Поцелуй весны (СИ) - Шейн Анна

Ведьма вначале понурила голову, а потом… Вдруг резко подняла ее, направляя на монарха пронзающий храбрый взгляд.

У Артура мурашки пробежали по телу. Даже он побоялся бы… Кажется, Ария уже точно решила: ей нечего терять.

— Это Ария Гронсейн, Ваше Величество, — представила ее Валента, — и она единственная, кто может спасти вашего сына. Наследника престола.

Сэру Догейну почудилось, что ведьма дрожит. От страха? Нет. От злости? Король ведь убил ее семью.

Проклятье, как бы ей не взбрело ничего дурного в голову!

Он спешился и вышел. Как будто к семье, но на самом деле, чтобы внимательно уставиться на Арию.

— Как это понимать? — король сверкнул яростным взглядом, — я едва ли верю во всю эту историю с вепрем… А сейчас вы приводите ко мне ту, кого во всем обвинили, и предлагаете принять ее помощь?!

Сэр Догейн увидел, как лицо ведьмы побелело, как затряслись губы. Но она продолжила, словно заколдованная, глядеть на короля.

Нет. Она не злится, она не собирается на него напасть. Она действительно… Действительно испугана до смерти.

Вдруг захотелось ее обнять и успокоить… Даже несмотря на все трудности и обиды.

— Артур… — шикнул Винсент на сына так, чтобы монарх не услышал, — что происходит? Ты хоть представляешь, как сложно было его убедить?!

— Только Ария может расколдовать принца, — ответил сэр Догейн, в отличие от отца, громко, во всеуслышание, — даже серебряные рыцари это признали.

Ария словно бы освободилась от злых чар короля и осторожно посмотрела на Артура. И кивнула, легко, благодарно.

Взор монарха метнулся в сторону Валенты и та заметно напряглась.

— Так это серебряные рыцари? Еретики и шарлатаны! — выпалил он.

— При всем моем уважении, Ваше Величество, — магистр так резко подалась, вдруг болезненно согнулась: раны еще не до конца затянулись, — и проговорила резко, — впрочем… У меня нет к вам никакого уважения, я не собираюсь этого скрывать…

— Таких союзников вы выбираете, лорд Догейн? — перебив Валенту, король обратился к Винсенту, — дочь предателя, которую обвиняют в колдовстве и покушении на моего сына, еретики с Соленных островов, у которых нет ко мне никакого уважения? Кто еще, лорд Догейн, ходит в ваших друзьях?

Тот крепко стиснул зубы и про себя взмолился, чтобы никому не хватило ума упомянуть еще и короля-фейри…

— Я, — вдруг послышался твердый голос, — я хожу в его друзьях, Ваше Величество, — Катрина невольно вздрогнула. Она никогда бы не подумала, что переломный момент в этом сложном разговоре совершит Размунд… Но именно он заставил монарха умерить пыл, — я понимаю, что все это кажется безумным… Но это правда. Я не сомневаюсь. Разве когда-нибудь я подводил вас? Разве когда-нибудь я подводил вашего сына?

— Нет, — королю явно не хотелось этого признавать, — но все бывает впервые, сэр Размунд.

— Не спорю. Так может, вы впервые доверитесь если не лорду Догейну и, тем более Арии Гронсейн, то рыцарям Серебра? Сколь бы напряженными ни были наши отношения с Соленными островами… Стоит все же признать, что о рыцарях ходит молва.

— Да. Молва о еретиках.

Валента как-то странно дернулась, и Катрине почудилось на мгновение, что та сейчас набросится на короля.

Магистру, впрочем, хватило ума и самообладания, чтобы этого не делать.

— Стоит ли говорить о еретиках, когда в сердце Церкви, в монастырь святой Гретты, затесались ведьмы? — Валента вернула себе место в разговоре. Слова короля явно задели и ее, и ее людей.

Король помрачнел, сощурился и, кажется, вот-вот должен был разразиться громом и молнией, как грозовая туча.

— Ваше Величество, с вами лучшие рыцари и воины королевства, — Винсент почувствовал, что все летит в пропасть, и поспешил применить свою силу убеждения, — значит, вам совершенно ничего не грозит. Серебряные рыцари принесли вам последнюю из Гронсейнов на тарелочке.

— И что, лорд Догейн? Мне целовать им пятки изблагодарности?

— Нет, Ваше Величество. Но подумайте: если вы откажетесь от их предложения — останетесь ни с чем. Если примете — будете в выигрыше при любом раскладе. Если наша с Размундом история правдива, то сейчас вы не только спасете сына, но и получите виновницу. Если же это неправда — вы все еще сумеете заполучить самого большого вепря, каких видывал свет, Арию Гронсейн, которая если и не виновата в колдовстве, то посмела охомутать вашего сына и покуситься на власть, а также… Серебряные рыцари в меньшинстве и вы сможете схватить их, как еретиков и обманщиков.

Король замер задумчиво. И замерли все вокруг. Даже воздух зазвенел от напряжения. Что он решит? Все зависело от короля… Наконец, моанрх нахмурился и согласно закивал.

— Да… Вы разумный человек, лорд Догейн. С такой стороны я на это смотрел, — проговорил король, впрочем, все еще как-то сердито. Наверное, иначе его голос и не звучал.

У Валенты лицо позеленело от фразы, что их могут схватить. Оставалось надеяться, что радость от освобождения сына заставит короля изменить свое отношение к их ордену.

Артур вдруг почувствовал искреннюю гордость за отца. Умеет же старик найти ко всем подход!

А Катрина… Катрина почувствовала себя на границе. На краю обрыва. Совсем скоро ей придется сделать шаг… И вся жизнь окончательно и бесповоротно изменится.

Стало страшно, жутко, тошно. Она невольно крепче сжала руку отца и испуганно посмотрела на брата.

Поймав ее взгляд, тот ободряюще погладил ее по плечу.

Стало немного легче… Сейчас она хотя бы не одна.

Вдруг странно запульсировало Сердце Зимы, будто решив напомнить о себе и о Хозяине. Катрина нежна провела по нему, с грустью подумав: "Нет. Я не одна. Но не с тобой… И теперь уже не уверенна, что буду…".

— Что ж, — проговорил король, и его рокочущий голос резко оторвал леди Догейн от мыслей, — и что эта ваша ведьма собирается сделать? Окунуть вепря в свое колдовское зелье? Придется найти огромный котел!

По рядам его всадников прошелся смешок. Едва ли это было забавно, но над шутками короля положено смеяться.

— Она проведет, — заговорила Валента, но вдруг Ария странно дернулась, чуть нахмурилась, снова посмотрела на монарха, теперь уже спокойно, и прервала магистра:

— Я проведу ритуал. Никаких зелий, только заклинания и немного лесных трав.

Король даже оторопел от ее внезапной храбрости.

Ведьма же сжала пальцы в кулак, чтобы погасить волнение напряжением мышц, и продолжила как будто уверенно:

— Принц снова станет собой, а самозванец… Скорее всего? проклятье перейдет на него.

Монарх ухмыльнулся и саркастично качнул головой. Впрочем, Катрине почудилось, что глаза у того заблестели от страха.

— Я расколдую его и… — тут голос Арии вздрогнул, она взволновано опустила взгляд, проглотила ком, застрявший в горле, и прибавила чуть хрипло, — и уйду. Уйду из вашего королевства. Навсегда. И вы позволите мне это сделать.

— Ты ставишь ультиматумы? — король наклонил голову, его брови удивленно вздернулись вверх, но тут же сверзились к глазам, придавая ему еще более устрашающий вид.

— Это не ультиматум. Это предложение. Вы можете казнить меня, но… — Ария вздохнула, спешно провела дрожащими холодными пальцами по черным волосам и, приподняв лицо, уверила, — но у вас не получится. Я смогла заколдовать принца… Смогу и сбежать из темницы.

Монарх сощурился злобно, сжал сухие губы, оглянулся на Размунда зачем-то. Тот неуверенно мотнул головой, но вряд ли это могло повлиять на решение короля.

— Будь моя воля, я бы стер вас, Гронсейнов, с лица земли. Но… Я буду милостив. Если вепрь действительно окажется моим сыном, а ты действительно его расколдуешь — можешь проваливать. Но я не забуду рассказать о тебе инквизиции.

Ария резко выдохнула, согнулась, будто у нее скрутило живот, и судорожно закивала. Она зашептала: «Спасибо», — но так тихо, что никто не услышал.

Катрина заметила, что и брат как-то расслабился, однако… Самой ей не верилось в слова монарха. Так просто он отпустит Арию? Так просто согласится?