Клятва (СИ) - Лоя Дорских
— Лучше бы не находил, — буркнул Хоуп. — Он зол, как бес. Про тебя, неё и Лонс-Крик слышать ничего не хочет.
— Объяснять тоже ничего не стал, — больше констатировал, чем уточнял Максимильян
— Не стал, — всё же пояснил Энтони. — У тебя точно не было договорённостей с…
— Нет, — отрезал Райс, глубоко и шумно вздохнув. — И больше ни с кем не будет, раз уж сын решил осчастливить семью таким пополнением.
— Амалия не так уж плоха…
— Энтони, — перебил его Максимильян. — Я очень надеюсь, что ты покинешь Лонс-Крик в ближайшее время.
— Ты ведь…
— Ты всё прекрасно понимаешь, — вновь не дал он договорить мужчине. — Я не допущу, чтобы магия моего рода пропала, будто её никогда и не было. Силеста согласна со мной…
— Ты ей выбора не оставляешь! — рявкнул Энтони, заставив меня поморщиться.
Надеюсь, это никто из них не заметит. Да мне и надежда никакая не нужна — слишком они увлечены своей перепалкой. Бессмысленной, по своей сути. Для меня так точно.
Зато стало понятно, почему Силеста неоднократно отменяла свадьбу. Вероятно, Максимильян подобрал ей уже мужа, с подходящим уровнем дара, чтобы наследники унаследовали лишь её силу. Вот она и выбирала — чувства или долг.
Как ни странно, но эмоций во мне это всё сейчас не вызывало никаких.
Хотелось лишь одного — чтобы мужчины покинули мою комнату.
— Энтони, я всё сказал, — вероятно, Боги услышали мою мысленную просьбу, так как удаляющиеся шаги и звук открывающейся двери означали лишь уход Максимильяна.
— Это мы ещё посмотрим, — на грани слышимости произнёс в ответ Хоуп, покидая мои покои вслед за Райсом.
Медленно открыв глаза осмотрела совершенно пустую комнату.
Вот только желанного облегчения это мне не принесло. Все эти разговоры служили замечательным фоном для одолевающих меня мыслей, но не способных заглушить их, или переключить моё восприятие на чужие проблемы.
Чужие…
Когда-то ближе этих людей я никого себе и представить не могла…
В голове тут же начали всплывать картинки из прошлого, которое так долго было скрыто от меня за печатью.
В голове звучали слова мамы, которые она произнесла после того, как я узнала про печать на памяти:
«Есть кое-что в твоём прошлом, что ты была не в силах перенести ребёнком, милая. Поэтому, нам пришлось скрыть это, чтобы сохранить твой рассудок…»
Безумно захотелось прямо сейчас прийти к деду, чтобы он снова позвал лорда Таурона и спрятал всё это за печатью! Чтобы всё это казалось не более чем дурным сном!
Сны…
У защитника действительно очень странное чувство юмора. Подкидывать мне мои же воспоминания. Мог ведь просто явиться и всё объяснить, так нет же! Или не мог? И прекратил он, как только дед появился здесь… Он ему запретил? Но… А что, если опасность никуда не делась? Зачем она всё это сделала, я не знаю… и не понимаю…
Леди Алекса Зангард.
Женщина, которую я девять лет называла своей матерью.
Женщина, которая наняла… наёмника, чтобы пытать меня и убить.
Почувствовав влагу на щеках, не сразу поняла, что плачу.
И кого я оплакиваю? Себя? Свои воспоминания? Свою семью и предательство?
Папа… нет, не тот, кого я видела в детстве раз в месяц, находясь в Лонс-Крике, а тот, что стал моим отцом. Наёмник, по имени Каил. Папа…
Грустно рассмеялась, вспомнив, как шарахалась от него больше года, не помня своего прошлого… Даже поставив мне печать на память они не смогли полностью избавить меня от ощущения опасности, когда он был рядом. Ему пришлось завоёвывать моё доверие и любовь… и у него получилось.
Папа…
Я помнила каждую пытку, каждый свой крик, каждую свою мольбу отпустить меня. Помню, как в помещение вошла та женщина. Леди Зангард.
«Мама! Мамочка, помоги мне!»
Я была так рада её приходу. Думала, что она пришла спасать меня, а она…
«Время!»
Её холодный приказ, кинжал в руках наёмника и его нерешительность.
«Раз ты не можешь это сделать…»
Она уже шагнула в мою сторону, готовая ударить кинжалом мне в грудь, но наёмник опередил. На мгновение, но он ударил первым.
Ударил криво, как я сейчас понимаю — специально. Он хотел меня спасти и спас. Почти.
Нарден…
Помню, как после очередной из пыток брачная метка на руке начала пульсировать. Помню, как сразу после этого ощутила связь с ним. Нарден чувствовал мою боль, забирал часть себе и пытался это скрыть, успокаивая меня. А я знала. Знала, что ему больно, и всё, чего я хотела — чтобы он не чувствовал.
В момент удара кинжалом, я вдруг подумала, что, если умру я — умрёт и он. Понятия не имею, почему так вышло, но именно в тот момент брачная метка исчезла с моей руки.
А в следующую секунду я оказалась рядом с Нарденом, крича ему, чтобы не смел умирать. Сам же Нарден шептал со слезами на глазах лишь одно слово — «нет». Он почувствовал мою смерть, ошарашено смотря на явившийся ему призрак. Да… несколько мгновений за гранью я всё же пробыла, пока папа не вернул меня обратно в мир живых. Как ему это удалось? Дар целителя у него совсем слабый…
Дальше помню лишь боль и темноту. Урывками мои истерики — когда я приходила в себя и кричала. То переживая за Нардена, то до одури боясь возвращения палача и пыток, то содрогаясь от мыслей, что за мной придёт «мама». Поэтому дед и пригласил тогда лорда Андерса Таурона — наложить мне печати на память и на магию заодно. Из-под контроля она выходила знатно, хаотично вырываясь пламенем.
А потом… моё первое воспоминание, это склонившаяся над кроватью мама, с нежной улыбкой спрашивающая о моём самочувствии. Потом была история про падение с лошади и травму, от которой остался лишь шрам на груди.
Потеря памяти… ребёнком всё воспринимается гораздо проще, тем более, когда окружающие тебя искренне любят. Дети всё чувствуют. И я чувствовала…
Когда мама призналась, что память моя на самом деле скрыта, и что копаться в этом мне не стоит — я уже знала, что не родная им по крови, но и предположить не могла, ЧТО скрывала печать на самом деле. Нет, иногда я размышляла на тему своей настоящей семьи, но до пыток и убийства в теории не доходила. Я знала, что папа принёс меня с задания, знала, но… не думала, что и была тем самым заданием! И не узнала бы, если бы Нарден не сорвал печати…
Нарден.
Теперь стала понятна моя странная
