Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова
Рассмотрев с разрешения гнома «причинный» орган, Клава не нашла для себя ничего пугающего и разрешила ему для взаимного удобства использовать ее заднее отверстие — так он оседлает ее крепче и не будет соскальзывать в процессе. Гном предупредил, что ездить на ней будет не меньше двух-трех часов. Клава пожала плечами и согласилась. Только попросила пыхтеть погромче, чтобы она о его присутствии не забыла и не села бы на него случайно. Гном самодовольно хмыкнул:
— Нашего брата так просто не раздавишь!
И забрался на вставшую на колени суккубу сзади.
Ощущать маленькие руки с коротким пальцами на своей коже было необычно. Клава смущалась и пыхтела не тише самого ездуна. Когда же он вошел в заранее смазанный проход, медленно, натужно, со вздохами удовольствия, неожиданно глубоко, Клаве даже стало приятно. Обнаружилась еще один сюрприз: член гнома не сразу принимает настоящий размер, на «вырост» ему также требуется время. То есть если сейчас он с хороший огурец, то от трения станет с молодой кабачок.
Суккуба по команде поднялась с колен, еще сильнее сжимая ягодицами ствол, и довольно зашипевший гном велел ей для пробы попрыгать на одном месте, пройтись по комнате. Нормально — ездун держался за пояс фартука крепко, движений суккубы не стеснял, даже не казался тяжелым, хотя на деле весил десяток кило. Любовник ощущался как хорошо подобранный рюкзачок. Клава решила, что походить по его апартаментам в фартуке и неглиже пару часов будет вполне терпимо.
Против ожидания, ей не пришлось заниматься домашним хозяйством или готовкой. Мастера единоборств ведь предупредили, что она хочет изучить приемы самообороны. Так вот, гном предложил ей «экспресс-курс». Благодаря тесному физическому соединению, добавив крупицу магии, он сможет напрямую записать в память ее тела нужные комбинации движений. Удобно! Никаких изматывающих тренировок, никаких многодневных упражнений. Разумеется, Клава, оговорившись, что это должно быть для нее безопасно как в физическом, так и в психологическом плане, согласилась.
И они на внутреннем лифте спустились в подвальный этаж. Там оказалось домашнее «додзё» гнома, где их уже поджидала группа студентов первогодок. Все в тренировочных костюмах вроде кимоно для занятий дзюдо. Клава сперва растерялась и даже в испуге не хотела выходить из лифта, но ездун шлепнул ее по ягодице для ускорения.
«Представь, что ты в купальнике, — попробовала успокоить саму себя Клавдия. — Спереди фартук вообще сойдет за платье, а тылы гном прикрывает. Всё нормально!»
Впрочем, ученики при виде их пары сами растерялись больше, чем она. Многие, непривычные к обычаям коренных жителей Академии, покраснели до корней волос. К облегчению Клавы, большинство в группе были парнями человеческого вида и телосложения. Выделялись только два худосочных вампирёныша, один чертенок типа Василия, из экзотики нашелся шестирукий синекожий парнишка типа индуистских богов. Все они были на вид явно младше Клавы, что также придало ей некоторую уверенность.
Тренировка началась с того, что гном, нисколько не утративший важности из-за своего положения «всадника», объявил ученикам, чтобы нападали на суккубу сперва по одному, затем по нескольку и с разных сторон.
И пошла тренировка! Клава отдала контроль над своим телом мастеру единоборств, буквально копчиком чувствуя его уверенность и многолетний бесценный опыт. Ее тело двигалось с потрясающей легкостью, даже изяществом, она реагировала с быстротой, какая и во сне не снилась!
Сперва тушевавшиеся парни скоро вошли во вкус, стали драться в полную силу, выкладываясь, обливаясь потом — и наслаждаясь необычной тренировкой. Клава уже не смущалась того, что при высоких замахах ногой фартук ничего не скрывал у нее ниже пояса. Да и груди вскоре выскочили между бретелек поверх лифа. Должно быть, видок у нее был при этом еще тот!
Мускулы сладко ныли от напряжения, разум пьянился от всемогущества настоящего бойца, полученного ею почти задаром. И подпрыгивание на попе воодушевившегося гнома доставляло пикантную остроту и одновременно с тем томную расслабленность. Наверное, ее стиль боя можно было бы назвать «пьяная самка богомола» — Клава смеялась уже не только мысленно, но в открытую, заражая смешинкой противников.
В итоге, как и следовало ожидать, все парни вымотались полностью, Клава осталась непобедимой, а гном полностью удовлетворенным. Мастер по окончании тренировки сполз с нее, упавшей на четвереньки и пытающейся отдышаться, чмокнул в благодарность в ягодицу и ушел к лифту, волоча за собой халат по полу, уехал домой отсыпаться после такого марафона.
Парни же предложили Клаве воспользоваться здешними душевыми, даже пропустили ее первой. Она успела ополоснуться под струями теплой воды — когда эти хитрюги по одному просочились в душевую. И присоединились к ней.
Клавдия после изматывающей тренировки двигалась на автопилоте. Чем, видимо, и воспользовалась ее суккубья внутренняя сущность. Обернувшись от кафельной стены и увидев перед собой смущенных, раскрасневшихся, но целеустремленных и совершенно голых парней, она визжать не стала. Напротив, плотоядно улыбнулась — и приняла в свои объятия разгоряченных первогодок, изголодавшихся по женской ласке.
Что было дальше, Клава помнила, как в тумане. Впрочем, туман тоже был — от пара не выключенной воды. Тела были скользкие и горячие, поцелуи торопливые и смущенные. Прикосновения жадные и мимолетные.
Она помнила, что стояла, будто в поясном поклоне, сзади в нее толкался один, во рту второй, обеими руками она надрачивала еще двоим. В разнобой выстрелив семенем, они сменяли друг друга — и так по очереди. Один, особо осмелевший, подполз к ней снизу, сидя на полу, приник сперва к покачивающимся на весу грудям, точно голодный олененок, затем самозабвенно уткнулся носом в ее лобок, запустил язык в складки, принялся играть с клитором, а себе надрачивал сам. Клава не возражала. Пусть, несмотря на всю эту карусель, она сама так толком и не кончила, балансируя близко на грани, но ощущения оказались забавными. Она была словно под кайфом, получая их бурную свежую энергию — первогодки не умели, да и не хотели прятать свои эмоции и закрываться от нее. Медальон, привычно болтающийся
