Единственная для Демона (СИ) - "Vi Francess"

Дверная ручка повернулась.

Я резко села, придерживая руками полотенце на груди.

Иштар прикрыл за собой дверь. Повернулся ко мне, склонив голову набок, слегка вздёрнув подбородок. Принялся неспеша расстёгивать пуговицы на рубашке.

— Прости, я ещё не ложилась, — медленно поднялась на ноги, — задумалась… о разном.

— Я понимаю, как тебе трудно, Ева, — снимая рубашку, подходил ближе.

Мой взгляд скользнул по широким плечам и выделяющимся мышцам. По выдающейся груди, рельефному торсу, остановился на узких бёдрах. Щёки загорелись, я прикрыла стыдливые глаза.

— Ты меня слушаешь? — ухмыляясь уточнил Иштар.

— Да… то есть не совсем, — тихо призналась.

— Хочу, чтобы ты увидела, — Иштар притянул меня за талию. Я попыталась скрыть лицо, но он перехватил мой подбородок и грубовато приподнял, заставляя взглянуть на него. — Посмотри на меня. Взгляни на того, кого ты полюбила.

Иштар отпустил меня и сделал пару шагов назад. Темнота в его глазах сгущалась подобно воронке, выходила прямо из глубин, заполняя собой белки глаз. По всему телу начали взбухать вены, словно в них бурлила раскалённая кровь. За сокрытыми тьмой зрачками, трудно было уловить его взгляд, но не почувствовать было невозможно. Губы, сжатые в одну тонкую полоску, скривились в подобии издевательской усмешки. Под глазами пролегли чёрные прожилины. Его тело стало больше, мощнее, приобретая мертвенно-серый оттенок. Иштар предстал предо мной в своём зловещем облике.

Потяжелевшие в один миг веки прикрылись. Я сделала вдох-выдох, затем снова, и ещё раз…

Появившаяся в теле слабость не была вызвана испугом. Я вновь прочувствовала эту неумолимую боль, которую он старается причинить себе. Мой страх заставил бы его отчаяться? Моё непринятие принесёт ему страдания? Вот чего он пытается добиться? Отталкивает себя от меня…

Словно читая мои мысли, в комнате раздался низкий басовый голос:

— Ева, ты готова меня принять? Сможешь быть с таким, как я? Станешь ли моей истинной парой в царствие вечных виноградников и апельсиновых деревьев? В мире, где правят справедливость и чистая мудрость?

Сердце заклокотало. Случается, такое чувство, что тебя вот-вот и разорвёт на части. То ощущение, когда во сне ты поднимаешься высоко над облаками и это волшебное покалывание где-то внутри. Один шаг за грань реальности, — и обратного пути уже нет.

— Иштар, — мои глаза, наполненные изумлением и разбавленным всё ещё неуверенным счастьем, широко распахнулись, — это значит…?

— Да, Ева. Я люблю тебя, — он сказал это так просто, по-человечески просто, но насколько осмысленно и высоко прозвучали его слова.

Не чувствуя ног, я подошла к нему. Обхватила ладонями лицо. Вгляделась во тьму его глаз. Привстала на носочки и прикоснулась своими губами к его твёрдым, как сталь, губам. Иштар стоял неподвижно. Тогда я вложила в поцелуй глубину, настойчивость и решительность. Обвела руками изгибы его плеч, дотронулась до груди, провела по твёрдому торсу.

— Ева…

Я открыла глаза и вновь посмотрела на него. Лицо стало прежним, тёмно-карие глаза вернулись, тело расслабилось, вновь приобретя человеческую форму. Теперь я осознала, что Иштар не пытался оттолкнуть меня или напугать. Ему нужно было показать себя.

— Я всегда буду твоей, — прошептала ему в губы.

Он нетерпеливо сорвал с меня полотенце, подхватил на руки и отнёс на кровать. Лёг сверху, гладил мои волосы, всматривался в глаза. Он вошёл в меня одним плавным движением. В этот момент я чувствовала себя самой счастливой и желанной. Он был рядом, интимно близко; я могла наслаждаться запахом его кожи; но теперь у нас впереди вечность, в которой я не устану растворяться в нём.

Иштар отстранился, оставляя после себя ноющую пустоту. Перевернув меня на живот, увёл мою правую руку за спину, удерживая. От неожиданности с моих губ сорвался стон. На этот раз он оказался внутри резко и жёстко. Одной рукой сжимал мою талию. Двигался напористо и ритмично. Он был жёсток и слегка груб, но мне это нравилось. Меня взволновала его властность, и он чувствовал, как мной овладевает экстаз. Сознание разлетелось вдребезги. Мы достигли высшего удовольствия вместе.

Глава 9

Утром меня посетило странное чувство. Так случается, когда сниться очень красочный сон, и открыв глаза ты не можешь выбросить его из головы; какое-то время вспоминаешь детали, пытаешься пережить этот сон снова и снова, ловя свои ощущения, прокручивая в голове эмоции и моменты. Вот только мне ничего не снилось этой ночью.

Я спустилась на первый этаж. В доме было поразительно тихо. В моём представлении сегодняшнее утро должно было начаться с нарастающей болтовни в кухне. Возможно неожиданным появлением Клавдии откуда не возьмись, но уж точно не тишиной. Кузьма и Виктор любят поспорить между собой и подтрунивать друг друга, однако сейчас этого нет.

Непривычно.

Но что-то всё-таки подтолкнуло меня заглянуть в гостиную.

Иштар сидел в кресле с книгой в руках. Я оставалась стоять в дверях, наблюдая за ним. Казалось, он был увлечён чтением настолько, что не заметил моего появления. Интересно, так ли оно на самом деле?

— Доброе утро.

Иштар улыбнулся краешком губ, не отводя взгляда от строк. Мне стало как-то тепло и уютно, словно это очередное бессчётное утро, которое мы встречаем именно так.

— Тебе знакомо творчество Мэри Шелли, Ева?

От неожиданного вопроса мои глаза округлились, но я успела отвести взгляд прежде, чем Иштар обратил на меня внимание. Я упорно задумалась, ища какую-то зацепку, но её не было. Немного помолчав и покопавшись в памяти мне всё же удалось, кое-что выудить.

— Да, но весьма отдалённо, — робко ответила.

Иштар с нескрываемым интересом наблюдал за мной, ожидая продолжения. Он даже прикрыл книгу, оставив палец между страниц, вместо закладки.

— Несколько лет назад я увлеклась готической литературой. Я читала её роман. Самый первый. О современном Прометее. — я подошла к Иштару. — Почему мы говорим об этом?

— Мне интересно твоё мнение, — ответил, задумчиво смотря на меня снизу вверх.

— Мнение? По поводу самого романа или Мэри? — я улыбнулась, запуская руку ему в волосы. — Я считаю, что Мэри была сильной и независимой женщиной. Она не побоялась осуждений, изгнания и разного рода оскорблений. Ей не было до это никакого дела. Мэри следовала за свободой и любовью.

— Крайне трагичная история любви.

— Мне хочется верить всем сердцем, что Мэри и Перси воссоединились. Им и вправду выпал короткий срок для любви, но достаточный для того, чтобы познать всю боль потерь, жестокости и несправедливости этого мира. Так почему мы говорим об этом? — напомнила прежний вопрос.

— Вы с ней чем-то похожи. Идеалы своих убеждений. Радикальны во взглядах. — Иштар положил одну руку на мою талию, притягивая к себе вплотную. Я обвела руками его шею.

— Преданность своим идеям иногда всё, что у нас остаётся.

В гостиной послышались тяжёлые шаги. Виктор остановился перед нами. На нём была белая рубашка, расстёгнутая на верхние пуговицы, чёрные выглаженные брюки и старенькие кожаные туфли. Шляпу-котелок он держал в руках, прижимая к груди. Услужливо склонив голову, он в полголоса оповестил:

— Она ждёт, господин.

— Кто? — не удержавшись спросила.

Иштар кивнул Виктору. Без слов поняв своего господина, мужчина развернулся на пятках и покинул комнату.

— Иштар, о ком он говорил?

— На встрече с тобой настояла Барбело, — Иштар убрал руки с талии, комфортнее устраиваясь в кресле. — Ты можешь отказаться, если не желаешь видеть её.

— Нет-нет, я хочу… — я почувствовала, как сердце забилось чаще. — Хочу поговорить с ней…

— Также Барбело просила предоставить возможность пообщаться с тобой наедине. В чём ей было отказано. Я не оставлю тебя один на один с женщиной, которая когда-то смогла так легко оставить своего ребёнка. Пусть и под присмотром никчёмной души.

— Не говори так о ней, — в моём голосе отразились нотки скорби. — К тому же мне всё ещё трудно принять факт о том, что бабушка являлась лишь подставным лицом. Ребёнком я тянулась к этой женщине, кем бы она не была, а все воспоминания о ней по-прежнему светят ярко.