Ворона и ее принц - Ива Лебедева
Я кинулась к нему и вдруг налетела на прозрачную упругую стену воздуха. Меня будто откинуло назад, а барышня Пей, увидевшая мое появление и то, что сделал жрец, истошно заорала палачу:
— Убей его! Привести приговор в исполнение!
Тот аж вздрогнул, обернулся.
— Привести приговор в исполнение! — подтвердил евнух.
Обещанных пыток не будет, и не будет времени, чтобы остановить чудовищную трагедию.
Время снова замедлилось, или это мое сознание разом вместило лавину образов и мыслей? Я вдруг перестала быть вороной, вернула человеческий облик, и самое поразительное, что в этот раз я была одета. Я даже успела отстраненно удивиться, что богиня мне помогла, ведь одежду Арраана сохраняет на западе, где она сильнее.
Я со всей ясностью увидела купол, который над помостом держала Пей.
Подчиняясь ее приказу и приказу евнуха, палач набрал вина в рот, занес меч и брызнул на лезвие.
Это… конец, поражение.
Я ударила в барьер своей ци, своей влюбленностью в дурного злодеюку, своим отчаянием, своей душой. Мне показалось, что я бью недостаточно сильно, но барьер лопнул, как мыльный пузырь, отдачей отбросило Пей, а вот остальных участников казни не зацепило, и палач, вероятно воспринявший мое вмешательство как покушение сторонницы приговоренного преступника, уверенной рукой повел меч вниз.
Внезапно Лань Шиян приподнял голову, мы встретились взглядами. Время застыло. Сквозь него звенела вечность. И, глядя принцу в глаза, я со всей ясностью осознала, что никакая я не подделка. Память ударила в лицо, как порыв ветра. Это мой злодеюка! По праву! Я Линь Яо! Не знаю как и почему, но мою душу богиня не смогла поймать на грани, опоздала и вернула уже из следующей жизни. А может, и нарочно дала мне пожить на Земле, чтобы я набралась ума, опыта…
Дурацкие ненужные сейчас мысли ползли фоном, как белый шум, а я застыла в воздухе, как в киселе, в оцепенении и от открытия, и от острого ощущения, что я снова теряю любимого.
Помощник палача дернул Лань Шияна, вынуждая опустить голову.
Еще миг — и меч перерубит шею седьмого принца.
Глава 49
Резкий порыв ветра ударил теперь в спину, словно придав сил. Я голыми ладонями схватив падающий меч палача. Сама не знаю, как это получилось, но я стояла на помосте над своим принцем в том же платье, в котором была в тот день, когда погибла. Даже пятна крови и дыра на груди были в наличии.
— Ты идиот! — Голос сорвался. Те же слова, что и тогда, та же интонация. И новая кровь на моих руках, потому что меч острый. — Опять не поверил мне! Скотина! Придурок! Бессовестный эгоист! Как ты мог сделать мою смерть бесполезной?!
Я отшвырнула от себя и палача, и его меч, оставшись рядом с седьмым принцем. Кровь из разрезанных ладоней капала на помост. Из глаз текли слезы, но я даже не пыталась их смахнуть, так была зла.
Учитель, тетушка, Мин-эр — все они на самом деле были правы.
Никакая я не самозванка и уж тем более не подделка, я и есть настоящая Линь Яо. Воспоминания вернулись и заняли в моем сознании свое законное место, две жизни слились в одну. Я сверху вниз смотрела на своего принца и, кроме него, не видела больше никого. Я знала, что где-то там барахтается приложившаяся всем телом Пей, гудит толпа, стражники не знают, как им поступить.
— Призрак? — донесся до меня чей-то голос.
Я не обратила ни малейшего внимания.
В глазах Лань Шияна появилось узнавание. Его выражение лица медленно менялось. Или это для меня время опять замедлилось? Узнавание сменилось чистым счастьем, полыхнули восторг и обожание. Еще удар сердца — и добавились новые эмоции: осознание всего, что он мне наговорил, испуг, вина. Вот как можно быть одновременно счастливым и жалобно умоляющим с глазами котика?
Вот Лань Шиян заметил порезы на моих ладонях, его рот округлился. Кажется, он хотел что-то сказать. Я наконец сообразила, что надо вообще-то развязать дурню руки. Внешний мир снова стал вторгаться в мое восприятие, я обернулась на отчаянный крик своего пернатого кавалера, вспомнила про жреца.
К счастью, птицу опасность не грозила, она грозила мне.
Жрец, поняв, что ни жертвы, ни Поднебесной ему не будет, кажется, решил урвать хоть что-то и убить на алтаре своего бога хотя бы вестницу Аррааны. Ну или обоих, если повезет, — его заклинания хватило бы и моему принцу.
Черная молния уже летела в нас с Лань Шияном. Медленно летела, но и все остальные движения и звуки словно размазались в воздухе. Так еще бывает в кино при замедленной съемке. Забавно, про кино помнит моя вторая жизнь, а про заклинание все понимает первая.
Оно отличалось от всех, что жрец кидал раньше. Оно было предназначено для того, чтобы убить. Все равно кого, но кого-нибудь обязательно. Если не попадет в меня — прилетит в принца. И даже если я успею его как-то выдернуть в сторону (а я уже не успею), переметнется в толпу, достав кого угодно, первого же ни в чем не повинного человека.
Так обидно. Я только вернулась. Только вспомнила, что я это я! Не успела даже подзатыльник выдать этому долбаному самоубийце неверующему.
И у меня опять нет выбора. Я дважды должна — остановить зло, потому что когда-то в прежней жизни клялась сделать это любой ценой. И должна спасти Лань Шияна, просто потому, что без него мне жизнь не нужна. А он…
— Встретимся в другой жизни… — Слова растаяли в замедленном мгновении так легко, словно облачка пара. — Не веди себя больше как идиот, прошу… проживи эту жизнь долго и счастливо, тогда я буду ждать тебя в следующей…
Я всмотрелась в его расширившиеся глаза и резко оттолкнула от себя своего принца, так, что он упал на помост. А черная молния ударила в меня.
И, уже падая навзничь, я вдруг сообразила, что падаю на алтарь Шай’дазара, точнее, я всей своей сутью предельно остро ощутила эту мерзость под помостом — будто омут
