Дарья Остольская - Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)
В комнате горела только настольная лампа, из-за чего царил приятный обволакивающий полумрак. Стараясь не шуметь, я прошла к кровати. Нет, спать я определенно лягу на диване, а сейчас просто посижу рядом. Пристроившись на краешке, посмотрела на спину мужчины. Мазь толстым слоем покрывала всю поверхность, маслянисто поблескивая, когда Лера делал вдох. Дышал он ровно, хрипов не слышно. Я выгнулась: спина ныла. Сидеть было неудобно, и я решила прилечь. Свернулась калачиком, подтянув колени к груди, спрятала ноги в махровом халате и заглянула в лицо своего полубога. Меж его бровей залегла глубокая складка: из-за боли, которая наверняка стала меньше, но вряд ли прошла полностью. Бледность от потери крови была просто мертвенной, но он всё равно оставался непростительно красив. Просто сейчас он больше чем обычно был похож на греческую мраморную статую. Эгерский шелк отсвечивал на его коже синеватыми бликами, из-за чего казалось, что мы с Софи всё же опоздали, не смогли... Очень захотелось дотронуться, ощутить его тепло, биение сердца под ладонью, чтобы не сомневаться, чтобы не цепенеть от ужаса от одной мысли, что он... Я протянула руку, но замерла в нескольких миллиметрах от его лица, так и не посмев коснуться. Нельзя будить, ему нужно выздороветь. Я опустила ладонь на покрывало рядом с его рукой, не дотрагиваясь, но так близко, что могла ощущать кожей его тепло. Этого было достаточно. Так, прислушиваясь к дыханию полубога и рассматривая его черты, я незаметно погрузилась в сон. И засыпая я так и не почувствовала, как мою ладонь крепко сжали в своей, обещая никогда больше не отпускать.
===
Будильник истерично надрывался в попытке поднять меня с постели. Голова была будто свинцовая.
- Василиса, - раздался прямо над ухом хрипловатый баритон, - Когда поженимся, точно не будешь работать, я не готов мириться с таким варварским методом побудки.
Лера так и лежал спиной кверху, но это не помешало ему подмять меня себе под бок, как любимую плюшевую игрушку.
- Я не давала согласия, - сонно произнесла я, пытаясь найти адски верещащий аппарат.
Лера тяжело вздохнул, и мой сон как рукой сняло.
- Лер, что? Больно? - подпрыгнула я, выворачиваясь из цепких объятий.
Полубог посмотрел на меня, а потом застонал, и скривился.
- Лера! Где? Покажи!
- Здесь, - прошептал он, поворачиваясь на бок, и прижимая руки к груди.
Господи! Сердце? При мне от инфаркта умер человек: всего несколько минут, и его нет. Что же делать? Господи!
- Софи!!!
Лера что-то шепнул в ответ, но я не расслышала.
- Лер?
Я наклонилась, полубог вновь шевельнул губами, но я не смогла разобрать.
- Лера, - сердце билось с бешеной скоростью, я уже почти плакала.
Он вновь шепнул, и я наклонилась низко-низко, к самому его лицу, пытаясь понять, что... А потом мои губы обожгли горячим поцелуем, наполненным таким желанием, что уши моментально стали "с нашим знаменем цвета одного". А румянец на щеках похоже теперь вообще неотъемлемая часть моего образа.
- Ты разбиваешь мне сердце таким ответом.
Прошептал полубог мне в губы, наконец прервавшись.
- Каким ответом? - осоловело переспросила я, отстраняясь.
- А кто только что поставил под сомнение наше "и жили они долго и счастливо"? Кто сказал, что не даёт согласия?
Вопросил этот... этот... интриган! И вновь потянулся к моим губам.
- Ах, ты...
- Еще одно слово, и зацелую.
Пригрозил находящийся при смерти больной, не сводя с меня темного от желания взгляда. Пыхтя, как паровоз я вылезла из под одеяла и вывернулась из халата, в котором умудрилась запутаться. Поднялась, встав возле кровати, и только набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что я думаю по этому поводу... Как натолкнулась на искрящийся весельем взгляд.
- Ты волновалась за меня вчера, мой боевой хомячок. Так приятно было почувствовать, что я тебе не безразличен.
- Не волновалась. Я просто Софи помогала...
Лера закусил губу, наклонил голову и выдал:
- Ты разговариваешь во сне.
Блин! Блин, блин, блин!!! Об этой своей особенности я прекрасно знаю, я не только разговариваю, я кричу. Громко кричу, когда снятся те, кого давно нет на этом свете. Те, кого после знакомства с Лерой, я больше ни разу не видела. А еще я пинаюсь... Вот что я наговорила? Окинула довольного Леру взглядом: лучше бы я его отпинала. Глубоко вздохнув и взяв себя в руки, ответила:
- Да, знаю. Выдала что-то интересное?
Полубог лукаво покачал головой. Не скажет. Ну и пожалуйста. Гордо вздернув нос, направилась в ванную.
- Ты точно нормально себя чувствуешь? - спросила я, допивая чай.
После утренней сцены, Лера притих. Сил у него еще было недостаточно, и желание кота поиграть с мышью встало ему же боком: побледнел и слёг.
- Нормально, нормально. Мне просто нужны уход и ласка. А еще любовь...
- Лер, если нужно, я останусь. - серьезно сказала я, задвинув "ласку" и "любовь" подальше, но всем своим видом обещая "уход".
- Соблазнительное предложение. Я очень хочу, чтобы ты осталась... Но нет. Я итак отобрал у Алексея Геннадьевича самое ценное, мне искренне жаль мужика. Поэтому давай-ка, вперед и с песней. Там уже у подъезда Игорь ждет. Вечером тебя Георгий встретит, не задерживайся.
- Хорошо, - кивнула я.
Еще раз посмотрела на полубога, не в силах понять ход его мыслей, и вышла из комнаты. В дверях Софи вручил мне пакет с обедом, а потом попросил наклониться.
- Василиса, - шепнул мне на ухо фамильяр, - Его так воспитали: он мужчина, воин. Понимаешь? Он должен быть сильным и смелым в глазах окружающих. Особенно в твоих глазах. Он не хочет, чтобы ты видела его слабым. А в данный момент он действительно слаб. И отпустил он тебя сегодня лишь по одной причине: если ты захочешь сейчас сбежать, то он не сможет удержать тебя. И это страшит его. Он растерян. Для воинов есть черное, и есть белое. Свои и чужие. С твоим приходом в его жизни появились другие краски и оттенки, появилось нечто новое, с чем он пока не знает как правильно себя вести: он не понимает, что имеет право быть открытым перед тобой.
- Софи, то есть мне действительно стоит остаться?
- Нет, иди. Он привыкнет со временем. И ты привыкнешь. Просто еще слишком рано. Иди, Василиса.
Сев в Ниву, поздоровалась со старым знакомым, почти не вздрогнув от дружеского оскала, и попросила у Игоря номера телефонов его и его шурина. На всякий случай. А, приехав на работу, отпросилась у Алексея Геннадьевича вечером на час пораньше, всё таки за Леру я сильно переживала.
