Антисваха против василиска - Валентина Ильинична Елисеева
Ригорин злым шершнем слетел из поднебесья на крыльцо городского особняка Имрана Дайма в Эзмере и забарабанил в дверь. Дверь блеснула магической дымкой и бесшумно распахнулась, голос магистра произнёс:
— Долго добирались, Ригорин. Проходите, я жду вас в гостиной. Завтракать будете?
— Издеваетесь?! Когда вы пришли в мой столичный кабинет, вы уже считались моим начальником в деле секты, но ничего не сообщили мне об этом!
— Зачем, если вы и без того любезно и весьма своевременно пригласили меня на беседу? В прошлый раз вам стоило спросить, зачем я приехал в столицу, но у вас явные проблемы с формулировкой правильных вопросов.
Перешагнув порог гостиной, Ригорин увидел расположившегося на диване магистра, складывающего свежую газету. Большой заголовок передовицы кричал: «Ювелирные артефакты знаменитого магистра северных провинций выставлены на столичный аукцион! Стартовые цены побили все рекорды, каким будет итог торгов?!» Не веря собственным глазам, Ригорин протянул руку к газете.
— Ювелирные украшения? Что за чепуха? — растерянно спросил он, бегло просмотрев статью. — Неужели кто-то решился подделать вашу магическую печать на сертификате?!
— Нет, конечно. Ко мне вчера прилетело больше десятка магическим писем с мольбой о личном подтверждении сертификатов — иначе ни один редактор не выпустил бы подобную статью в печать, и ни один ювелир не решился бы принять участие в аукционе. Сертификаты подлинные, Ригорин, королевской страже не нужно расследовать случай возможного мошенничества.
— Что за новый трюк, Дайм? — мрачно спросил Ригорин. — Где вы — и где ювелиры с их колечками и браслетиками! Что вы опять задумали? Ловите Василиска на блестящую приманку золота и драгоценностей, как сказочного дракона?
— Узко мыслите, глава королевской стражи. Впрочем, в полном соответствии с вашей профессией. Я, как магистр, обязан заботиться о процветании вверенных мне территорий, чем и занимаюсь. Ювелир выплатит городской казне налог с больших прибылей, и у города наконец-то появятся средства для ремонта моста через реку. Я ещё весной обещал магическую поддержку всем городским ремесленным артелям, разве ваши соглядатаи не донесли вам об этом?
— Донесли, но не слышал, чтоб хоть кто-то рискнул обратиться к вам за помощью.
Ригорин не упомянул, что подобная осторожность горожан показалась ему весьма мудрой и ожидаемой. По лицу магистра скользнула лёгкая усмешка, он кивнул:
— Честно говоря, приход владельца ювелирной лавки стал первым таким случаем. Остаётся надеяться, что не последним: шумиха в прессе разожжёт желание мастеров продвинуть свой бизнес магическими силами по примеру господина Альда.
— Оскара Альда? Бывшего сотрудника королевской стражи? — Дайм кивком подтвердил предположение, и Ригорин взял себе на заметку пообщаться с бывшим подчинённым, знакомым ему по службе в столичном отделении.
— Так что у нас новенького по делу Василиска? — вернулся Дайм к тому вопросу, с которым и прилетел Ригорин.
— Зачем вам окаменевшие люди? Вы забрали всех и волка в придачу! — сложил руки на груди Ригорин, игнорируя вежливо придвинутый к нему воздушным потоком стул.
— А зачем они были нужны вам? — парировал магистр. — К чему бесцельно захламлять хранилище улик? Переходите к следующему вопросу. Надеюсь, в нём будет больше смысла.
Как ни прискорбно было признавать это, но Дайм прав: никакой ценной информации каменные «скульптуры» следствию не дали. Личности убийц установить удалось, но след, как и всегда, увёл в тупик и оборвался на городском дне, где каждый живёт сам по себе и никому не доверяет своих секретов.
— Вы советовали присмотреться к жертвам, — вынудив себя опуститься на стул, настороженно ответил Ригорин. — Я согласен, они выбирались целенаправленно. Самое массовое убийство, произошедшее перед гибелью моего отца, случилось в имении, где за полгода перед тем пришлось гасить волну народных протестов. Девушки и дети, что умерли на «алтаре», были детьми тех, кто подогревал волнения, но сумел ускользнуть от тюрьмы. В дальнейшем так же попадали под удар близкие тех, кто пытался выбиться из предначертанной им жизненной колеи или помогавшие таковым. Например, те, кто занимался народным образованием; прикрывавшие тех, кто сбегал от жестоких хозяев; те, кто пытался ввести менее жёсткие условия жизни и работы для нижних слоёв населения. Одним словом, как вы и намекали: целью фанатиков являлось запугивание тех, кто недостаточно запуган своими хозяевами.
— Рад, что вы уловили мой намёк: мне поначалу показалось, праведное возмущение от моих честных слов помешает вам осознать их смысл, — фыркнул магистр. — Чего ж вы замолчали, не продлили цепочку умозаключений? Боитесь озвучить логичный вывод? Валяйте, Ригорин, в моём доме нет прослушки, а я не из тех, кто бегает к королю с доносами. Молчите? Хорошо, я скажу за вас. Крайне трудно, пожалуй что и невозможно, удерживать в рабском повиновении людей образованных, думающих, обладающих множеством практических умений и навыков. Сообщество людей просвещённых быстро объединится против тиранов и сбросит с себя рабский гнёт. Другое дело — сообщество людей тёмных, суеверных, живущих за гранью нищеты, вынужденных все силы тратить на то, чтобы…
— Не сдохнуть с голоду и не навлечь на себя хозяйский гнев, я помню, — перебил Ригорин. — Такой вид «сообщества» вы успешно создали в своих землях.
— Человечество пока не придумало другого способа удерживать в рабском повиновении огромные массы людей, — пожал плечами магистр. — Если бы низшие слои населения не боялись бы до дрожи власть имущих, то мы не имели бы приятной возможности топить их детей, как котят.
Жаркий гнев затопил Ригорина. Он вскочил, уронив стул, и набросился на дьявольского магистра. Удар его магии наткнулся на выставленный Даймом щит, искры разлетелись по гостиной. Ответного удара хозяин дома не нанёс: он сидел, развалясь на диване и откровенно потешаясь над яростью гостя, неспособного пробиться под многослойную защиту. Чувствуя себя студентом-неудачником, завалившим экзамен по боевой магии, Ригорин опустил руки.
— Успокоились? Прекрасно, вернёмся к обсуждению, — хладнокровно произнёс магистр. — Что вас так возмутило в моих словах? Вы возглавляете службу, стоящую на страже тех законов, что я верноподданнически исполняю!
— Закон о полукровках скоро будет пересмотрен, — глухо сказал Ригорин.
— А, надеетесь на реализацию своих идей? Я слышал о вашей тяге к законотворчеству и проявил любопытство во время аудиенции у его величества. Король дал мне ознакомиться с вашими предложениями по изменению существующих законов. Как вы думаете, из какой папки он вытянул ваши бумаги?
— Из какой? — напрягся Ригорин, сверля собеседника пристальным взглядом, в стремлении распознать малейшую ложь. Ему король говорил, что
