Любимая наша - Алекса Адлер
− Стиркой. Сейчас пелёнки-распашонки развешивать пойду.
− Давай, помогу, − выпрямляюсь.
− Вот ещё. Это моя работа вообще-то. Отдыхай лучше, пока эти властные карапузы спят.
− И кто тут властный? Хватит меня заставлять отдыхать, − усмехаюсь иронично. – Пойдём. Хочу на свежий воздух.
Если малыши проснутся, я сразу почувствую. А мне действительно нужно больше двигаться, чтобы скорее восстановиться. Завтра уже можно будет и сынишек на улицу вынести погулять.
Не обращая внимания на недовольные гримасы подруги, выставляю вокруг детских кроваток защитные купола и выхожу из спальни, направляясь к прачечной. Иса, демонстративно повздыхав, идёт следом.
− Не вздумай большую корзину трогать, сама вынесу, − ворчит, обгоняя меня.
− Ну если ты так хочешь, − пожимаю плечами. Но всё же бросаю на девушку внимательный взгляд: – Ис, у тебя всё хорошо?
− Да, − кивает она. Хмурится удивлённо: − Почему ты спрашиваешь?
− Ворчишь больше обычного. И… мне кажется, что тебя что-то угнетает.
− Да нет, ничего такого, − качает она головой. Но жест этот, как и её тон, выглядит уж очень неубедительным.
Но я понимаю, что расспрашивать сейчас будет лишним. Лучше подождать и попробовать с другой стороны зайти. Ну или дождаться, пока она сама расскажет. Возможно, дело в семье. У Исы из родных есть только отец и два брата-лоботряса, как она их сама называет. И отношения у них не самые хорошие.
Забрав постиранное бельё из прачечной, мы через кухню выходим в сад. Поставив свою корзинку на землю под натянутыми верёвками, я выпрямляюсь, запрокидывая голову к небу. Вдыхаю полной грудью насыщенный ароматами трав и цветов воздух.
Какой же сегодня день погожий. Как мне этого не хватало в Аша-Ирон. Возможности просто выйти в сад, просто дышать полной грудью без присмотра толпы охранников. Просто делать и говорить, что хочется. И не бояться, что те, кому отдала всю себя, снова причинят боль своим ледяным равнодушием, желанием посадить в клетку, или изменой…
Так почему же я всё равно скучаю? Почему по ночам до сих пор так сильно хочется плакать? Почему так тяжело придерживаться своего решения не смотреть, как они там без меня? Почему дыра в груди никак не затянется?
− Что-то к тебе твой гость больше не приходит, − замечает Иса, как бы между прочим, встряхивая постиранную пелёнку. – Ваших совместных ментальных прогулок больше не будет?
− Нет, наверное. Я сделала то, что он у меня попросил, − признаюсь.
− Угу. А то, что просила ты, он пока сделать не может, − с пониманием хмыкает подруга. – Ты пока рожала, я много нового о тебе узнала.
Ну вот и пришло время этого разговора. Честно говоря, я думала, что Иса спросит о том, что видела и слышала, гораздо раньше. Видимо, она тоже давала мне время прийти в себя.
− Извини, что ничего не рассказывала раньше… − морщусь с сожалением, − просто всё слишком сложно. И пока ещё слишком болит.
Сосредоточенно сдвинув брови, Иса с пониманием кивает. Склоняет голову набок.
− Это правда, что у тебя не один муж? И у мальчишек разные отцы?
Как такое возможно, она слава богу не спрашивает. У их расы случаи с одновременным оплодотворением разных яйцеклеток разными мужчинами тоже бывают, я уже узнавала эту информацию чисто ради интереса.
− Да. У меня было три мужа. Отцы Эша и Рэя братья, − признаюсь, тоже принимаясь за работу.
− Ничего себе. А третий?
− Третий… их двоюродный брат. Но они всю жизнь были соперниками и даже врагами.
− Почему же ты тогда за него замуж вышла? – округляет глаза Иса.
− Так получилось. Он поддержал меня в очень тяжёлый период. Подставил плечо, когда супругов рядом не было. И я… сама не заметила, как перестала воспринимать его врагом. А потом, когда обстоятельства заставили нас пройти через брачный обряд, ещё и чувствами прониклась. Он мне жизнь спас этим браком. И моим малышам, получается.
− Хм, дай угадаю. Когда вернулись твои первые два мужа, они тебе этого не простили и не приняли третьего? – с сочувствием спрашивает подруга, скомкав в руках очередную пелёнку.
− Да. Хотя зная, что нам предстоит разлука, один из них мне сам разрешил… точнее даже приказал искать защиты именно у Сэтору. Даже если придётся спать с ним. Я уже тогда чувствовала, что это конец всему. Что они не примут меня, если такое всё же случится. Когда они вернулись… в общем, я оказалась права. Всему пришёл конец.
Шмыгнув носом, я мотаю головой.
− Извини, я не хочу больше вспоминать. Слишком тяжело. Да и неважно уже. Я теперь свободна. И скоро освобожу их. У меня начинается новая жизнь, которую я буду жить только для своих малышей.
− А для себя? – делает брови домиком Иса.
− И для себя, − киваю решительно.
Больше она ничего не спрашивает и мы просто молча развешиваем постиранное бельё.
− Со мной сегодня утром связался один давний друг нашей семьи, − вдруг произносит подруга, не поворачивая ко мне головы и продолжая заниматься делом. – Он сообщил мне не очень приятные новости. Отец продал небольшой домик, который остался нам от мамы, а ей был завещан ещё бабушкой и дедушкой. Я… очень любила это уютное милое гнёздышко, и рассчитывала, что когда-то смогу там жить. Но владельцем был отец и он предпочёл сдавать его в аренду. А теперь взял и продал. Поэтому я и хожу сегодня злая, как сайша. Обидно.
− Представляю себе, − бормочу, с сочувствием смотря на неё. – У тебя вообще никаких прав на это имущество не было?
− Нет. Без вариантов, − качает Иса головой. – Мама ушла из жизни слишком внезапно, мы с братьями были детьми, и отец по нашим законам стал её единственным наследником. Да и что уже жалеть? Всё равно дом продан и ничего не вернуть. А я окончательно могу считать себя бездомной. К отцу точно никогда не вернусь.
− Ну что ты такое говоришь? – оставив бельё, я шагаю к ней. Обнимаю со спины. – Какая ты бездомная? Мой дом, он и твой тоже. Ты для меня уже давно не чужая. Оставайся тут со мной хоть навсегда.
− Ты серьёзно? – поворачивает она ко мне
