Магическое растениеводство средней полосы. Том 1 - Юлия Шеверина
Во избежании дальнейшей дискуссии пакет сбалансированного элитного питания отправился в мусорное ведро.
На дне сумки сиротливо лежала ядовито-розовая палочка-удочка с пушистой «мышкой» на веревочке. На удочку был прилеплен стикер с логотипом сети зоомагазинов и надписью «игрушка в подарок». К счастью, Катерина не заметила приятный бонус, прилагающийся к заказу.
Бросать её в мусорное ведро, стоящее на виду, Феликс не решился.
«Потом, — решил он, — когда отвлечется».
А пока воспользовался полученными бесценными знаниями по основам маскировки улик — забросал опасную вещицу только что отсортированными и уложенными в соседнюю сумку артефактами. Обе они теперь были заполнены на половину, что оказалось неплохо — и нести будет легче при необходимости, и Катерина не найдет новый повод для возмущений. Хотя когда это она их искала?
— Хочу спать, — заявила ведьми, сыто зевая.
— А мы не пойдем искать других свидетелей?
Кошка неспешно потянулась всем своим крошечным тельцем, удивительным образом растягиваясь по всему столу и оттопыривая пропитанный лужей и уже высохший хвост.
— До утра бессмысленно, — она подтянула лапки под себя и снова стала маленькой и взъерошенной помесью серого ежика и фонарного столба с двумя зелеными огоньками, — стемнело, птицы спят. Встанем пораньше и тогда…
«И вот тогда уже будем ругаться с остальными обитателями болота».
— Отлично, — согласился Феликс, пока чумазая начальница не передумала, — тогда в душ и спать?
— Иди, — величественно разрешила Катерина.
— А вы?
— А я, — фыркнула она, — с тобой в душ не пойду.
— Ляжете спать так? — стажер умильно приподнял брови, отчего Катерина даже забыла дежурную колкость, готовую сорваться с шершавого кошачьего язычка.
Она спрыгнула на покрытый россыпью пятен пол, деловито прошлась до зеркала у входа в номер. Увы, нижний его край не доставал до пола каких-то полметра. Ерунда для человека и непреодолимое препятствие для маленькой кошки.
— Подними, — попросила-потребовала она и следующие пять минут с нарастающим неудовольствием обозревала урон, нанесенный белой шерстке окружающей средой.
— Будем вас мыть? — без надежды на успех уточнил Феликс.
Держать кошку ему было несложно — ведьма в теле зверька весила два-три килограмма. Но чем дольше она смотрела на себя, тем мрачнее становилась. Как бы ни храбрилась бесстрашная и самоотверженная агентша, готовая преодолевать любые лишения и тяготы служебной жизни, внутри она оставалась женщиной. Из которой желание выглядеть красиво не смогли выбить ни покушения на жизнь, ни мерзкие артефакты бессмертных, ни сомнительные комплименты Феликса относительно качества её маскировки.
— Жестокая насильственная смерть, — мрачно резюмировала замаскированная женщина, когда желание быть красивой кошкой проиграло унизительной мысли быть вымытой.
— Угрожаете?
— Прогнозирую.
— Может, пророчествуете?
— Пророчество, — в зеленых глазах заиграли неоновые оттенки — «еще пошути мне тут!», — подразумевает некоторую неопределенность и двусмысленность толкования, а я уверена в своём прогнозе.
— Насколько? — пользуясь возможностью, Феликс перехватил её поудобнее. В зеркале отразился правый бок, свалявшийся в безобразный колтун с застрявшим там куском то ли глины, то ли земли.
— На все четыре лапы, — прошептала ужаснувшаяся своего вида Катерина, — и давно я так хожу?
Феликс дипломатично промолчал и сделал шаг назад — в дверь ванной. Остаток вечера ушел на то, чтобы отмыть Катерину.
Задача усложнялась её внезапной подозрительностью сперва по отношению к душевой лейке — «это что за антиквариат?», потом к воде — «воняет падалью», к шампуню — «ненавижу запах миндаля», к гелю для душа — «это что, ваниль? убери, а лучше выброси!», к рукам Феликса, которые «убрал и за спину спрятал!» и, наконец, к полотенцу, которое ей тоже не понравилось, потому что… да Феликс к тому времени уже перестал вести учет претензий.
Мыть капризную и очень грязную кошку без помощи рук, одними только струями воды, оказалось не только долго, но и мокро. К концу водных процедур и ванная, и Феликс были обильно и неоднократно увлажнены.
— Муаааур, — чистая и раздраженная Катерина позволила пару раз промокнуть шерсть неугодные её милости полотенцем, после чего, вращая глазами, улеглась прямо в центр кровати — обсыхать. — Пахну отвратительно, — пожаловалась она и чихнула, потом еще.
— Нормально, — возразил Феликс.
Вымытая агентша пахла приятно — ванилью и миндалем, через которые пробивался тонкий аромат парного молочка.
— Завтра нужно будет купить нормальный шампунь, — пробормотала Катерина Ивановна, — без запаха.
— Хорошо, а можно, — стажер запнулся, понимая уже, что вероятность ответа «неможно» увеличивается с каждым словом и всплеском зелени в подозрительно сощуренных глазах, — переместить вас с кровати?
Сушиться феном кошка отказалась наотрез даже под угрозой возможной кошачьей простуды и сейчас под ней образовалось жирное мокрое пятно.
— Зачем это? — в голосе ожидаемо скользнули металлические нотки. Катерина проследила за тоскливым человечьим взглядом, упирающимся в основательно подмокшее кошачье основание. — О, даже не думай, — неожиданно хрипло продолжила она, — я не буду спать с мужчиной в одной постели. — замерла, напряглась и добавила в конце тоненький чих.
— Вы можете… спать на… — Феликс осмотрелся, перебирая достойный варианты, — на столе!
— Сам спи на столе! — вариант и на вкус Феликса выглядел так себе, а уж на кошачье-ведьмовской, избалованный и не в меру аристократический. — Чих!
«Надо было настоять на фене…» — подумал стажер.
Катерина Ивановна угрожающе мотнула в его сторону ядрёно-зелеными прожекторами, потянулась, готовая привстать. Феликс с нарастающим интересом посмотрел на стол. Увы, жалкая мебель в длину казалась не больше метра и на постель точно не годилась.
— Я подумаю над вашим предложением, — ответил он дипломатично и отступил в спасительный санузел.
— Эй, а ты куда? — полетело вслед.
— Я слышал, — на радость меховой террористке истязаемый стажер сунулся обратно в комнату, — грязным спать на столе также неудобно, как и чистым. Но я рискну помыться, вдруг поможет?
Катерина Ивановна сидела на кровати напряженно подавшись вперед. Она внимательно, будто впервые, осмотрела мокрую футболку и потемневшие джинсы, на которых уже не видно было, где грязь, а где — вода, изрядную лужу, которая натекла на светлый ковролин, даже мокрое пятно
