Сквозь тайну прошлого - Любовь Ларина
- Это так важно для тебя? - спросил муж и я кивнула.
Послышался тяжёлый вздох и Лео прижал к себе, одновременно отдавая приказ Саю проводить нас в камеру к Давиду.
Всю дорогу до особой тюрьмы я думала о том, что скажу человеку, которого увижу. Пыталась представить свою реакцию на него и придумать правильные слова, которые я должна произнести. Но реальность оказалась куда хуже, чем я думала.
Мужчина, медленно ходивший по комнате, весь в синяках и кровоподтеках, был моим кошмаром наяву.
Темные тени от факелов змеились по грязному полу и стенам. Паутина свисала рваными лохмотьями почти повсюду, чуть колыхаясь от дуновения ветра. Руки и ноги закоченели от широких полос железа, за которые меня приковали к плоскому и холодному камню.
- Скажи эти слова и всё закончиться. - Снова прозвучал ненавистный голос, и перед лицом возникла изуверская кукла, сделанная на моих глазах.
Когда я очнулась в первый раз, мужчина появился вместе с фигурой, закутанной в покрывала. Он молча взял острый кинжал и порезал моё правое плечо, чтобы извалять кусок глины в крови, текущей из раны. Методично и абсолютно равнодушно он вырывал мне волосы, закатывая их в окровавленную глину. Превращая багровый кусок почвы в страшную куклу. А вот потом, я услышала его голос, только его, второй человек не произнёс ни слова за всё время.
- Скажи эти слова и всё закончиться. - Проговорил Давид и поднёс куклу к моему рту.
- Что закончиться? - спросила я, с трудом протолкнув слова сквозь горло, скованное страхом и болью.
- Твои страдания, - ответил он и сломал мне палец.
Дальше были просьбы наговорить слова на куклу и моя мольба. Он просил исполнить, что велено, я умоляла остановиться и отказывалась говорить "Паратинум". А следом, Давид либо ломал мне что-нибудь, либо разрезал кожу, оставляя кровавые полосы по всему телу, либо душил до потери сознания, но не смерти.
Я вздрогнула от прикосновения, Лео обнял меня, растирая заледеневшие руки. Он хотел развернуться на выход, но я не позволила. Молча качая головой, я смотрела сквозь решётку на Давида и вспоминала, как этот человек подносил магический огонь к моим глазам. Его лицо было последним, что я видела перед тем, как полностью ослепнуть.
Было что-то ещё, что-то очень важное, но я не могла вспомнить. Почему я сказала те слова? Почему я отреклась от связи истинной пары, от своего мужа? Все пытки и увечья, которые перечислил Сагид - я помню, но не могу вспомнить, что же всё-таки меня заставило произнести те слова.
Давид вдруг остановился посреди комнаты и резко повернулся к решеткам. Я застыла в шоке, и посмотрела на Сайруса, но тот тоже удивлённо смотрел в сторону Давида. Всё дело в том, что камеры подобного типа делались с особыми архитектурными и магическими заморочками. Мы стояли в комнате, прекрасно видя Давида и все его передвижения сквозь решётку, в то время как он со своей стороны видел лишь темноту. Но сейчас легендарный убийца стоял и пристально вглядывался в нашу сторону, будто мог видеть нас.
- Аднан, я знаю, что ты здесь. - Раздался его голос, и он спокойно подошёл к решётке, обнимая ладонями стальные прутья.
И я начала подходить к нему, чувствуя как сердце сначала сжимается, а потом раскалывается надвое, причиняя немыслимую боль. Душа корчилась так, будто была материальна, и её облили кипятком. Человек, которому я безоговорочно верила, который заботился обо мне эти шесть лет, которого я... Он тот самый, кто похитил меня и пытал в застенках какого-то храма.
Стоило мне пересечь невидимую черту, специальную полоску света, и Давид увидел меня. Его глаза жадно осматривали меня, пока он не встретился со мной взглядом.
- Ты видишь, - не спросил, а констатировал он.
Я кивнула, не в силах заговорить, чувствуя только полный сумбур в своих чувствах и молчаливую тёплую поддержку мужа.
- И ты помнишь, - так же спокойно резюмировал Давид, закрываясь от нас, от меня.
Его лицо закаменело, а глаза будто застыли. Губы искривились в издевательской усмешке, и он приподнял бровь в безмолвном вопросе. Я хотела что-то сказать и даже открыла рот, но произнести ничего не смогла.
- Вы оправились лучше, чем я думал. - Вышел вперёд Сайрус.
- Вашими молитвами, господин Валедо! - рассмеялся Давид, отводя от меня взгляд.
Я вдруг поняла, что ничего не хочу от Давида. Не хочу с ним разговаривать и что-то узнавать. Не хочу даже пытаться. Развернувшись, я сделала несколько шагов, когда меня остановил его голос:
- Аднан!
Лео молча смотрел на меня, и я знала, что он поддержит любое моё решение. Вот истинная любовь и уважение, вот что нужно беречь и почитать, помнить, в конце концов. А не те жалкие шесть лет, в которые мне приходилось полностью подстраиваться под своего любовника и палача в одном лице.
Обернувшись, я увидела, как Давид протягивает руку ко мне сквозь решётку. Его лицо сейчас было живым и несло на себе печать страдания. Но мне было настолько плохо от всех моих размышлений, что я даже не задумалась над правильностью своих действий.
- Ная, не надо! - попробовал остановить меня муж, но я уже подошла к Давиду.
Прислонившись щекой к его руке, я нежно потерлась об неё и, смотря прямо в глаза мужчине, прошептала:
- Ненавижу тебя!
Он дернулся как от боли и убрал руку. Отвернувшись, я позволила Лео увести себя, ничего не видя из-за пелены слёз и смогла успокоиться лишь в кабинете, согревшись горячим вином со специями.
- Больше ничего? - снова задал вопрос Сай после нескольких часов разговоров, и я устало покачала головой.
- Всё что я помнила, я рассказала.
- Ная, милая! Мне нужен хоть намёк, маленький толчок! - молил Сайрус, потирая шею.
- Хватит, - попросил Лео, ласково поглаживая мне руки, и я улыбнулась мужу.
- Пока мы не
