Джанин Фрост - Подняться из могилы
Но проблема не в людях, посчитавших, все за обман. Проблемой были все остальные, которые знали, что это не так.
Наконец, Кости вернул планшет, хотя я бы все равно читала с нарастающим чувством обреченности.
– Нам необходимо..., – начал он, но резко остановился, когда стройная блондинка с фарфорово-кукольной красотой, открыла дверь без стука.
– Необходимо, что? – холодно спросила Веритас.
Я не застонала вслух, но была близка к этому. Страж Закона врывается? Дела перешли от ужасных до трагичных.
– Веритас, – произнёс Менчерес, его тон был гладким, как холодное масло. – Добро пожаловать.
Она подарила ему взгляд, показав, что знает, что была желанна здесь также, как гнойный герпес, но кивнула в знак приветствия.
Симпатичная блондинка может и выглядела одного возраста с Таем, но была старше Менчереса и почти также сильна.
Она также имела большое влияние в совете вампиров. Чтобы она Веритас появилась в считанные часы, после утечки информации, означало, что они испугались, на что и надеялся Трув.
Независимо от того, что произошло, я должна была убить этого демона за все, что он сделал.
Тогда взгляд Стража Закона пал на меня. На секунду мне показалось, что я увидела жалость в ее мудрых зеленых глазах. Но прежде, чем я смогла бы убедиться в этом, всё исчезло, снова сменяясь гранитной решимостью.
– Вы знаете, почему я здесь, – произнесла Веритас. – Совет уже постановил, и их решение окончательное. Скажите мне, где ребенок. Оно должно быть уничтожено.
– Это маленькая девочка, которая не просила об этом! – разразилась я.
Ее сдержанный взгляд не дрогнул.
– В соответствии с опубликованными документами, ни один из вас не замешан в этом, поэтому вы не арестованы за измену.
Я двинулась вперед, пока рука Кости не перехватила мою, останавливая.
– По вашему мнению, совет счёл бы за измену, если бы я сознательно родила ребенка, когда была полукровкой?
Теперь я была уверенна в симпатии, которая мелькнула на лице Веритас.
– Такие люди, как вы и я, не властвуют над своей судьбой.
Задумчивая нотка слегка окрасила ее голос, прежде чем выражение её лица вновь стало непроницаемым.
– Если вы не знаете, об этом еще, то со временем узнаете. Теперь, скажите мне, где ребенок.
Даже если окажется, что она не моя дочь, даже если нам не удастся промыть ей мозги и у нас не получится спрятать её, я не могла приговорить девочку к смерти, ответив правду.
– Я не знаю.
Кейти заслуживает, того что у неё никогда не было раньше. Шанс. Я знала, что рискую говоря так, но был ли у меня выбор? Возможно я надеялась и верила, что Бог не позволит нашим расам уничтожить друг друга, если ребёнок не будет убит.
Тогда я посмотрела на Кости, отметив, как плотно он закрыл свою ауру, и сколь каменным было выражение его лица. Также, он не смотрел на меня. Его взгляд все еще был прикован к Стражу Закона, а её к нему.
Казалось моя душа ушла в пятки. "Я сделаю всё, чтобы защитить вас" – клялся Кости. Выдаст ли он местонахождение Кейти, чтобы остановить меня от попыток её найти? Что, возможно, стоило бы мне жизни, и мы оба об этом знали.
"Не надо, – думала я, отчаянно желая, чтобы он услышал мои мысли. – Пожалуйста, Кости. Не надо".
– Если вы ищете ребенка, – произнёс он ровным голосом, его сила закрыла мне рот, когда я начала его прерывать. – Начните с Ричарда Трува. Он демон, который финансировал ее создание. Что касается Мэдигана, возьмите его с собой, когда будете уезжать. Мы не получили от него ничего полезного. Возможно, вы добьётесь большее, если вам повезет.
Затем он повернулся спиной, фактически посылая Веритас на хрен.
Я всё ещё не могла произнести ни слова, так как Кости не убрал свой телекинетический кляп, но Веритас ни о чём не догадывалась. Развернувшись с ним, я взяла Кости за руку, чтобы передать благодарность, которую в любом случае не передать словами.
Кости молча сжал мою руку, в подтверждение того, что в этом мы вместе. Теперь я действительно почувствовала, что у нас есть шанс. Вместе мы могли свернуть горы.
Веритас выпустила нечто, вроде вздоха.
– Вы понимаете, что произойдет, если совет узнает, что вы лжете?
Кости оглянулся через плечо, пожав плечами.
– Мы будем приговорены к смертной казни?
– Никак не меньше, – мгновенно ответила она. – Если вы хотите пересмотреть свой ответ, то делайте это сейчас, без последствий.
Подобно оторванному куску скотча с моего рта, я почувствовала, как исчезла сила Кости. Давая мне шанс передумать и ответить иначе.
На мгновение я заколебалась. Воспоминание о иссыхании Кости на моих руках, всё ещё свежо и непередаваемо ужасно. Я никогда не хотела бы пройти через это снова, но если мы найдём Кейти, это может привести к смерти Кости.
Он прочёл страх в моем взгляде. Или, может быть, по аромату, который предал меня. Очень медленно, он поднес мои руки к губам и поцеловал.
– Я люблю тебя, Котенок, – выдохнул он на мою кожу.
Затем он отпустил мои руки, поворачиваясь, чтобы послать Стражу Закона тяжелый взгляд.
– Мы дали вам ответ, Веритас. Теперь, если не возражаете, закройте за собой дверь, когда уйдете.
Глава 30
Веритас не прихватила с собой Мэдигана. Кости хотел его убить, так как мы больше не нуждались в нем, чтобы выяснить о его покровителе, но у меня оставалось несколько вопросов к моему бывшему заклятому врагу.
Трув мог подделать отчеты, размещенные в интернете, но в разрушенном разуме Мэдигана скрывалась правда о биологической матери Кейти.
Получить ответы – заняло несколько часов. В дополнение к пробелам, широким как Гранд Каньон, в памяти Мэдигана, у него еще была концентрация, как у ищейки на трещины.
К рассвету, однако, ему удалось достаточно ясно проверить заявления Трува о том, что Кейти моя дочь.
Если бы призраки могли падать в обморок, Дон бы отключился, когда узнал бы к чему приведет цепочка вопросов, задаваемых мною Мэдигану.
У меня внезапно появилось непреодолимое желание стать тем, кем, как я думала, никогда не стану... матерью. В решении этой проблемы все мои навыки борьбы оказывались бесполезны.
Мое детство не было образцом для подражания.
Из-за того, что мой отец-вампир промыл мозги моей матери, меня воспитали, полагая, что я наполовину зло. Я ненавидела непохожесть, которое отличало меня от всех остальных, и теперь у меня есть ребенок вдвойне "непохожий".
Конечно, это означает, что я знаю все, чего делать не стоит. Например, никогда не скажу своему ребенку, что нужно стыдиться того, что он не такой как все.
