Я сама призову себе принца! (СИ) - Фрост Ника

Дарахар промолчал, он вообще застыл как статуя, лишь золотые искры продолжали кружиться на тёмно-вишневом полотне бархатных глаз.

— После ты сказал: «Нужно развлечься». Говорил? Говорил. Ты сам того пожелал! Поэтому, когда меня пригласили, я не стала отказываться. И, вообще, может, я хотела бы стать его наложницей! — я встала к нему вплотную. — А что? Передумаю жить у эльраинов да приеду к нему! Или… к Аэратару вернусь. Он такие удивительные истории про разные страны рассказывал, посмотрю хоть мир…

Во мне говорил гнев на него, на себя, на судьбу, и подогревала этот костер испепеляющая ревность. И из-за этого сейчас слетали с моих губ абсолютные нелепости и глупости. Достойные юной и вспыльчивой Надин, но никак не взрослой, умной женщины Надежды, коей я себя считала. Однако, даже предельно ясно осознавая это, я не могла остановиться, распаляясь всё сильнее, хотя также и понимала, что мужчина, в общем, ни в чем особо и не виноват. Да, не учел, что меня позовет правнук друга, но сколько всего Дарахар уже для меня сделал — не счесть…

— Но спасибо за заботу! — добавила, смерив его недовольным взглядом. — Однако я справлюсь сама! Я это с самой нашей первой встречи тебе повторяю!

— Шаррах на ла!

— Да! Именно! Шороху-то я навела!

Прикинувшись полной дурочкой, я хмыкнула и, задрав гордо голову, умудрившись посмотреть на него сверху вниз, резко развернулась.

И пошла в сторону королевского шатра, желая найти Раха, чтобы снять притороченную к седлу сумку. Танцевать уже не было никакого желания. Хотелось лечь. Закрыть глаза, дабы не видеть больше Дарахара. И уснуть. Чтобы забыть о нем хотя бы на пару часов. А, может, он сейчас справедливо на меня обидится. И исчезнет. Навсегда…

«Так будет лучше! — повторяла я, как мантру, чеканя шаг. — Он сведет меня с ума. Нужно быстрее расстаться, так будет легче перенести это… А если бы я переспала с ним… Черт знает, что со мной было бы из-за этой идиотской влюблённости, когда он бы просто исчез! Ну и зачем я хотела узнать, что такое любовь? Почему… почему мне так больно?»

Даже зная, что Дарахар сейчас рядом, смотрит мне вслед, почему-то я была в этом абсолютно уверена, я испытывала такую тоску, словно покидала его навсегда. И более нам не суждено никогда встретиться… А, возможно, так оно и было. И мужчина сейчас уйдет. Может, оставит Раха, и тот сам меня довезет… Или сегодня же Рах сам вернется домой…

Испугавшись на миг, что я останусь одна в пустыне, тут же одернула себя. Пусть и не знала я так уж хорошо Дарахара, но он явно не из тех, кто бросил бы дело на полпути. Он меня не оставит…

Поняв это, я остановилась, не дойдя до Раха всего пару метров.

Потеряв весь свой запал, я поникла, а из груди донесся протяжный стон. «Я должна извиниться…» — подумала я, но прежде, чем я хоть что-то сделала, мои плечи обвили горячими ладонями.

— Прости… — выдохнул Дарахар, уткнувшись мне в волосы.

— Это… — я едва не задохнулась от эмоций, что подарили мне его объятия. — Это я должна извиниться. За то, что сказала утром. За слова, что произнесла сейчас… Ты столько для меня, незнакомки, сделал, что не хватит слов благодарности. Ты…

— Нельзя возлагать вину на тебя, отвергая мою… Я виноват. Во многом. Что пригласил тебя сегодня к Таршару, однако сам же заговорил на языке, который тебе незнаком, заставляя чувствовать лишней. Я не позволил сказать другу то, что он хотел. Я обвинил тебя в том, в чем ты не виновата. И даже в том, что ты сказала утром — тоже доля моей вины. Я должен… — замолчав ненадолго, он произнес: — Мы должны поговорить… Но не сейчас.

— Почему?! — едва не взмолилась я. Мне было так хорошо сейчас рядом с ним, в его руках, что я не могла и представить, как жила всё это время без него. И хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Мне нужно… подумать. Прости, моя солнечная принцесса. И дай мне ещё совсем немного времени.

Как же мне было тепло, хорошо и спокойно, точно за каменной стеной и под непробиваемым куполом!

— А потом, после, мы поговорим?

— Да.

— Я… я расскажу тебе всё, — прошептала, понимая, что готова пойти на что угодно, чтобы хотя бы попытаться сохранить то, что сейчас между нами. Пускай он не примет мои слова, пусть даже отправит к жениху или просто исчезнет… Но я обязана всё ему рассказать. Иначе не прощу себя. Ведь я никогда не отступала перед трудностями, всегда шла только вперед. И сейчас я тоже не позволю себе проявить слабость. И добавила уже твердым голосом, более не колеблясь: — Всё о себе. Кто я. Откуда. Однако я буду рассчитывать и на ответную откровенность… Зачем ты отправился со мной, почему…

— Я расскажу. Обещаю. В любом случае…

Дарахар опустил руки, и я невольно подалась назад, чтобы он снова обнял меня и вернуть себе ощущение безопасности, нежности и уюта. Но не позволила себе обернуться, обнять его и даже смогла отойти на шаг. Когда мужчина будет готов, он всё расскажет. Тогда и я поведаю ему свою историю. А потом будь что будет. Если что, мне не впервой одной идти по жизни.

Пройдя пару шагов, мужчина подошел к шатру, около которого мы стояли, и приподнял полог.

— Входи, моё солнышко, — подняв взгляд на него, я удивленно изогнула брови. — Сегодня ты переночуешь тут, его подготовили специально для нас… — мои брови уже сложились домиком. И мужчина хмыкнул: — Не переживай, я не буду докучать тебе.

Я вспомнила ту девицу, которую он держал за руку, и внутри всё вновь болезненно сжалось, однако я смогла произнести максимально отстраненным тоном:

— Оставайся, — и вошла внутрь шатра, где царил полумрак.

Небольшой, раза в три меньше шатра Таршара, но тут было главное, что мне было нужно: кровать, столик, на котором стоял кувшин с водой, пара бокалов, блюдо с фруктами и небольшой рукомойник. Можно умыться и перекусить. И нормально поспать. А ещё, пока я оглядывалась, заметила, что у столика, прислоненный к стулу, поставлен тот меч, который Саэр вручил Дарахару.

Понятно, мужчина когда-то уже успел тут побывать. И, вполне возможно, по его просьбе мне подготовили место для ночлега.

Поддавшись назойливому желанию, я подошла к мечу и аккуратно провела по белым атласным лентам, которыми он был весь перевязан, будто укутан в саван.

Войдя следом за мной, Дарахар встал рядом.

— Когда-то это был мой меч. Я называл его… — он саркастично усмехнулся. — Судьба. А себя я считал вершителем судеб. Только потом я осознал, что я так же глуп. И ослеплен… Осознание этого привело меня к тому, что я захотел уничтожить его, однако он сослужил мне хорошую дружбу, и я не посмел избавиться от того, кто был продолжением меня, моим верным товарищем… Поэтому отдал его Таршару, чтобы он сохранил клинок.

— Поэтому ты и не хотел его сейчас брать, считая себя не готовым?

Мужчина отрицательно качнул головой:

— Я давно принял правду. И понял, что тогда я не мог поступить иначе. А клинок в моих руках исполнял лишь мою волю, и он должен быть мне напоминанием. А причина, почему я отказывался… Думал, будет ещё одной причиной увидеть Таршара — забрать мой меч. Проститься по-настоящему с другом. Но он прекрасно это понимает. И он не хочет, чтобы я увидел его с потухшим взором, устремленным в небо, в котором более не горит пламя жизни.

Взяв клинок, Дарахар дернул за ленту, и она под тяжестью начала сама разматываться, опадая на пол. И передо мной предстали изумительной работы ножны из черного отполированного до блеска дерева и искусно сделанная рукоять.

Большим пальцем сдвинув немного ножны, мужчина продемонстрировал острейшее лезвие из голубоватого металла, внутри которого, словно заточенные в сосуд, клубились яркие языки алого пламени.

— Мой верный товарищ. Сэмэйхар, — Дарахар резко вогнал обратно клинок и поставил на место.

Посмотрев на меня, мужчина мягко улыбнулся:

— Отдыхай. Пусть никто и не посмел бы к тебе зайти, но, чтобы тебе было спокойнее, Рах будет у входа…

— Ты не останешься? — я не желала сейчас близости, просто хотела, чтобы мужчина спокойно отдохнул. И чтобы не оставлял меня.