Князь Тьмы и я. Книга вторая (СИ) - Звездная Елена

— Мне сложно представить, что жуткая сторона медали может быть нормальной, — честно призналась временному начальству.

Вправляя плечи в суставы, Сайнхор ответил:

— Если оторвать ногу животному — она не прирастет обратно, это вот твоя реальность. Если оторвать лист у дерева, его можно посадить и вырастить из него новое дерево — это моя.

И пока я потрясенно смотрела на шефа, он, явно раздосадованный моей недогадливостью, объяснил четче:

— Кто-то размножается интимными актами, кто-то укусами. Все просто. В Океане семью себе можно создать самостоятельно — нашел женщину, укусил и она твоя. Выбрал себе детей, покусал и они тоже твои.

Я поежилась.

А потом до меня вдруг дошло:

— По идее вампиры тоже размножаются через укус!

— Вот-вот, — усмехнулся Сайнхор,- начинаешь понимать.

Понимать? Я огляделась, и поняла, что я вообще уже ничего не понимаю. Но принцип размножения через укус — что-то в этом было.

— Вампиры родом отсюда, так? — догадалась я.

— Как, впрочем, и демоны. И фейри. Оборотни и феи исконные жители Изнанки, остальные поднялись из океана, — сказал Сайнхор.

Забавно, у нас тоже млекопитающие по идее пришли со дна морского.

— Это Исхор? — я кивком указала на город.

— Да, родной город нашего демона, — подтвердил шеф. — А теперь, включи мозг, и подумай – каким образом у Валианта могла развиться способность находить чужие слабости. Сразу скажу — его дом я уже обыскивал в прошлом, когда Ивгена пропала. И не я один. Так что искать нужно где-то в другом месте. Идеи, предложения?

Молча посмотрела на город. Вообще то еще удовольствие подходить к проблеме жуткого и абсолютно непонятного мне мира с мерками моей стабильной и изученной нормальной реальности, но я об этом потом как-нибудь подумаю. Сейчас нужно было думать о Валианте.

— Так… эмпатия…

— Эмпатия? — переспросил Сайнхор.

Сложив руки на груди, я продолжала рассматривать город, и ответила как по книге:

— «Эмпатия — это осмысленное понимание эмоционального состояния другого человека, способность сочувствовать и сопереживать».

— Эмм… А ты уверена, что это про Валианта? — уточнил шеф.

— Ну, вы же сами сказали, что у этого демона уникальное умение находить слабые места. — Я развернулась к Падальщику. — Обычно эмпатия это скорее о способности человека понимать и разделять чувства других, и сама эмпатия воспринимается как нечто положительное. Но, чаще всего эмпатия развивается у детей, растущих с неадекватными, истероидными и непредсказуемыми родителями. Ребенок с раннего детства вынужден развивать способность отслеживать эмоции тех, от кого зависит, так что эмпатия это не всегда хорошо. А где рос Валиант?

Сайнхор нахмурился, что выглядело вконец жутко, и задумчиво ответил:

— На деревне. У бабушки. Хорошо, что в город не зашли. Забирайся обратно.

41

Еще три часа «в седле» намекнули моим ногам, что в принципе форма «колесом» это вполне себе жизнеспособная форма, так что к деревне я шла очень оригинальной походкой, плюс клюка в качестве опоры.

Шеф мою походку прокомментировал лишь одной фразой:

— Хорошо, что ты в плаще.

В общем, я поняла, что плащ не особо спасал положение.

На всякий случай спешились мы на холме, оттуда к деревне подходили по дуге, в процессе которой я думала лишь о том, что лучше бы пробежалась. Да устала бы как собака, но верховая езда определенно не мое.

Сама деревня была давно заброшена.

В нескольких километрах от нее имелся черный и тоже явно заброшенный замок, который пугал даже на расстоянии. А еще он дымился… Я сначала думала, что может эффект такой в сумраке, но когда на замок упали солнечные лучи, он остался неизменным.

— Сожгли, давно уже. Еще после первой выходки Валианта, — объяснил Сайнхор.

— А что была за первая выходка? — спросила я, усиленно пытаясь не ходить колесом.

— Подарил бабуле пудру с чумной лихорадкой, — Падальщик криво усмехнулся. — От всех родственников избавился за одну ночь. Тех, кто не сдох сразу сожгли власти, чтобы не допустить распространения заразы.

— Жесть какая, — не сдержалась я.

— Демоны, — шеф притормозил, подстраиваясь под мой косолапый шаг. — У них жестокость — показатель силы. А Валиант по их меркам — слабак. Кстати, к нам идут.

Я остановилась.

— Не Даркан, — успокоил шеф.

Ну, а если не Даркан, то и не страшно — и я бодро закосолапила вперед.

— У меня такое впечатление складывается, что единственным кого ты в принципе боишься, является князь, — заметил Сайнхор.

Я не остановилась, нет… но идти начала на порядок медленнее.

— Однако, — продолжил шеф, — судя по действиям Архаксана, единственной ценностью в обоих мирах для князя являешься ты.

Ну после этого я остановилась.

— Из-за Валианта? — предположила с надеждой, которая была какая-то изначально дохлая.

— Сомневаюсь, — Сайнхор мрачно посмотрел на меня. — Ты явно не входила в его планы. Вообще странно, что князь встретился с тобой. Случайность?

«Я ведь влюбился в тебя, Каиль… С первого взгляда. С первой секунды. С первого вдоха».

— Да, гребанная случайность, — согласилась я.

И перед глазами промелькнул князь, с надломленной горечью произнесший:

«Я так любил тебя»…

Ну его на хрен такую любовь! Я не любила! И не собиралась ни любить, ни прощать, ни тем более смиренно принимать его выбор как данность.

И едва я ускорилась, торопясь к пункту назначения, Сайнхор, для которого идти быстрее труда не составляло, спросил невозмутимо:

— Все настолько паршиво?

— Скажем так, если я тут сдохну где-нибудь, я не против, — нервно ответила ему.

Некоторое время мы шли молча, а затем шеф задумчиво произнес:

— Князь сделал что-то такое, что ты ему никогда не простишь?

Прямо спросил.

Я ответила вопросом на вопрос:

— Полагаете, к этому руку приложил Валиант?

— Ответ напрашивается сам собой, — задумчиво произнес Сайнхор.

«Что ж, из всей этой ситуации я извлек несколько весьма полезных уроков. Во-первых, не доверяй никогда и никому, ведь даже самый преданный друг, может подло ударить в спину. Во-вторых, если что-то понравилось — бери сразу. Не жалея, не щадя, не пытаясь понравиться и «войти в положение». И, в третьих, не принимай в расчет чувства и принципы женщины… Ведь принципов у тебя, Каиль, как оказалось, нет. А чувства… Говорить о твоих чувствах нет никакого смысла. Ты даришь их любому — от смазливого пацана с пошлого постера, до первого сделавшего вид, что ты ему небезразлична вампира».

— Князь сказал, что у меня нет принципов. Но один принцип у меня точно остался, и я принципиально отказываюсь быть княгиней Даркан. Как-то вот так.

И на этом на нас напали.

Напавшим было существо с шестью руками, звездой во лбу и черным шарообразным туловищем. И пока я стояла с клюкой и отвисшей челюстью, Сайнхор скрутил нападающее существо в узел, с особой старательностью связал узлом конечности чудища, и тщательно упаковал все в наручники, они у него оказались с собой. Когда напавшее создание было повержено, луч света обозначил это как милую старушку в цветастом платочке, милом сарафане с передником и со сковородкой в руках, а в сумраке это снова был монстр, причем жуткий.

— Хренового дня, уважаемая, — весьма вежливо поздоровался с ней Сайнхор.

— Шппшпшш, — ответило это нечто.

Но когда на чудище упал свет, старушка по-доброму сказала:

— Заходите, родненькие. Устали же с дороги. А я вам уж и пирогов напекла с водорослями. — и тут снова свет затмили тучи, и монстр продолжило: — Шппшпшш.

— Вот жесть, — не сдержалась я.

— Из всего замка выжила всего одна старая нянька… судя по переднику это вот она и есть, — сказал шеф.