Екатерина Богданова - Пансион искусных фавориток. Борьба за власть
Ронни и Лелиан взяли на себя миссию по спасению отмеченных печатью принцев и смогли уговорить старейшего мага жизни из проклятых прибыть к Возренийскому двору, чтобы попытаться исцелить мальчиков. Не без труда мне удалось уговорить родственников незаконнорожденных сыновей Возрена Седьмого вернуть детей ко двору и сегодня мы все надеялись на чудо, ожидая вердикта глубокого старца в этот момент осматривающего принцев.
Когда открылась дверь дворцовой лечебницы, и маг вышел к взволнованным родственникам, по его лицу невозможно было понять — радоваться нам или скорбеть. Старец прошёлся по приёмной, покачал головой и крепким не по годам голосом объявил:
— Ужасно, как же ужасно воспитаны эти дети. Даже не поблагодарили. Займитесь их манерами, чтобы я не пожалел о том, что дал им возможность дожить до седин.
Поблагодарив мага и пообещав ему сделать всё возможное, чтобы вырастить из избалованных недальновидным отцом принцев достойных людей, я поспешила встречать, уже начавших прибывать ко двору, приглашённых на коронацию гостей. Среди прочих были и мой не состоявшийся муж, император Анторин Намийский с супругой. Окрылённая счастьем предстоящего материнства Раниярса расцвела, чего нельзя было сказать о её муже. Анторин выглядел уставшим и озабоченным. Я читала доклад Мордока о проблемах в Наминае, но поняла насколько они серьёзны, только увидев печать беспокойства на лице императора. Дело в том, что мощь туманных магов значительно уменьшилась, а те, кого раньше называли проклятыми, объединились с бездарями и в империи назревал переворот. Новая сила, с которой теперь невозможно было считаться прочила на трон принцессу Лелиан, считая её более достойной правительницей, чем ущемляющий права бывшего меньшинства Анторин. Леля же была ещё слишком молода для подобной ответственности и старалась сгладить конфликт. Принцесса предложила ввести изменение в политический строй империи и позволить народу самому выбрать сенат, который будет участвовать в управлении Наминая, но под руководством осознавшего свои ошибки императора. Ограничение туманной магии благотворно сказалось на нестабильном даре Лелиан и она стала более уравновешенной, рассудительной девушкой, в которой я не узнавала взбалмошного сорванца, чуть не убившего меня ради ложного предсказания.
Уже поздним вечером, готовясь ко сну, я вспомнила, что за весь день так ни разу и не поговорила с Караем. Мужчина смирился с титулом герцога, но после того, как побывал в своих новых владениях, вновь начал злиться. Ну откуда я могла знать, что по прибытии в свой новый замок он обнаружит самый настоящий гарем из восемнадцати невольниц, тут же бросившихся добиваться его внимания. Карай почему‑то решил, что мне это было известно и я намеренно устроила ему проверку на верность. Девушек он разогнал, как и всю прислугу в замке. В заключении гневной речи меня уведомили в том, что не потерпят подобного отношения и ждут извинений. Я же не чувствовала себя ни в чём виноватой и извиняться не собиралась. О чём и сказала Караю, намекнув на то, что он мне пока ещё не муж, чтобы ставить подобные ультиматумы. И вот теперь, мы избегаем друг друга, что меня совершенно не устраивает, но сил на очередную ссору уже не осталось и с этой проблемой я решила разобраться завтра, после церемонии коронации, высказав ему все обиды, накопившиеся за долгие месяцы несправедливых обвинений.
Но советник Туманный как всегда сделал всё по своему, нарушив мои планы. Во — первых, ночью меня посетил Туманчик. Зверь долго сверлил меня грустным, виноватым взглядом и прекратил эту пытку только лишь после того, как я позволила ему взобраться на кровать.
А во — вторых, Карай ворвался в мою спальню ранним утром с очередным ультиматумом.
— Мы женимся. — заявил он сонной и совершенно растерянной мне.
Не предложил, а именно поставил перед фактом.
— Я подумаю над вашим предложением, герцог. — ответила, немного придя в себя и оценив ситуацию.
— Ну почему с тобой всё так сложно? — горестно вопросил маг.
— Жизнь вообще сложна, а наша с тобой и подавно. — философски ответила я.
— Ну что ж, думай. — сдался мужчина и ушёл, даже не попрощавшись.
На церемонию коронации собралась вся знать Возрении и действо было решено перенести на центральную столичную площадь. На задрапированном красным бархатом помосте был установлен высокий, на мой взгляд излишне помпезный, трон, который мне предстояло занять лишь после длительной процедуры вручения символов власти. Корону и скипетр вручали статс — дама и Мордок. Я с неожиданным для себя благоговением приняла регалии и пообещала народу Возрении сделать всё возможное и невозможное для процветания королевства и благополучия своих подданных.
Настал момент торжественно занять трон, но сидящая на своём маленьком импровизированном престоле в первом ряду принцесса Никелла вдруг начала капризничать и проситься ко мне. Девочку хотели унести, чтобы не сорвать церемонию, но я не позволила, приказав поднять малышку на помост. Но и сидеть у меня на коленях Никелла отказалась. Принцесса требовала, чтобы её усадили на королевский трон. Что я и сделала, придерживая её за ручку. Народ ликовал, чествуя свою новую королеву… и маленькую принцессу, которая занимала трон по праву, в отличие от меня. Мне же оставалось только молить богиню о том, чтобы достало сил удержать корону на голове до тех пор, пока истинная правительница Возрении не подрастёт.
— Ты подумала? — прошептал Карай, который как оказалось незримо присутствовал, по привычке стоя за троном.
— Да, я выйду за тебя замуж. Но сначала наведи порядок в своих владениях. Не хочу, чтобы нашему первенцу досталось в наследство разорённое герцогство.
* * *Ослепительно красивая женщина стояла над широким колодцем, почти до краёв заполненным густой, как патока, магией и с умилением смотрела на идиллическую картину — величественная и прекрасная королева держит за ручку сидящую на троне улыбающуюся малышку, а за её спиной едва заметной тенью стоит мужчина, её опора и защита, но не хозяин.
— Ну вот и всё, теперь у них всё будет хорошо. Все счастливы, а мне опять скучно. — с грустью произнесла богиня.
Запустив руку в вязкую субстанцию, она смазала картину чужого счастья, в создании которой принимала прямое участие.
— Чем же мне теперь развлечься? Возможно, стоит встряхнуть доминантов, а то что‑то загордились они, решили что стали богами. Как думаешь, Юпитер? — спросила она у степенно разгуливающего по краю колодца большого белого кота.
Эпилог 2
