Под крылышком у ректора (СИ) - Юраш Кристина

- Тьфу! – прокашлялась я, глядя на испачканный рукав.

- Иди сюда, горе ты мое, - усмехнулся ректор, осматривая меня. – Раз, два, три, четыре… Пять…. Шесть… По касательной. Семь-восемь… Рукав! Девять… - пересчитал ректор, пока я стояла, тяжело дыша.

- А вы бросили десять! – обрадовалась я, плюхаясь на скамейку. – Значит, один не попал!

Ректор подошел к скамейке и присел на другой конец. Его хвост нервно дергался. Скамейку тут же наклонило так, что мои ноги оторвались от земли, а я сползла по ней прямо к нему. Меня поймали, а я замерла.

В голове была только одна мысль: «Я не выживу!».

Его рука сжала меня, а ректор осмотрелся по сторонам.

- Это позор, - произнес он, глядя на меня сверху вниз. – Так, никто не видит?

В этот момент я даже не сразу поняла, что случилось. Огромная рука схватила меня за талию, а я задохнулась от его поцелуя. Его губы были прохладными, что было очень кстати, поскольку удушающая волна жара прилила к моим щекам.

Не знаю, что я подумала сначала – что-то вроде «душа покинула тело» или «воздух стал горячим».

Охватившее меня оцепенение было вызвано не испугом. Он просто придушил меня своими руками. Руки у него оказались очень сильными, поэтому бороться с ним было почти невозможно.

Какой-то невидимый голос в моем мозгу повторял одну и ту же фразу: «Так, никто не видит?». Но это уже было не важно. Еще до того, как вторая рука сжалась на моем бедре, я оказалась у ректора на коленях. Это было до смешного неожиданно и, наверно, на самом деле было странным – целоваться с ректором. Об этом мечтала каждая студентка, но это происходит со мной. Не во сне, а наяву.

Через мгновенье, меня прижали к каменной от мускулов груди, прикрыв мою голову огромной рукой, словно пытаясь защитить от всего, отрезать от мира, в котором я не могу даже убежать от опасности.

- Почему вы сделали это только сейчас? – спросила я, все еще чувствуя вкус его поцелуя на губах.

- Я вообще не хотел этого делать, - послышался голос. – И не собирался. Моя задача – выследить и уничтожить тварь, которая засела в Академии. А потом я вернусь на свой постамент. И очнусь лет через сто, двести, триста, когда моему замку будет угрожать опасность. А ты выучишься, уйдешь, выйдешь замуж. И быть может, я однажды встречу твою прапраправнучку в Академии.

- Почему вам обязательно нужно возвращаться на постамент? – ужаснулась я, немного отстраняясь.

- Таков договор. Я не человек. И никогда им не буду, - усмехнулся ректор. – Да, это моя Академия. Да, я утверждаю ректоров – людей, потому что люди хотят видеть людей, а не чудовищ. Вы маленькие, слабенькие, не умеете лазить по отвесной стене. У вас нет крыльев, нет когтей, зубов. И как только наступает момент опасности, вы бежите куда? Ко мне. Чудовищу, которого вы боитесь…

Он усмехнулся, а я увидела острые зубы.

- Защити, спаси, помоги! – произнес Гелиад, глядя в сторону радужной лужи.

- А в Академии знают, что вы… - спросила я, глядя на крылья.

- Нет. Они просто думают, что я мерзну, - усмехнулся Гелиад, расправив крылья.

- Если это такая тайна, то почему вы поделились ею со мной? – спросила я, привалившись к его мощному плечу. – Не лучше ли хранить ее?

- Так получилось случайно, - усмехнулся ректор.

Магический свет, бьющий с потолка ровно в центр залы, падал на красивую пентаграмму, собранную из мозаики.

- То есть, как только вы найдете это чудовище, что рыскает в Академии, все вернется на свои места? – с ужасом спросила я, мечтая, чтобы чудовище хорошо пряталось. – А вдруг оно сдохло? Мало ли, совесть загрызла где-то в темном закоулке?

- Как только умирает чудовище, я возвращаюсь на пьедестал, - произнес ректор. – Не раньше.

- А кто придумал этот договор? – спросила я, негодуя. Да я лично готова прятать у себя под кроватью чудовище, чтобы … чтобы…

Я опустила глаза, видя, как мои перепачканные его заклинаниями пальцы светлеют. Магия выветривается.

Глава двадцать четвертая. Франкенштоэто!

- Скажем так, вам, людям, не следует верить, - усмехнулся Гелиад.

- Я постараюсь выжить, - прошептала я. – Честно! Честно постараюсь! Только если ты пообещаешь, что не будешь искать это чудовище…

- А как же целители? Они стоят каменными статуями, - прошептал Гелиад.

Я выдохнула от досады, в надежде, что чудовище позорно сбежало. И больше мы о нем не услышим. – Горгона – страшная тварь…

- Д-д-да, - поежилась я в его руках.

Одна его рука лежала на моем плече, перебирая пальцами мою одежду. Внезапно он притянул меня к себе и снова поцеловал.

- Просто выживи, - шептал Гелиад, уткнувшись в мои зеленые волосы. – Просто выживи…

- Ну, все не так плохо, - усмехнулась я, скорее, чтобы не расстраивать его. – Девять из десяти! Это еще не такой уж и плохой результат!

Я взяла его руку на два пальца, приподняла ее и снова положила себе на колено.

- Я буду очень стараться, - прошептала я, улыбаясь. – Помни, девять из десяти!

«Ты сама-то хоть веришь в то, что говоришь?», - скептически вздохнул моральный настрой.

Вдруг послышались голоса и топот ног в коридоре.

- Господин ректор! – молотили в дверь, а я тут же отсела от ректора, словно ошпаренная. – У нас беда! Прямо на уроке!

- Что случилось? – послышался голос, а Гелиад встал со скамейки. Он повернул ключ. А на пороге застыла растрепанная преподавательница по магическому животноводству Клыкандра Дайпоглажус.

Она задыхалась, опираясь на дверь.

- Драконы, - прошептала она, глядя на ректора. – Прямо на уроке! Вырвались из загона и… Это ужасно!

- Сожрали кого-то? – спросил ректор, пока Клыкандра качала головой, опустив глаза. На ее щеке был магический макияж в виде драконьей чешуи, прическа в виде гнезда и жеваная мантия. Она была склонна к полноте и доброте ко всему, что кусалось, царапалось и плевалось магией. У нее не было чудовищ. Зато были «утипутики», «малипусики» и «мимимишеньки». Особенно, капающая ядом со страшного скорпионьего хвоста, зубастая мантикора. Она называла ее Лапушкой и всегда предупреждала, что Лапушку не лапать. Она умилялась самой жуткой твари, хотя была регулярно царапана, кусана, жевана.

- Нет, - подняла глаза Клыкандра. И тут же горестно добавила. – Они улетели! Вырвались из загона и улетели! У нас больше нет драконов! Просто кто-то из хулиганов - второкурсников стер удерживающий знак, и они вырвались на волю!

Она почти рыдала.

- Низко летели? – спросил ректор, глядя на нее.

- Нет, высоко! – закивала она, прижимая к груди покусанные руки.

- Видимо, дождя не будет, - пожал плечами ректор.

- Да, но какая Академия без драконов! Это же престиж Академии! – хныкала Клыкандра. – Академия без драконов – это позор! К тому же они старые… Бедные, старые драконы! Куда они полетят?

- Видимо, на юг, - спокойно произнес ректор.

- С чего вы решили, что на юг? – приподняла красивую бровь преподавательница животноводства.

- Потому что они старые, а там теплее, - пожал плечами ректор.

- А если их кто-то обидит! Моих маленьких старичков? – всхлипнула Клыкандра, растирая макияж. – Они же такие доверчивые!

Я вспомнила, как Гейла перекусила три мои лопаты и однажды чуть не отгрызла мне голову. Тут же в памяти всплыло, как драконы выносили вольер, пока я пряталась за бочками. Сомневаюсь, что их кто-то захочет обидеть!

Гелиад направился за мадам Клыкадрой, которая была безутешна и одинока. Еще бы, только-только ее личная жизнь начинала налаживаться и на горизонте появлялся достойный чародей, она приглашала его домой.

- … он не понравился малипусику, - роняла она слезы, рассказывая студентам грустную историю. – И я его выбросила!

Мы вспоминали портреты огромного грифона «малипусика», которым увешаны все стены ее кабинета. И гадали, выбрасывали жениха из своей жизни или в магических пакетах.

Я осталась в комнате одна, вслушиваясь в затихающие шаги. А потом приподняла юбку, глядя на испачканную ногу.