Меделайн Монтегю - Вульфен
– Я никогда раньше не отмечал женщину, и я - не псих, чтобы делить тебя с кем-то, – рычал он. И теперь в его глазах горело пламя, которое раньше она увидела только мельком.
Даника чувствовала, как вся кровь прильнула к лицу, делая его пламенно-красным, отчего всё ее тело похолодело и зашатало.
– Отмечал? – отозвалась девушка, выискивая в своих хаотичных мыслях, хоть какие-то, имеющие смысл. – Ты говоришь о сексе?
Вопрос ошарашил его. Даника заметила, что ярость мгновенно прошла.
– Черт! – рычал он. – Пойдем уже.
Она все еще ощущала слабость. Девушка села в грузовик, в замешательстве глядя в лобовое стекло, пытаясь привести свои мысли в порядок. Внезапно, ей захотелось плакать. Она не была уверена, что вызвало такое желание – гнев Дакоты, или то, что он дал понять, что для него все это значило куда больше, чем ей казалось.
А может, и то и другое?
У нее было плохое предчувствие, что ее "приключение" будет иметь не самые лучшие последствия. Хотя, положа руку на сердце, Дани не могла сказать, что все было бы лучше, будь у нее роман только с одним из них. Это тупик. У нее была своя жизнь и карьера. Она не могла просто бросить все, над чем работала столько лет из-за "призрачной возможности, что что-то, возможно, получится", особенно когда шансы на это равняются нулю.
Что ей делать? Бросить все и уехать с ним на байке, пока другая "женщина его мечты" не вскружила ему голову? И что потом? Пытаться вернуть к старой жизни и работе? Пытаться начать что-то с чистого листа в тридцать с хвостиком?
Что ей надо на это сказать? Мне жаль? Почему ты не сказал, что ожидаешь от меня "вечной любви"? Ты слишком молод, чтобы я отнеслась к тебе серьезно? Я думала, что это всего лишь игра?
Даника с трудом сглотнула ком страданий, стоявший в горле, и завела грузовик. Слезы жгли глаза, не давая ей смотреть на дорогу. Она пробовала спокойно дышать, моргая, пока не смогла нормально видеть; тем не менее, желание зареветь все еще оставалось.
– Остановись, – указал Дакота, еще до того, как они выехали на шоссе.
Девушка прочистила горло, отказываясь смотреть на него.
– Ты что-то забыл?
– Просто остановись.
Она послушалась, надеясь, что он просто выйдет из машины и уйдет, проявляя своенравный характер.
– Ты слишком расстроена, чтобы вести. Я сяду за руль.
Она стиснула зубы.
– Черта с два! Это – мой гребанный грузовик! Если тебе не нравится, как я вожу, проваливай. Я не хотела, чтобы ты ехал со мной, ты мне не нужен. Я – большая девочка. Все эти годы я была одна, и все было просто прекрасно. Думаю, что справлюсь еще несколько лет!
Дакота старался сдерживать свой характер. Она это знала, хоть и отказывалась смотреть на него.
– Проклятье, это кое-что значило для меня!
Слезы, которые она пыталась удержать начали ее душить. Даника повернулась, чтобы впиться в него взглядом.
– Даже не начинай! Не смей заставлять меня чувствовать себя виноватой! Словно я обидела тебя! Каждый из вас пытался уложить меня в койку, с самой первой встречи, будто это какое-то соревнование! Мне ничто не говорило, что все это - не просто забава для вас, и я согласилась с этим. Ты скинул меня с себя и помчался к двери, как будто кто-то подпалил тебе задницу!
– Я объяснил все и извинился! – рычал он.
– Это была ложь, которую я проглотила, чтобы оправдать тебя. На случай, если ты вдруг вернешься. Вернешься, чтобы снова трахнуть меня до того, как на закате укатишь на своем байке! И не говори, что для тебя все это что-то значило, когда у тебя никогда даже мысли не возникало о чём-то большем! Я не вчера родилась! Только, потому, что я решила немного поиграть, еще не значит, будто знала, во что все это выльется.
В гнетущей тишине Дакота изучал ее лицо несколько минут. Наконец, преодолел пространство между ними и схватил ее за руку, притягивая к себе. Девушка упиралась, но злость уже покинула ее, она не хотела сопротивляться. Даже, если они не уедут на своих мотоциклах на закате, то, все равно, через несколько дней она сама сядет в свой грузовик и оставит их. Даника не хотела расставаться в ссоре.
Она уступила ему после символического сопротивления, разрешая прижать себя к груди. Он резко выдохнул.
– Это не игра, малышка, – сказал он отрывисто. – Я знаю, ты не понимаешь. И я не могу тебе объяснить, но ты неправа, если не веришь, что я смертельно серьезен.
Данике снова и снова хотелось разрыдаться.
– Не заставляй меня хотеть то, что никогда не будет моим, Дакота. Это несправедливо.
Он заправил выбившийся у нее локон за ухо, и скользнул рукой на подбородок.
– А чего ты хочешь, малышка? – спросил он, вынуждая смотреть на него.
Девушка смотрела на него, пробуя представить его в своей жизни, но не могла. Она закрыла глаза, когда он не позволил отвести взгляд.
– Я не знаю.
– Не знаешь?
Девушка покачала головой. Не знала. Кон дал ей столько страсти, что она поверила, будто все это для нее одной. А также думала, верила, надеялась, может, будет что-то больше, чем просто сказочный секс. Затем, Блейн заставил ее чувствовать то же, и он оставил ее так же, как и Кон, а следом Дакота. Даника не была уверенна, что к кому-то из них испытывала больше чувств, но надеялась, что когда вся эта история закончится, то превратится в прекрасные фантазии, о которых она ни разу не пожалеет.
Девушка надеялась, что остальные чувства тоже уйдут, и она сможет себя убедить, что не могло быть ничего серьезного между ними. И не будет чувствовать себя виноватой оттого, что занималась бессмысленным сексом с незнакомцами.
Даника не знала, кто ей нравится больше, так что не могла понять чего хочет.
Дакота резко выдохнул.
– Ты так же смущена, как и мы, не так ли, детка?
– Я думаю, что все дело в гормонах, – бормотала она.
Он рассмеялся, но без особого юмора.
– Ты думаешь?
Когда он разжал объятия, девушка опустила голову ему на плечо. Это был ад: когда невозможно не подчиниться инстинктам и химическим реакциям, когда рассудок должен перебороть их. Из-за мощи этих ощущений не было никакой возможности думать. Незначительную боль можно пережить, но не американские горки, на которые стала похожа ее жизнь, когда гормоны проснулись в ней.
Медленно дыша, она, наконец, успокоилась, и отодвинулась от него так же неохотно, как и поддавалась. Даника знала, что он все еще сердит на нее, хотя и не показывал насколько. По крайней мере, это радовало. Для нее это означало, что они могли остаться друзьями, а не врагами, и это было все, что когда-либо могло у них получиться, независимо оттого, что он думал.
Девушка не была уверенна в честности его слов, так как они больше походили на фантазию, которой она немного тешила себя. Конечно, до недавнего времени у нее не было большого опыта с противоположным полом, но и недостатка в информации из первых рук о молодых парнях также.
