать на полу. Мел например. – Танька огляделась. – Есть здесь мел?
– Мела нет, но свечи есть. – я поднялась с пола и порывшись в коробке с новогодними украшениями, достала витиеватые свечи, красного цвета. – Пойдут?
– Не знаю, наверное. – Танька расставила их по углам и поинтересовалась: – Так что с рисованием?
– Сейчас. – я вспомнила, что на чердаке лежала коробка с земляничным мылом, 70-го года выпуска, когда-то бережно припрятанная бабулей. – Мылом же можно нарисовать?
– Давай попробуем. – согласилась подруга. – Я всю жизнь, обмылком выкройки рисую.
Перерисовав сложные знаки из книги, мы склонились над нею и в один голос проговорили:
– Дьявольская печать! Чтобы Сатану позвать! Нечисти хозяин он, пусть напустит смертный сон! Оморок! Слепота! Вокруг меня чистота! Не видно! Не слышно! Через дышло вышло! Мой мертвец узлы завяжет, нечисти глаза замажет! Свои слова опечатала! Как покойника запечатала! Замок!
Пламя на свечах вытянулось, затрепетало и потухло, будто его задул порыв ветра.
– Что значит "мой мертвец"? – прошептала я и Танька испуганно огляделась:
– Не знаю... Может к красному словцу?
– Упокоиться еще не успела, а они меня тревожат! Летать я должна, по местам родным! К жизни загробной привыкать, а не от нечисти вас прятать! Вы меня, сильно спрятали?!
Мы медленно повернулись и увидели мою тетку, которая стояла в углу и зло таращилась на нас одним глазом. Танька завизжала первая, а я за ней, оглушая саму себя...
Глава 33
Замолчали мы, лишь когда охрипли и уже молча таращились на тетку, раскачивающуюся в углу. Такого уж точно никто из нас не ожидал.
– Я тебе этого, Валька, в жизнь не забуду! – продолжала ворчать старуха. – Вырвать меня из небытия, чтоб я их проблемы решала! От нечисти прикрывала!
– Ну извините... – прошептала я, севшим голосом. – Мы же не знали, что так получится.
– А нечего с колдовством связываться, ежели ума к этому делу нет! – она погрозила нам пальцем. – Ух, задать бы вам!
– А кто вас... убил? – Танька выглядывала из-за моего плеча и я чувствовала как колотится ее сердце. – Волки?
– Тварь приезжая. – прошипела тетка и её единственный глаз, часто заморгал. – Гадина проклятая! Кто ж знал, что с таким на старости лет, столкнуться придется!
– Фельдшерица что ли? – взволнованно поинтересовалась Танька и тетка рявкнула:
– Она! Она гадина!
— Да как же вы в лапы ей попались? – мне стало жаль тетку, в первый раз после известия о ее смерти.
– А сейчас вот что я вам расскажу... – она двинулась было к нам, но заметив, что мы подались назад, остановилась. – Шла я значит в магазин и тут вижу, врачиха наша, в лес нырнула, а с ней сумка здоровенная. Идет еще так, пригибаясь, оглядываясь, будто
