Злодейка в деле (СИ) - Черная Мстислава

В прохладной воде становится жарко, а Феликс, зараза, отстраняется:

—  Моя принцесса, я сказал принять горячую ванну, а не ледяную.

—  Ты…, —  обессиленно выдыхаю я.

Самодовольно ухмыльнувшись, он наклоняется, подхватывает меня на руки, с громким плеском разливая воду, поднимает из ванной. Я обхватываю его за шею, понимаю, что прикрывавшая меня как раз на такой случай простынка в процессе потерялась, и я даже подозреваю, кто ей помог. Феликс прижимает меня к себе, теперь он тоже мокрый.

—  В ванной неудобно, —  с улыбкой поясняет он.

—  Ты… Я…

Феликс опускает меня на заранее разобранную кровать, ложится рядом, укрывает нас обоих одеялом.

—  А вот двуспальная кровать…

—  В норах кроватей не бывает, да? Это не кровать, ящерка, и тем более не двуспальная. Это узкая койка.

—  Не врите, моя принцесса, узкие койки были в храме, а здесь кровать. Двуспальная…

Феликс вовлекает меня в новый поцелуй.

А когда я прихожу в себя, понимаю, что лежу, замотанная в кокон одеяла, Феликс, в лёгких, не форменных, штанах и по-прежнему в мокрой, облепляющей его тело рубашке, накрывает обед на столе.

—  Не поняла…

—  Леди, вы же сами сказали, что узкая койка никуда не годится.

—  Ящерка.

Разочарование мешается с негодованием. Да он издевается! До сих пор я была уверена, что принцип “возбудим и не дадим” на вооружении исключительно у нехороших стервочек, и уж точно не думала, что стану его жертвой.

Феликс как-то не так понимает выражение моего лица. Он вдруг напрягается, исчезает любой намёк на весёлость:

—  Прикажете, моя принцесса? —  и обращение звучит не с тёплой снисходительной насмешкой, совсем незнакомо, колко и как-то… по-настоящему, что ли. Раньше, “моя принцесса” звучало почти как “моя рыбка” или “моя девочка”, а сейчас он упирает именно на титул и иерархию.

Похоже, узы клятвы тяготят Феликса гораздо сильнее, чем мне наивно представлялось, чем он показывал.

Но полная клятва верности на крови —  это не то, от чего можно освободить по щелчку пальцев. Честно говоря, я вообще не представляю, можно ли разорвать возникшую привязку, скорее всего, невозможно. Чтобы освободиться от пут, придётся полностью переродиться. Не как я, сохранив багаж обеих жизней, а полностью. Да и зачем? Именно клятва и статус моего рыцаря защищают Феликса от тюремного заключения. Едва ли папа помилует того, кто отказался служить любимой дочке.

Я сажусь, кокон из одеяла придерживаю, чтобы не раскрылся, склоняю голову к плечу:

—  Ящерка, я не путаю личное и государственное. Что у нас на обед?

Не зря считается, что личные отношения должны быть равными. Слишком трудно сохранить дружбу, когда один уборщик подсобных помещений и отхожих мест, а второй в этой же конторе начальник. Конечно, между мной и лордом Шесс разрыв не столь чудовищный, но он есть и будет разделять нас.

—  Телятина.

—  М-м-м, как прекрасно. Приятного аппетита, ящерка, —  я перебираюсь за стол, беру нож и вилку.

Теперь на лице Феликса разочарование. Получается… он не хотел, чтобы я приказала, но когда я не приказала, он обиделся? Так что он хотел, чтобы я сделала?!

С телятиной проще. Сочное мясо с кисловатым ягодным соусом легко режется и жуётся. Обед —  сплошное удовольствие.

Феликс молча расправляется со своим куском. Едим мы молча, и если меня молчание не тяготит, то Феликсу, как мне кажется, действует на нервы.

—  Я приобрёл десять овец, моя леди. Это несерьёзно, всего один обед и не особо сытный. Так сказать, перекус в дороге. Я закупил у купца стадо, он доставит его к границам.

—  Но этого мало, так?

—  Я прикинул маршрут. Если мы не будем торопиться присоединиться к его высочеству принцу Олису, а пройдёмся по ближайшим городам, то проблему с продовольствием должны решить. Большой отряд всегда двигается медленнее небольшой группы, лошади не так выносливы как ящеры.

—  Отряд двигается по дорогам, а мы можем идти напрямую. Да, из этого и исходила, даже потеряв неделю, мы легко нагоним Олиса, а то и перегоним. Лучше скажи, ночуем здесь или выдвигаемся?

— Выдвигаемся. Взгляните, моя принцесса.

Феликс знакомо усмехается, хорошее настроение к нему вернулось. Или он блестяще притворяется.

На тумбочке лежит крупный холщовый свёрток. С подозрением покосившись на забавляющегося Феликса, я разворачиваю сюрприз.

—  Что это за ужас?!

Феликс заливается беззаботным хохотом.

Приобретение, бесспорно, полезное. Мне даже приятно, что Феликс обо мне позаботился. Но как он это проделал! В свёртке сапоги на великана. Сказала бы, что сапоги резиновые, но резины в империи нет. Вероятно, кожа, пропитанная специальным зельем. Голенища сапогов мне до ушей достанут. В комплекте к ним комбинезон из того же материала.

—  Больше не промокните и не замёрзнете, моя леди.

Хм…

Отбросив сапог на кровать, я подхожу к Феликсу вплотную:

—  Спасибо, мой рыцарь.

Его взгляд темнеет. Теперь я первой подаюсь навстречу.

—  С-с-с.

—  С-с.

Из-под кровати выглядывают сразу две чешуйчатые зрительницы, и не поймёшь, то ли между собой вслух обсуждают, то ли Феликсу советы шипят.

—  Да чтоб вас!

Хвосты поотрываю.

Мы с Феликсом печально переглядываемся, и он с сожалением отходит к дорожным мешкам, а я подбираю с кровати комбинезон и прошу:

—  Ящерка, отверни зеркало к стене, а? Не хочу себя в этой жути видеть.

—  Ну что вы, моя принцесса, я специально подбирал, чтобы вы в костюме стали похожи… на жабу.

—  С-с-с.

—  Ш-с-с.

Тьфу!

Глава 19

Перебираясь из города в город, за неполные два дня мы посетили их несколько, в том числе и относительно крупных. Я почти не вникала в то, что делает Феликс. Какая мне разница, как зовут очередного купца, за щедрую плату взявшего на себя обязательства пригнать стадо овец в южное приграничье? Важно, чтобы в нужное время овцы были и ящеры не остались голодными.

Отлучка получилась более долгой, чем я надеялась, но расчёт оправдался: старый ящер, взявший нас с Феликсом на спину, двигался стремительно, легко проходя по любому бездорожью, тем более, чем дальше мы продвигались на юг, тем открытее становилась местность, исчезли леса, холмы, перепады высот.

Олиса мы нагоняем на последнем перегоне. На ночь отряд расположился в излучине сухого русла, устроил временный лагерь.

—  Стоять! Именем императора, назовитесь!

Естественно, мы не стали ломиться в лагерь на ящере. Подобрались под прикрытием темноты, а остаток пути прошли пешком. На рассвете дозорный рассмотрел нас с Феликсом, отдыхающих чуть в стороне, и выслал разведку.

—  Её высочество императорская принцесса Крессида Небесная, —  лениво протягивает Феликс.

—  Ваше высочество? Прошу прощения, но предъявите печать.

Требование абсолютно верное, я без возражений предъявляю:

—  Ещё вопросы? —  хмыкаю я.

—  Никак нет, госпожа главнокомандующая!

Угу, если бы вопросов и вправду не было, не стали бы по тревоге поднимать Олиса. В сопровождении разведчиков мы с Феликсом входим в лагерь. Я краем глаза отмечаю, что один из них тёмной тенью метнулся вперёд и, как оказывается, не только для доклада главе лагеря. Мы дойти не успеваем, как навстречу нам из кареты выбирается заспанный и позёвывающий Олис. Совершенно детским жестом он трёт кулаком уголок глаза.

—  Принцесса Крессида? Хорошо… Всё в порядке, принцесса?

Полагаю, “хорошо” относилось к тому, что я вернулась вовремя?

—  Да, принц. Я лишь немного подышала свежим воздухом в сопровождении личного рыцаря.

—  Предрассветная прохлада бодрит, —  кивает Олис и распоряжается подать нам чай, на троих. Он прав, до восхода солнца недалеко, нет смысла ложиться.

Мы устраиваемся у прогоревшего кострища. Угли давно остыли, даже намёка на тепло не дают. Я жду от Олиса вопросов, но разговор не завязывается, Олис почти моментально начинает клевать носом. Глядя на него, я тоже ощущаю усталость. После забега по городам и сна урывками по несколько часов мне бы хоть день полноценного отдыха. Возможно, завтра, в форт-посте?