Седая целительница (СИ) - Солнцева Зарина
Ради нашего сына.
Мысленно дополнила я, и он прикрыл глаза. Будто мои слова ему причиняли боль, вспарывали нутро. Заиграл желваками, плотно поджав губы. А потом неожиданным громом прозвучал его голос посреди тишины зала.
— Ваша госпожа молит меня дать вам второй шанс. И я уступлю ей в этот раз. Но помните, благодаря кому вы еще живы. И то, что я не потерплю вмешательства в свою семью!
— Принимаем твою волю, альфа!
— Твое слово — закон!
— Так оно и будет!
Зашебетали волкодаки, подымаясь с коленях.
— Вертайтесь в свои дома. — Не повернул и головы в их стороны Горан. — И помните, что на все я плачу той же монетой.
Старейшины быстро покинули зал, попутно благодаря богов за милость. Странные воины тоже бесшумно покинули нас. И вот мы с черным волкодаком остались наедине.
— Мне надо тебе…
Попробовала я начать с хорошей новости, но Горан меня перебил. Ухватив аккуратно за подбородок, заставив глянуть ему в глаза.
— Нет, милая, сначала ты меня послушай. Здесь и сейчас я клянусь тебе, что не трону тебя, не будь на это твоя воля, больше никогда. И никто тебя не заставит. Я виноват перед тобой, безумно. Нет мне прощения, знаю. Дважды чуть тебя не потерял. Но не смей больше этого делать! Не смей вредить себе! Даже в угоду другим. Я буду ждать, когда ты простишь… Когда сама захочешь лечь со мной на ложе.
— А если не захочу? Робко глянула в серые туманы, и он твердо мне ответил.
— Тогда не трону. Обещаю.
* * *
Две семицы прошли. А Горан все равно не отделался от жуткого страха за Снежу. Постоянно держит ее в поле зрения. А когда его нет рядом, то Даньяр за ней тенью ходит.
Она вроде освоилась в главном тереме. Аглая в ней души не чает. С Русалой сдружилась, что странно. Ибо сестрица с девками вообще общего языка не находила. Вертихвостка. Все замуж проситься, только кому доверить скарб такой?
Он всегда приходил, когда Снежа уже спала. Дабы не смущать и не пугать. Бывает, приляжет рядом и пальцы запустит в ее серебристые локоны. И не надышаться запахом груш и молока.
Да, капелька этого аромата все сильней отражался от нее в последнее время. И утро ровно так же, встанет раньше, дабы Снежа не пробудилась в его объятьях. Хотя она девка умная, наверное, и сама уже поняла, что он каждую ночь рядом с ней.
Заботился он о ней, как умел. А она, к своей чести, капризы не высказывала и была более чем скромной и трудолюбивой. Пропадая то в лечебнице, то у ткацкого станка с остальными бабами терема.
А сегодня как назло ей с утра дурно стало. Пробудилась с первой зарей и едва ли до таза добежала, вырвало так, что Горан аж перепугался. Хотел кого из девок-целительниц позвать, да только Снежа остановила. Сказала, что все в порядке. Не надо переживать.
А как ему не переживать⁈ Особенно когда рядом с ней не может быть, а вынужден тащиться к берам на поклон! На охоту позвали толстозадые. И сдается ему, не только его клан.
Должно быть, и белых позвал вождь беров, и если это так, то стычки было не избежать.
С каждым днем от Снежки сносило голову все сильней. Горану мерешился ее запах повсюду. И от этого было тяжелее ее оставлять одну.
— Ты до сих пор зол на меня, альфа?
Вацлав ускорил шаг, дабы догнать своего господина и хорошего друга. Он и сам чуял за собой тень вины, ведь пусть все тщательно и скрылось. Но то, что Снежа переборшила с сонным отваром, он узнал от Аглаи. Странно было, что Русала промолчала, она обычно ему любую тайну говорила. Вацлав знал, что сестра друга ему доверяет и пытается угодить. Да только охолодела девка в последнее время, дальше лечебницы не ходит. На глаза никому не попадаеться. Может, приболела?
— Твоя голова на плечах. Так что не сотрясай воздух впустую.
— Я не думал, что до Снежи дойдут наши разговоры.
Оправдываться Вацлав не любил, так как всегда поступал с умом. Да только Горан резко переметнул виды на жизнь, и смотрели они по-другому на будущее.
Неожиданно альфа остановился, позволил воинам пройти мимо и отойти на приличное расстояние, прежде чем подойти ближе к другу детства и сказать прямо в лицо.
— Я завидую тебе, Вацлав, лишь в одном. В отличие от меня, ты видел на моем примере, как не стоит относиться к любимой и как за это потом расплачиваться. Но даже если, зная мой печальный опыт, ты посмеешь обидеть свою избранницу. То я тебе шею сверну и не моргну, так как не стоит тут петь о долге и лучшем, когда мне каждый день белый свет не мил, видя ее ледяные глаза!
Горан понимал, что крайнего искать не повадно. Ибо сам кашу заварил, сам ее и расхлебывать.
Только бы знать, как ее расхлебать.
А впереди 4 дня охоты с берсерками и белыми. И да помогут ему Боги никого за это время не загрызть или разобрать по кускам.
— Мой старинный друг! Брат по крови владыческой! — вождь беров шагнул вперед с распростертыми объятиями. — Но чтоб ты знал, я обижен на тебя! Женился и давнего друга не позвал! Да и сюда жену не привел!
— Зима кругом, Гром. — с натугой хмыкнул Горан, награждая вождя острым взглядом, услышав прозрачный намек медведя. — Куда ее сюда тащить?
— И то правда, мужиков куча вокруг. Я бы тоже на твоем месте свою суженную из постели не выпускал. За семью замками держал..
Пальцы захрустели, сжавшись в кулаки. Гром и Горан знакомы слишком долго, чтобы не знать, к чему ведет этот разговор. К хорошей, душевной драке.
— Только ты не на его месте, Гром. Да и зависть не красит правителей.
Это, несомненно, был Буран. Отец Снежинки и в прошлом жених Яромилы. Сколько раз Горан грозился его убить, сколько мечтал об этой встрече и как вырвет гнилое сердце обманщика из груди.
Ну вот они и встретились. Да, судьба хитро усмехнулась и поменяла их местами. Теперь Буран держался на волоске от убийства. Видел перед собой обидчика дочери, и сдержать клыки под губами было тяжелее всего.
А вот сам Гром сделал шаг назад и, казалось, уже руки потирает в ожидании хорошей драки. Какая же он все-таки хитрая шкура! Мало Горан ему в юности бока помял!
Первым отступил Горан, отпустил голову в легком кивке, дабы не подкрепить слухи о хрупком мире между белыми и черными, который в любой момент мог превратиться в войну.
И Буран в силу мудрости не стал давить на собственную рану, отчетливо понимая, что сейчас ничем помочь дочке не может.
Правда, ближе к вечеру. Когда пойманный на охоте олень томился на костре, а воины рассказывали друг дружке байки о своих геройствах.
Белый волкодав умудрился появиться из темноты, когда Горан блудил по лесу совсем одиношенький.
— Моей смерти хочешь?
Медленно отпустил голову на бок Горан, отчетливо ощущая, как волк внутри встает на дыбы.
— Хочу, — не стал лукавить Буран, улавливая схожесть между покоиной невинной девчонкой и ее младшим братом. — До безумия хочу, но не буду убивать.
— Потому что воин?
Приподнял лениво брови Горан, внезапно понимая, что совсем не прочь получить лезвием по шее. Устал он сильно… Особенно видеть зажатость и страх лебедышки. Иной раз кажется, что не простит она его никогда. Там, может, овдовев, Снежинка наконец сможет спокойно вздохнуть?
— Потому что Снежа сама тебя простила.
Услышанное поразило Горана до глубины души. Что за шутки? Но тесть продолжил. Шагнув настолько близко, что без труда мог добраться клыками до могучей шеи противника.
— Я одно тебе скажу, Ярый. Даже несмотря на то, что она носит твое дитя. И решила его родить, я бы принял дочь в свой дом, не раздумывая ни мгновения. Воиной на вас не пошел тоже поэтому. Потому как плод в ее утробе будет носить не только твою кровь, но и мою. И если настанет тот день, когда моя дочь решит вернуться в отчий дом, то будь уверен, я приму ее и своего внука. Я не твой отец, свою дочь любую приму, даже с дитем!
Какой ребенок?
Распахнув в изумлении глаза, Горан не моргая глянул на Бурана и подался вперед, впечатав белого спиной в ствол дерева.
— Она тяжела? От меня? Снежа носит наше дитя⁈
