Ведьмина генетика (СИ) - Либрем Альма

— Нас ищут, — обреченно выдохнула Белла.

— Да, — кивнул принц. — Нас ищут, и нам надо разобраться с артефактом до того, как найдут. Теперь нам не нужен Рьяго — надеюсь, его все-таки сумеют привести в чувство и разузнать, кто это сделал. Ирвин хороший целитель, его наверняка туда отправят… — он помолчал секунду или две, а потом вдруг спросил: — Останешься?

Белла почувствовала, как стремительно краснеет.

— Зачем? — тихо спросила она.

— Так безопаснее, — безо всякой задней мысли улыбнулся Мартен. — Если хочешь, я могу на полу лечь.

— Не хочу, — вздохнула она. — Ложись уж рядом, жених. Но на первую брачную ночь можешь пока что не рассчитывать.

"Пока что", судя по выражению лица Мартена, прозвучало очень обнадеживающе.

Глава двадцать третья

Белла проснулась от ласкового, теплого прикосновения чужих губ — и с трудом сдержалась, чтобы не ударить их обладателя куда-нибудь… По причинному месту.

Для халлайнийской девушки проснуться в одной постели с мужчиной, даже если между ними ничего и не было, приравнивалось к окончательной и бесповоротной потере свободы. И Белла знала, что никто не станет делать для нее никаких исключений. Можно даже не надеяться на то, что отец подарит еще несколько дней свободы — нет, он закроет ее в доме, а потом передаст жениху, тому самому мужчине, что грел ее постель, в абсолютное и безраздельное пользование, как испорченную, плохую жену, которая уже однажды не сберегла свою честь, а значит, может рискнуть ею и во второй раз.

Мужские руки держали крепко, и Белла попыталась вывернуться из теплых объятий, вырваться на свободу, оттолкнуть прочь того наглецы, который убил ее свободу, разорвал на мелкие кусочки…

— Эй, ты чего? — хриплым голосом поинтересовался уничтожитель надежд. — Белла, да не пинайся ты так! Хочешь, чтобы я опять долго и нудно зализывал свои раны? Хоть бы свои труды пожалела.

Она открыла глаза.

Ненавистный убийца свободы оказался Мартеном, улыбающимся, умиротворенным и ласково обнимающим ее за талию, халлайнийский дом — всего лишь комнатой в общежитии, а страшная тень отца, нависшего над ними — шторой.

Мирабелла все еще была свободна.

И, если верить Мартену, могла остаться таковой, даже если станет женщиной. Замужней женщиной.

А ведь она клялась, что никогда ни в кого не влюбится, что дорого продаст свою свободу и не позволит ненавистному мужчине, кем бы он ни оказался, разрушить ее судьбу таким простым, бесхитростным и оттого особенно мерзким способом.

— Доброе утро, — поприветствовал ее Мартен, садясь на кровати. — Как спалось?

— Жарко, — призналась Белла, не в силах сдержать улыбку, рвущуюся на свободе. — Ты — настоящая печка.

— Стараюсь, — ухмыльнулся принц. — На самом деле, от этого яда можно немного и потемпературить. Видно, не все вымыли… Но да ладно, через два дня и следа не останется.

— Регенерация?

— Что-то вроде того. Ирвин залечил бы в два счета, но такое простое я и сам могу, просто надо немного форсировать процесс.

— А если к лекарю?

Мартен посмотрел на Беллу так, что она практически сразу же пожалела о том, что вообще подобное предложила. Почему-то на вдруг остро ощутила необходимость не разочаровывать принца своими словами и действиями, не разбивать тот флер очарования, который все еще окружал их. Если уж Белле и было суждено выйти замуж по расчету, она предпочитала, чтобы этот расчет был приправлен реальными чувствами вроде любви, уважения и нежности, а не отравлен взаимной ненавистью или презрением.

— Я б сходил, — скривился Мартен. — Но, боюсь, лекарь будет крайне удивлен, когда к нему явится такой себе рыжий воробышек, которого можно ударить, дав леща, снимет рубашку, предложит полечить его бренные кости, а потом лекарь не будет понимать, что это за такое непропорциональное плечо. Или залечит меня в тех размерах, в которых находится это, а потом я всю жизнь ходить не смогу… Нет, лучше уж сам. Или Ирвина попрошу, потом, когда в иллюзии уже не будет смысла.

— Ты думаешь, нам придется вернуться?

Белле нравилось здесь, в Вархве. Она наслаждалась каждой минутой свободы от дурацких ограничений. Тут можно было познавать что-то неизвестное, открывать все новые и новые горизонты, в конце концов, просто почувствовать себя важной — ведь женщин в Вархве уважали, более того, здесь все еще не исчезли следы старого матриархального строя, потому важные должности занимали в большей мере именно ведьмы. У Беллы тоже был бы шанс…

Но ее ждала одна очень важная должность под названием "королева Рангорна и Халлайи", если они с Мартеном, конечно, поженятся, а после всех этих выходок их еще и пустят на королевский престол, а не велят держаться от управленческого аппарата подальше.

Где-нибудь в изгнании.

— Конечно, придется, — вздохнул Мартен. — Но не раньше, чем мы придумаем, как вернуть все на место. Теперь уже, правда, нам надо всего лишь понять, как уничтожить артефакт.

Он склонился над Беллой и провел кончиками пальцев вдоль цепочки, на которой висел тот самый кулон. Девушка вздрогнула, с трудом подавив желание оттолкнуть прочь руку Мартена и защитить артефакт. Уничтожить… Она чувствовала себя пленницей этого украшения, и с каждым днем становилось все хуже и хуже. Несомненно, единственным выходом из лабиринта сомнений было поступить правильно, позволить разрушить это средоточие магии — а вместе с ним и все исполненные желания. Рухнет иллюзия, которую они с Мартеном носили и которую она любила за то, что могла быть неузнанной. Вернется на место Акрен. Скорее всего, что-то серьезное потеряет герцог ди Маркель, который так трусился над своим артефактом…

Принц взвесил камень на ладони и вдруг сжал его в руке. Белла от неожиданности даже подалась вперед, вслед за артефактом, словно ее тащили на поводке. Она на подсознательном уровне ощутила заклинание, которое использовал принц, и шумно втянула носом воздух, отчаянно сдерживаясь, чтобы только не сопротивляться, не попытаться освободить этот проклятый кулон.

Но спустя несколько секунд Мартен и сам разжал руку.

— Ничего, — уверенно произнес он. — Моя магия над ним не властна. Такое впечатление, что все, что я могу — это сделать его сильнее… И нам, кажется, пора на лекцию.

Белла удивленно вскинула брови, не понимая такой быстроты перемен настроения принца, но не стала спорить. Он был прав, на лекцию им таки пора, и опаздывать не хотелось.

Мартен вышел из комнаты первым, дав Белле возможность привести себя в порядок, не заботясь о том, что принц увидит что-нибудь не предназначенное для него. Девушка, впрочем, уже так привыкла к Мартену, что даже перестала задумываться о том, что он — посторонний мужчина. Разве что утром что-то заело, но это ей со сна привиделась какая-то халлайнийская гадость, не имевшая к самому кронпринцу ни малейшего отношения.

По расписанию у них стояло зельеварение. Белла помнила об этом, потому что еще три дня назад выписала на отдельный лист бумаги все занятия, чтобы не бегать к доске объявлений и не сверяться с нею. Мартен же, крайне "старательный" студент, только закатил глаза, услышав, что кто-то будет учить его варить зелья.

— О да! Эти мне многое поведают, — протянул он. — Как сделать лечебное зелье, помешать его не той ложкой и добиться мощного взрыва — тема первой лекции. На второй мы будем изучать приворот, который заставит привораживаемого покрыться сыпью, потому что привораживающий всыплет туда слишком много мышиной шерсти, а она, между прочим, не предусмотрена по рецепту…

— Прекрати! — Белла ткнула его локтем под ребра, немного не рассчитав силы, и Мартен раздраженно зашипел.

— Ну зачем же по ране!

— Прости, — моментально смутилась она. — Я забыла.

Действительно, принц казался совсем здоровым. Наверное, болезненный вид — это был удел его иллюзии, а сам Мартен достаточно стойко переносил боль, и на его внешности это практически никак не сказывалось. Разве что иногда, когда надо было делать какие-нибудь особенно резкие движения раненной рукой, он кривился, как будто съел что-то кислое, но это случалось так редко, что Белла даже перестала замечать реакцию принца.