Ольга Гусейнова - Сумеречный мир

— Ну что? Интересное что-нибудь нашла? — раздалось у меня над ухом.

Вздрогнув, посмотрела вверх; рядом, коснувшись моего плеча, встал Егор. Он давно привел себя в порядок и, несмотря на бессонную ночь и целый рабочий день, выглядел на зависть.

Я взяла одну из папок и достала нужный отчет:

— В принципе, все нормально. На вас работают отличные специалисты.

— Других не держим, — проскрежетал Хмурый, склонившись надо мной. — Но тебя заинтересовал именно этот отчет, я прав?

Я потерла переносицу, заложила за ухо мешавшуюся прядь волос, а потом решилась:

— Здесь сводные отчеты по недвижимости. Доходы, расходы…

— Ну и… — поторопил он меня.

Ткнула пальцем в бумагу:

— Вот тут я обнаружила ошибку. Вместо четверки семерка стоит. Ошибку допустили в прошлом месяце… а в этом — снова повторили, причем, она повлияла на итоговый результат доходности по недвижимости клана. Пока незначительно, но дальше прореха в сальдо будет расти. Вероятно — имела место глупейшая ошибка: ну, перепутали четверку с семеркой… Из отчетов я выяснила, что клан попросту не дополучит часть прибыли, а вот кто ее получит, не ясно. Поэтому, скорее всего, по недосмотру, нечаянно и…

— …и я знаю, кто это сделал и зачем! — бесстрастным голосом перебил меня Егор. — Проверял одно из наших направлений. У нас разные специалисты отвечают за свои сферы деятельности. Иногда они пересекаются с другими, вот тогда можно поймать… Не многие об этом знают.

Последнее было сказано та-аким холодным тоном, что я зябко передернула плечами. Будучи в курсе, насколько смертельно опасно обманывать эту троицу оборотней, подозреваю: кто-то вырыл себе глубокую могилу.

Егор продолжал перебирать документы, нагнувшись над столом, просматривая те, которые я показала. А я рассматривала его. Сначала искоса, потом увлеклась и почти любовалась мужественным профилем. Мне кажется, белесые следы шрамов украшали его, придавая опасному мужчине особенный шарм. Хороших девочек, как известно, странным образом притягивают плохие мальчики.

К тому же, его запах будил мою зверюшку, заставлял ее ворочаться внутри, грустно вздыхать от невозможности потереться о сильного самца, открыть ему всю силу своих чувств. Я глубоко вдохнула терпкий, такой притягательный аромат оборотня-ягуара, еще и еще раз. И неосознанно потянулась к его шее, где под смуглой кожей бился пульс, усиливая запах.

Потянулась к мужчине и носом коснулась вожделенного местечка над воротником, но не успела насладиться его запахом. Он резко дернулся в сторону, а приемную огласил глухой, угрожающий звериный рык. Застыв, не смея дышать, я испуганно уставилась на трансформированную морду перевертыша: плоский нос; раскосые, горящие лютым желтым огнем глазюки разозленного зверя, длинные усищи, угрожающе топорщащиеся в стороны, ощеренный рот с торчащими клыками.

— П-п-простите, — пискнула севшим от страха голосом, потрясенная не только внешним видом Егора, но и его эмоциями. — Я просто понюхала…

Он тряхнул головой — а в следующий миг на том же месте стоял собранный, деловой шеф, невозмутимо разглядывая меня, словно сканируя.

— Прости, напугал. Это рефлекторно происходит… теперь, — спокойно пояснил он. — Не выношу, когда кто-либо близко к моему горлу…

Мои губы сами по себе сложились в букву «О». Опомнившись, я судорожно закивала:

— Да-да, я понимаю. У самой так же… с горлом.

— Сильно тебя тогда порвали? — нахмурился он, пристально, даже как-то бесцеремонно, рассматривая мою шею.

Потом и вовсе, протянув руку и положив ладонь мне на плечо, погладил большим пальцем обнаженную шею в вырезе платья. Не сказать, чтобы мне было приятно — слишком быстрый, неожиданный переход от рычания к ласке, — но смогла усидеть на стуле и ответить:

— Я не могла видеть, понимаешь, чувствовала… каждой частичкой тела… — во рту пересохло, воспоминания давались с трудом и душевной болью. — Горло точно в лохмотья разодрали. Запястья тоже. Меня тогда жрал сразу не один кровосос…

— А шрамов нет, — задумчиво произнес Егор, продолжая поглаживать мою шею всей ладонью, положив ее на затылок.

Теперь я невольно чуть наклонила голову вниз, наслаждаясь осторожной лаской и теплом именно этого мужчины. И продолжала говорить, отвечая на его вопросы:

— Стражи и вампиры, когда столкнулись, драли друг друга так, что кровь и плоть летели кругом. Потом двое из них на меня со всего маху рухнули. Знаешь, я слышала, как хрустят и ломаются мои кости, и больно было… Святые Светлые заступники, мне никогда в жизни не было больно, как тогда. В общем, я кровавое месиво собой представляла, даже удивительно, что выжила.

— И как же ты выжила? — длинные сильные пальцы разминали занемевшие за несколько часов почти неподвижного сидения шейные мышцы.

— Чудом. Не иначе. Я точно умерла в том грязном переулке. Не поверишь, чувствовала, как сердце остановилось, а потом в странном месте оказалась, стоя босиком на снегу. Вокруг следы разных звериных лап. Страшно. Одиноко. Я выбрала следочки, от которых тепло шло, родное какое-то… Оказалось — рыси.

Я замолчала, наслаждаясь массажем, воспоминания отодвинулись на задний план. Плечи расслабились, шею приятно покалывало, кожа разогрелась, голова отяжелела и склонилась. Внутри завибрировало что-то загадочное, а до моих ушей донеслось тихое рычание. Размякнув от приятных ощущений, я попыталась понять, кто же рычит, потом, вычленив тональность и тембр, поняла, что звуки больше похожи на урчание довольной жизнью кошки. Так наш Яшка урчал, довольный жизнью…

А в следующий момент до меня, наконец, дошло, кто урчит. Я!

Более того, даже осознав этот факт, я не сразу сообразила, как прекратить, даже пришлось закрыть себе рот ладонями, испуганно сконфуженно глядя в лицо Егору. Увидев насмешливо заблестевшие желтые глаза ягуара сквозь пальцы, я пискнула:

— Я нечаянно! Оно само…

Оборотень не выдержал, хмыкнул, затем, видно не выдержал — расхохотался, заставляя гореть от смущения мои щеки еще сильнее. И буквально огорошил меня вопросом через минуту, заданным спокойным тоном:

— Потом ты очнулась в морге. Что случилась там?

Я потерла горло, обняла себя руками, пожала плечами и с досадой выпалила:

— Как же с тобой тяжело…

— Почему? — он приподнял смоляную бровь.

— Я редко ощущаю отголоски твоих эмоций. Эмпатам тяжело общаться таким образом. И ты… ты всегда слишком быстро берешь любые эмоции под контроль.

— Привык все контролировать: себя, других, обстоятельства. Все! — бесстрастно произнес он.

— Это и не эмпату очевидно.