Фамильная реликвия (СИ) - Винтер Ксения

— Не я, — покачал головой старик. — Рада. Я лишь ей помогаю.

— И почему? Она же тоже ведьма.

— Рада — всего лишь заложница твоего демона, — в голосе Митрича отчётливо проступило раздражение. — Он запер её в теле монстра, заставил убивать людей, чтобы выжить. Она — всего лишь невинная жертва. Как только она получит новое тело, сразу станет свободной от его власти. И смерти в деревне прекратятся.

— Она запудрила тебе мозги, — я попыталась достучаться до сознания старика. — Рада — не невинная жертва Леонарда. Она и сама демон! Митрич, всё, что ты делаешь, ты делаешь не по своей воле. Это она заставляет тебя! Шёпот в твоей голове — это она!

— Нет никакого шёпота! — Митрич в мгновение ока оказался передо мной и выкрикнул слова мне прямо в лицо. — Ничего меня Рада не заставляет делать. Я помогаю ей добровольно!

— И бабушку мою ты тоже добровольно убил? — с вызовом взглянув в глаза старику, спросила я. Митрич лишь как-то странно улыбнулся и вернулся к прерванной работе. С того места, где я находилась, было сложно разглядеть, что именно он рисует на полу, да даже если бы я и смогла что-то увидеть, вряд ли бы сумела понять, какой ритуал эта сладкая парочка затеяла проводить. Воистину, невежество — тяжкий грех. Нужно было послушаться Леонарда и согласиться пойти к нему в ученицы, когда он предлагал. Теперь же демон принял сторону своей бывшей любовницы, и рассчитывать на его помощь не приходилось. А шансы выбраться из этой передряги самостоятельно стремились к нулю.

Наташа, молча слушавшая нашу с Митричем небольшую перепалку, жалобно всхлипнула. Я послала девочке ободряющую улыбку, хотя обнадёжить мне её было решительно нечем.

— Рада, я всё сделал, — видимо закончив приготовления, негромко проговорил Митрич. — Осталось только подготовить сосуд.

Митрич подошёл вплотную ко мне. В руке у него был зажат шприц с какой-то непонятной мутной жидкостью, вид которой мне совершенно не понравился.

— Что это? — дёрнувшись в сторону, насколько позволяли верёвки, испуганно спросила я.

— Тш-ш-ш, — Митрич почти ласково потрепал меня по щеке. — Не бойся, больно не будет. Ты просто заснёшь и всё. А вместо тебя проснётся Рада.

Я судорожно сглотнула: это был конец.

— Ты не можешь меня убить! — в панике выкрикнула я, прежде чем старик введёт мне смертельную инъекцию. — Рада, это не по правилам! У меня в запасе ещё десять лет…

— Глупости, — вкрадчивый голос, раздавшийся откуда-то из дальней части подвала, прямо из темноты, заставил меня вздрогнуть. — Разве Леонард не сказал тебе, что ритуал был лишь фикцией?

Рада медленно вышла из темноты в светлое пятно, создаваемое лампочкой. Наташа испуганно пискнула и поспешно закрыла глаза. Что ж, девочку можно было понять: зрелище знаменитая Белая леди представляла собой довольно жуткое. Мраморно-белое лицо было покрыто синеватыми трупными пятнами, на нём, точно огромная расщелина, зиял неестественно большой рот с ярко-красными, будто окровавленными, губами. Светлые глаза с узкими полосками зрачков смотрели пристально и откровенно зло.

— Ну у тебя и рожа, — видимо от испуга у меня отшибло остатки мозгов, потому что в ином случае я бы ни за что не отпустила подобный комментарий. Рада, впрочем, лишь презрительно скривилась.

— Заканчивай, Митя, — холодно велела она Митричу. — Как только я займу её тело, ты будешь свободен.

Цепкие пальцы старика вцепились мне в предплечье. Я отчаянно забилась в путах, пытаясь помешать ввести иглу. Наташа, располагавшаяся всего в нескольких шагах от меня и наблюдавшая за всем происходящим, выла на одной ноте, захлёбываясь слезами.

— Не смей её трогать!

Грозный голос моей бабушки жутким эхом разнёсся по подвалу. Ему вторил мощный поток воздуха, отбросивший Митрича в сторону от меня. Повернув голову, я увидела бабушку и деда, замерших возле лестницы.

— Опять призвала мертвецов, — пробормотала Рада. Она даже не посмотрела в сторону незваных гостей. Всё её внимание было сосредоточено на мне. — Ты ведь даже не понимаешь, когда делаешь это, не так ли? У тебя очень сильный дар — я сразу почувствовала это. Только вот пользоваться ты им не умеешь.

Рада практически вплотную приблизила ко мне своё лицо, и я ощутила отвратное зловоние, исходившее от неё.

— Зачем тебе это дар? — светлые, практически прозрачные глаза внимательно смотрели на меня. — Он для тебя будет лишь мучением. Я же смогу достойно им распорядиться…

— Не слушай её, Женя, — строго велел мне дед. — Все её слова — сплошная ложь.

— Разве я солгала хоть однажды? — вот теперь Рада повернулась к призракам. — Серафима желала продлить тебе жизнь, Аня — и ты прожила ровно столько, сколько она хотела. Ты, Анечка, хотела, чтобы твоя внучка жила — и она живёт. Более того, её тело продолжить жить, и, возможно, даже ещё подарит тебе правнуков.

Бабушка покачала головой.

— Это уже будет не Женя.

— Ну и что? Ты ведь и не просила, чтобы жила именно Женя. Помнишь, дословно, как звучал ритуал? — губы Рады растянулись в зловещей усмешке, после чего она открыла рот, и голосом бабушки проговорила: — «Отдаю сорок лет жизни мужа своего Григория своей внучке».

— Она тогда только появилась на свет, у неё не было имени! — возмущённо воскликнула бабушка.

Рада лишь пожала плечами.

— Магии до этого нет дела. Ты просила сорок лет жизни внучке. А внучка у нас кто? Правильно, единокровная дочь дочери. То бишь, под словом «внучка» подразумевается исключительно физическая оболочка. О душе тут речи не идёт.

Бабушка зло стиснула зубы и сделала шаг вперёд. Рада отреагировала мгновенно: взмахнув рукой, она ударила призрак когтями, оставив на щеке бабушки четыре глубоких пореза, сочащихся какой-то отвратительной черноватой слизью. Дед перехватил занесенную для повторного удара руку Рады и в ответ наотмашь ударил ведьму по лицу. Рада отступила в тёмный угол, чтобы затем возникнуть у него уже за спиной.

Отвлёкшись на драку призраков, я упустила из виду Митрича. Тот, однако, времени зря не терял. То ли потеряв, то ли разбив шприц, этот психопат решил исполнить приказ своей госпожи по-другому: ощутив, как на моём горле сомкнулись чужие пальцы, я перевела взгляд и увидела склонившееся надо мной безумное лицо старика. Я захрипела, безуспешно пытаясь освободиться из его воистину стальной хватки.

Грянул выстрел, и в нескольких сантиметрах от меня просвистела пуля, пронзив Митричу грудь. Пальцы, сжимавшие моё горло, разжались. Откашлявшись, я подняла голову и увидела Семёна, стоявшего на лестнице с пистолетом в руках. Облегчение затопило моё сознание. Ещё никогда на свете я не была так рада видеть человека в полицейской форме!

Белая фигура метнулась вверх. Семён сделал ещё два выстрела, но пули прошили Раду насквозь, не причинив ей при этом ни малейшего вреда. Длинные тощие руки с острыми когтями взметнулись вверх и в разные стороны полетели алые брызги крови: Семён с перекошенным от ужаса лицом выронил пистолет и схватился руками за горло, пытаясь зажать рану и остановить кровь.

Точно в замедленной съёмке, я наблюдала за тем, как ярко-красные капли стекали по ладоням моего друга. Несколько секунд Семён ещё стоял на ногах, исторгая из себя странные сиплые звуки, сопровождавшиеся мерзким хлюпаньем, а затем ноги его подкосились, и он кубарем скатился вниз по лестнице.

Я услышала протяжный звон, точно лопнула перетянутая гитарная струна, и одновременно мои предплечья пронзила острая боль. В голове воцарилась абсолютная пустота. Пол под моими ногами заходил ходуном и со всех сторон полезли густые чёрные тени. Точно лапы древних чудовищ, они потянулись к Раде и стали опутывать её, как бинты мумию. Рада кричала диким голосом и размахивала своими острыми когтями, пытаясь отбиваться, однако у неё ничего не получалось. Во все стороны полетели сперва клочки её одежды, а затем и грязно-чёрные, источающие вонь разлагающегося тела, ошмётки плоти.

Мне на глаза легла чужая ладонь, лишая меня возможности лицезреть расправу неведомой силы над ведьмой.