Шеррилин Кеньон - Непобедимый (ЛП)

— Как?

— Если ты серьезно к этому относишься, то принеси мне сердце, только что вырезанное из тела четырнадцатилетнего ребенка.

Девюс в ужасе вздохнул.

— Нет. Я не могу.

— Ну, значит плохо. Радость победы почувствует другой, — изображение пропало.

— Вернись!

Но оно не вернулось.

Девюс сидел, тряся головой и трогая стекло, гадая, а не привиделось ли ему все.

«Я сошел с ума. Я знаю. Но все же…»

Ник видел, как в голове Девюса вращались шестеренки, пока он обдумывал это. Он не мог поверить, что тренер вообще думал об этом. Он сумасшедший?

Должно быть.

Зеркало провидения снова заволокло туманом, и появились новые картинки. Ужасные картины.

Ужасаясь и чувствуя тошноту Ник наблюдал, как тренер преследовал невинную девушку, которая возвращалась домой после работы на фабрике. На темной аллее в центре Атланты тренер задушил ее, а потом вырезал ее сердце.

Какое-то мгновение Ник думал, что его стошнит. Как можно быть таким хладнокровным? Таким жестоким? Все расположение, которое он возможно чувствовал к Девюсу испарилось, на смену ему пришло твердое и холодное осуждение.

Девюс забрал свою первую жизнь. Его безумие должно быть остановлено здесь и сейчас.

Коди наблюдала, как Ник боролся с тошнотой. Как он отворачивался от неприятных действий тренера. Это дало ей надежду. Он совсем не хотел научиться и не был заинтересован в жестокости. Ему было неприятно, как и любому нормальному человеку.

На самом деле он не смотрел, пока тренер не вернулся к зеркалу с сердцем девочки в деревянной коробке. И даже тогда Ник съежился.

«Пожалуйста, позволь мне спасти тебя, Ник. Оставайся таким же и мне не придется тебя убить».

У нее уже было достаточно крови на руках. Она не хотела больше.

Коди переключила внимание на тренера, который совершал сделку, которую не следовало бы совершать.

Девюс открыл крышку, чтобы продемонстрировать своему одержимому зеркалу, что он сделал. Невозможно было не заметить гордый блеск в его глазах. Это гордая манера, с которой держится человек, готовый получить то, что нужно любой ценой.

Изображение в зеркале улыбнулось.

— Отлично. Лучше, чем я наделся.

— Скажи, что я должен сделать для победы?

— Тебя нужно собрать очень личные вещи от всех игроков, — изображение протянуло Девюсу красную вельветовую сумку. — Затем сложи их сюда.

Девюс взял ее и кивнул, а рука скрылась в зеркале.

— А потом?

— Ты сожжешь полынь и мышьяк, смешанные с базиликом и кедром. Положи пепел в сумку с личными вещами игроков, а в три часа дня, когда вы будете играть, развей его над сердцем жертвы. Пока ты носишь коробку с собой, ты будешь неуязвим. Ничто не сможет навредить тебе, и неудачи не настигнут тебя. Твоя команда будет играть, как никогда раньше, и вы станете победителями.

— Клянешься?

— Да, но не радуйся заранее, тренер. Всему своя цена.

Девюс в замешательстве нахмурился.

— Я уже убил девочку. Что еще?

Изображение цыкнуло на него.

— Сердце лишь поможет твоим игрокам играть изо всех сил. Оно не имеет никакого отношения к плате за это.

Он затрепетал.

— И плата?

— Твоя жизнь.

Его лицо побелело.

— Что?

— У тебя будет слава, Тренер. Как ты и хотел. Восхитительная победа над соперником. Я даже буду добрым и позволю тебе погреться в лучах этой победы. Но в обед следующего дня ты и твои игроки должны умереть вместе. Представь себе заголовки новостей на следующий день. Ох, трагедия — чемпионы умирают на вершине славы. Ты станешь легендой. Снова и снова.

Девюс шумно вздохнул.

— Это не то, что я хочу. Я на это не подписывался.

В глазах отражения жалости не было.

— Да, подписывался. Нужно было спрашивать условия, прежде чем заключать контракт. Тебе кто-нибудь говорил читать мелкий шрифт?

Руки Девюса неконтролируемо затряслись.

— Так не честно.

— А жизнь такая. Но не отчаивайся. В отличие от остальных игроков, ты умрешь не навсегда.

— О чем ты?

— Это твоя сделка, Уолтер. Пока ты будешь собирать для меня души, я не заберу твою. Но, если ты не доставишь мне команду победителей до обеда, ты будешь страдать от невероятных пыток до конца вечности. Понимаешь?

Он кивнул.

— Хорошо. А теперь, будь послушным мальчиком и не потеряй сердце.　

* * *

Ник отодвинулся от зеркала, его желудок сжался, а в душе полыхала ярость. Как смел тренер заключать подобную сделку… И ради чего?

Ради гордыни?

Он никогда этого не понимал.

Коди вздохнула, привлекая внимание к себе.

— Ну, теперь мы знаем, как это все началось.

Ник открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем успел это сделать, в его голове появились картинки. Они мелькали так же быстро, как и в зеркале. И как в случае с зеркалом, он не мог ими управлять. От этого у него закружилась голова и его затошнило.

И, боль….

Задыхаясь, он лежал на полу, прижимая руки к глазам, пытаясь смягчить ее. Такое ощущение, что его мозг взорвался в буквальном смысле.

— Ник? — Коди резко вздохнула, наблюдая за его конвульсиями на полу.

Что происходило? Что ей делать?

Она не чувствовала, что его атакуют, но он вел себя словно это было так. Неужели она нечаянно выпустила какие-то из его сил? Эта мысль пугала ее.

— Ник? — она попыталась снова.

И снова он не ответил.

На всякий случай она усилила защиту в комнате. Она стала настолько сильной, что ничто не могло пробить ее. Она положила голову Ника на колени и держала его, надеясь, что то, что он испытывает, его отпустит.

В голове Ник слышал голос девочки. Джулианны… Она говорила с ним тоном, схожим с тоном младшего брата Мадуга. Писклявым и вызывающим боль.

Освободи меня, молила она. Пожалуйста. Я больше не хочу никому вредить. Я хочу обрести покой, чтобы от меня отстали. Почему он не уйдет? Прошло уже столько времени, и я устала.

Это была девочка, убитая Девюсом. Она…

Что-то густое и теплое потекло по его венам. Это было не так, как в прошлые разы, когда его сила наполняла его. Это было иначе. Впервые, он чувствовал, что может контролировать ее. Как будто он мог ее направить.

Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться.

Коди резко втянула воздух и отстранилась, когда увидела, как оранжевая аура покрыла все тело Ника. Это было демонической составляющей, и волоски на ее шее встали дыбом. Когда он открыл глаза, чтобы посмотреть на нее, они больше не были голубыми. Они стали лавандовыми. Не обычными для человека.