Аня Сокол - Первый ученик
— А остальных? Тоже купите? — парень развернулся. — Ильина, Першину, Чуфаровского? Ярцеву похороны оплатите? Самарскому свадьбу?
— Перестань! Что-нибудь придумаем, я обещаю.
— Так, давай, — он приблизился к Насте, — освобождай. И я даю тебе слово, он доведет вас до бункера. Твоему брату даже знать об этом не обязательно, он не поймет и не почувствует.
Она отвела глаза. Другого ответа он и не ждал. Грош усмехнулся, склонился к маленькому ушку, поднял руку и провел пальцами по ключице. Она вздрогнула, но не отстранилась.
— Значит, я должен верить твоему слову, а ты моему — нет, — он сжал руку на шее, девушка вскрикнула. — Ты заплатишь, Лиса, заплатишь не за то, что сделала, а за то, что заставила сделать меня.
Она всхлипнула и впервые Грош увидел в ее глазах зарождающийся страх, почувствовал, как бьющийся под кожей пульс ускоряется. Он едва задел губами ухо. Едва-едва. Она могла бы вырваться, если бы захотела, могла бы заорать, а старший брат со своим большим пистолетом был бы тут через минуту. Настя не сделала ни того, ни другого. Она повернула голову и с какой-то обреченной беспомощностью прижалась к его губам своими.
И Грошев сорвался, обхватил руками исхудавшее лицо и поцеловал ее. Глубоко, сильно, возможно даже больно, так как ему давно хотелось. Дыхание смешалось, сладость, исступление и желание невозможного. Он почувствовал, как она дрожит, как прижимается к нему, понял, что проигрывает, что если так будет продолжаться, она начнет сниться ему, так же, как Самарскому, а, может, и того хуже.
Макс оттолкнул девушку, которая, широко раскрыв глаза, недоуменно посмотрела на него. Недоуменно и обиженно. Вот только плевать он хотел на ее обиды.
Парень развернулся и пошел дальше. Настя не произнесла ни слова, не возмутилась и не расплакалась, просто пошла следом. Вонь вела его за собой, словно охотничьего пса. Деревья, кусты, заросли крапивы и темные прогалины земли. Сила сознательно блокировалась им же самим, но чувствительность никуда не делась.
След блуждающего привел их к старой березе с дуплом на высоте около двух метров.
— Лучшего места для тайника не сыскать, — саркастически сказал Грошев. — Все в лучших традициях, только вывески не хватает, — он подпрыгнул, ухватился за ветку и подтянулся. — Следи, чтобы хозяин не объявился.
Девушка ничего не ответила, продолжая стоять с задранной головой и смотреть. Он уперся ногами в ствол, вытянулся и запустил руку в черное нутро ствола. Макс вытащил на свет небольшой тканевый мешочек.
Его кольнуло нехорошее предчувствие. Неужели снова кристаллы? На ощупь содержимое мешочка было несколько мельче и сыпучее.
Парень спрыгнул, они с Лисой одновременно повернули головы направо. Там, на границе чувствительности, появился сгусток энергии. Призрак обозначил свое присутствие, но пока предпочитал держаться от псионников подальше.
Значимый предмет — это не то же самое, что захоронение или узилище. Символическую для умершего вещь можно сравнить с «незаконченным делом». Что-то было спрятано и не найдено: клад, тайник, новогодний подарок, спрятанный от прожорливых родственников. Что-то было начато и не завершено: книга, картина, бухгалтерский отчет. От прикосновения к такой вещи живого призрак не сойдет с ума, пусть и будет держаться поблизости.
Заскорузлые тесемки развязались не с первого раза, на ладонь высыпались и заискрились желтоватым светом песчаные крупинки.
— Золото? — Настя подняла брови. — Так просто? Они нашли золото, и кто-то из рабочих спрятал его, но забрать не успел.
— А ты чего хотела? Имперского заговора или Вселенского зла? Это скорее по твоей части, — он ссыпал крупинки обратно в мешочек и убрал в карман.
— Обираешь мертвых, — фыркнула девушка, обида уступила месту обычной, чуть снисходительной улыбке.
— Почему нет, — он отвернулся. — Я никогда не старался казаться лучше, чем есть на самом деле.
Подходя к дому, Грош увидел выходящего из бани Игрока. Тот улыбался, наверное, впервые за прошедшие сутки.
— Где Калес? — нахмурилась Лиса.
— Там, — он мотнул головой. — Расследует, — и снова улыбнулся.
Настя пошла к постройке сначала неторопливо, потом с каждым шагом все быстрее и быстрее, пока не побежала, а толстая дверь не захлопнулась за ее спиной.
— Ну и где он? — спросил Макс.
— В бане.
— Жив?
— Да, — с сожалением ответил Леха, — и даже цел. Почти. Чему их там учат в гвардии? Красиво маршировать перед дворцом? Или это нам такой нерадивый попался? Ничего не стоит без палки или этого, — он достал из-за пояса оружие Калеса и протянул Грошу, — Возьми от греха подальше. Я пока ему рыло чистил, так и представлял, как приставляю к башке и закончу все это.
— У них есть еще один, не забыл?
— Что, не прощупал девчонку? — парень вздохнул. — Именно поэтому я не стал ставить чертова гвардейца перед сестренкой и требовать освобождения, пристрелит еще обоих с перепугу.
Макс взял оружие. Единственное, о чем он нашел в себе силы пожалеть в этот момент, что его не было рядом с Лехой в бане и не его кулаки прошлись по физиономии Лисицына.
Казалось, с тех пор, как он вышел с парнями из лагеря, прошла целая вечность. События слились в одну монотонную ленту, в вечность, которая все никак не хочет заканчиваться. Грошу хотелось, чтобы металлическая тяжесть исчезла из его руки, хотел закрыть глаза, а открыть уже в спальне Академии. Сила собственного желания поразила Макса, если учесть, как он всегда относился к учебе.
— Смотри, — привлек его внимание Игрок, указывая на одну из пристроек.
Грошев не сразу понял, на что именно надо смотреть. На обычной двускатной крыше с рваным рубероидом был установлен тонкий железный штырь, чуть покачивающийся на ветру.
— Антенна, — проговорил Макс. — Рация! Но вышки в Некропольском больше нет, связи с равниной тоже.
— А нам и не надо с равниной, надо с лагерем, — Леха бросился к пристройке.
Дверь открылась за секунду до того, как он схватился за ручку.
— Уже все? — Маст посмотрел на парня.
— Почти, — не стал вдаваться в подробности сокурсник. — Можете связаться с ЛП-7?
— Наверное, — мужчина отступил внутрь. — Зачем?
— Затем, — Игрок зашел следом.
Внутри пристройка больше походила на склад старых, новых, сломанных и целых вещей. Коробки, железные трубки, зеленые ящики, похожие на гробы с большой цифрой «1» на боковине, ворох старых спецовок. Посередине комнаты, на исцарапанной поверхности стола, стояла новая и странно чистая для такого места рация. Стояла и шуршала помехами.
