Кира Стрельникова - Авантюристка поневоле
Ли же, лукаво улыбнулась, снова глянув на своего спутника, а потом изобразила на лице радость и бросилась к хозяйке дома.
— Матушка! Наконец-то я вас нашла! — громко заявила она, и не знай Дор так хорошо свою девочку, поверил бы в то, что она действительно рада.
Молодой человек замер, вытаращившись на Эллиа, лицо госпожи Алейвы отразило замешательство и недоумение, и похоже, она на несколько мгновений потеряла дар речи от неожиданности, чем Ли и воспользовалась. Схватила её за руку, сжала в своих ладонях, лишив таким образом возможности сразу уйти в дом. Наконец прима отмерла, смерила нежданную гостью внимательным взглядом и недоверчиво прищурилась.
— Элли? — настороженно переспросила она.
— Да, матушка, я! — снова радостно кивнула Ли. — Правда, чудесная встреча?
Алейва поджала губы, ухватила девушку за локоть и чуть ли не потащила за собой, явно не слишком довольная этой встречей. Дор, нахмурившись, последовал за ними, а парень, ещё не до конца отошедший от потрясения и пребывавший в молчании, замыкал процессию. В просторном холле, отделанном с помпезной роскошью, но слегка безвкусно, прима резко развернула Эллиа к себе и буркнула:
— Ну и зачем ты явилась?
Глава 17
О том, что известная актриса Алейва Оррих — её мать, Эллиа знала всегда, но не испытывала к ней никаких чувств, ни любви, ни ненависти. Собственно, Элли никогда её и не видела кроме как на рисунках в газетах. Мачеха сделала для Ли гораздо больше, и девушка привыкла считать своей настоящей матерью именно Риоллу, Алейва же просто родила её и оставила отцу, а сама упорхнула дальше. Папа рассказал как-то, как они встретились, не став скрывать ничего от любимой дочери.
Алейва встретилась с Уилларом Фримо, когда ей было меньше, чем Эллиа сейчас, путешествуя в составе небольшой бродячей труппы. Они давали представление в городке рядом с поместьем отца, и молодой Уиллар заметил красивую актрису, пригласив погостить к себе. Конечно, Алейва согласилась, и вскоре стала его любовницей. Так получилось, что она забеременела и на свет появилась Эллиа. На предложения Уиллара выйти за него замуж актриса отвечала отказом, жизнь в тихой провинции честолюбивую девушку не устраивала, и оставив любовнику ребёнка, она с ним рассталась. Уиллар щедро одарил её, дав достаточно денег на дорогу до столицы, ну а дальше госпожа Алейва сумела устроиться в императорский театр. Жизнь дочери и бывший любовник её не интересовали, впрочем, как и Уиллар не вспоминал об увлечении по молодости, тем более, расстались они по-хорошему. Элли получала достаточно любви и тепла от отца, а потом и от Риоллы, чтобы не чувствовать себя обделённой, и о настоящей матери вспоминала лишь тогда, когда читала её имя в колонке светских новостей в газетах, во время учёбы в Храме.
Ли хватило этих сведений, чтобы понять — появлению взрослой дочери госпожа Алейва не слишком обрадуется, а уж чтобы этот факт стал достоянием общественности… Эллиа на этом и собиралась сыграть, когда ей пришло в голову попросить помощи у женщины.
На вопрос Алейвы Ли ответить не успела: встрял её сопровождающий.
— Дорогая, я и не знал, что у тебя такая взрослая дочь! — слегка капризным тоном произнёс он, поглядывая на Эллиа, причём с таким конкретным интересом.
Его даже не смутил её более чем скромный внешний вид, как отметила с недовольством сама девушка, но ничем его не показала. У них с Дором важное дело здесь, и его нельзя завалить. Алейва же, услышав слова молодого человека, резко развернулась к нему, сжала кулаки и рявкнула совсем не по-светски:
— Молчи уже, ты не на сцене, и здесь твою игру вряд ли оценят!
«Ага, тоже актёр, видно», — отметила Ли на всякий случай. Незнакомец покраснел, стушевался и опустил голову, сделав шаг назад. Элли надеялась, что больше он не помешает. И ещё, она поняла, что в материнскую любовь Алейва играть не собирается, отчего лишь почувствовала облегчение: Ли опасалась, что дочернюю любовь у неё вряд ли получится сыграть, как бы хорошо ни преподавали в Храме основы актёрского мастерства.
Хозяйка дома между тем подошла к стене, небрежно провела пальцами по артефакту, и в холле и прилегающих гостиных зажглись светильники. Потом госпожа Алейва повернулась к Дору и Эллиа, окинула их внимательным взглядом и снова поджала губы.
— Идите за мной, — бросила она и направилась к ближайшей двери.
Молодой человек, больше ничего не спрашивая, поспешил к лестнице, чему Ли только обрадовалась — лишних свидетелей их разговора с матушкой ей не нужно. Алейва привела нежданных гостей вроде как в столовую, как поняла Элли, увидев в углу овальный стол, но выглядела комната совсем не как в обычных домах.
— Здесь нам будет удобнее говорить, садитесь, — небрежно обронила прима и заняла кушетку у окна, приняв соблазнительную позу и выжидающе уставившись на них.
Девушка огляделась. Всюду позолота, на стенах и окнах малиновый шёлк, на полу ковёр в тон, мебель тоже обита бархатом сочного вишнёвого цвета. Кроме кушетки ещё стояли диван, кресла, пуфики, всюду лежали многочисленные подушечки. Больше всего помещение походило на будуар, особенно портретом самой хозяйки, висевшим в небольшом алькове. Там изображалась сама Алейва вполоборота, с лукавым взглядом и соблазнительной улыбкой, обнажённое тело едва прикрывало полупрозрачное одеяние, почти не скрывая плавных изгибов и округлостей. Обычно такие картины держат в личных покоях, спальнях… Хотя, учитывая репутацию Алейвы и её любовь к собственной персоне, ничего удивительного, что подобное полотно выставлено именно здесь.
Эллиа присела на кресло и вновь посмотрела на ту, которая когда-то родила её. Прима же, подперев изящной рукой голову, не отводила взгляда от Дора, и девушка подметила загоревшийся в нём хищный огонёк. «Так-так…» — внутренне подобралась Ли, но ничем не выдала своих эмоций, усмирив порыв ревности. Не верить Дору у неё причин не было, а на дешёвые заигрывания он вряд ли поведётся. Глаза Алейвы переместились на дочь, и она поморщилась.
— Да сними ты этот убогий чепец, такие давно уже не носят в приличном обществе, — с досадой произнесла актриса. — Мне хочется посмотреть, какой ты стала.
Усмехнувшись, Ли сняла чепец и тряхнула золотистыми локонами, с вызовом посмотрев на мать. Так и хотелось добавить «Любуйся», но она сдержалась, снова напомнив себе, что у них с Дором тут дело. Алейва внимательно её оглядела, и Элли отметила мелькнувшую на её лице досаду.
— Красотка, ничего не скажешь, — сухо признала женщина и добавила. — Так зачем ты пришла ко мне?
— Увидеть свою мать, нет? — Эллиа выгнула бровь, и её усмешка стала шире, она небрежным жестом заправила светлую прядь за ухо.
