Гарем-академия 3. Капитан - Варвара Мадоши
Тем не менее ей стало еще отвратительнее, захотелось в самом деле выскочить из повозки и похромать, спотыкаясь на кочках, через ночную степь обратно к дороге. Она удержала себя на месте только осознанием того, насколько жалко и смешно это будет выглядеть.
— Но я призвал вас сюда не для того, чтобы ругать, — вдруг сказал Лаор. — Хотите верьте, хотите нет, мне вы нравитесь.
Он сделал паузу, и Дари поняла, что от нее ждут вопроса.
— Тогда зачем вы меня сюда привезли?
— Посмотреть на звезды, — без запинки ответил Лаор явной заготовкой.
Даари против воли фыркнула.
— Нет, серьезно, — продолжил Лаор. — Они очень красивые. Не знаю, доходили ли до вас слухи, что мой отец очень серьезно относится к, так сказать, поддержанию внутрисемейных связей? С каждой из своих старших жен он проводит время — очень ответственно, особенно пока дети маленькие. С моей матерью и со мной он забирался на крышу и смотрел на звезды. Не то чтобы совсем по своему почину — просто мама с детства увлекалась астрономией, и на террасе своего дворца она первым делом установила телескоп. Закономерным следствием этого стало то, что я грезил нашей космической программой. Пятнадцать лет назад, после гибели профессора Латарра, я просил отца назначить меня руководителем концерна «Вверх».
— Но он назначил вашу сестру, — вспомнила Даари. — Принцессу Таю.
— Да, это все знают, — согласился Лаор. — А почему он это сделал, как вы думаете?
Даари попыталась сформулировать дипломатично, потом плюнула и сказала, как думала:
— Она вас переинтрижила?
Лаор усмехнулся.
— Не совсем. Хотя я долгое время был уверен, что так оно и было. Но, хоть я сначала и не поверил объяснению отца, с течением времени я пришел к выводу, что он, вероятно, сказал мне правду. Насколько то, что выходит из его уст, вообще способно быть правдой. Если вы познакомитесь с ним поближе, вы увидите, что у него всегда десятки и сотни причин говорить что-либо, и таким, как вы или я, он приоткрывает хорошо если две-три из них.
— А что он вам сказал?
— Он сказал, что я слишком пылаю энтузиазмом и хочу сделать хоть что-то, и быстро. А Тая мало интересуется космосом и всем, что с ним связано, зато пуще всего боится провала. Он сказал, что, поскольку никто из нас не гений и не визионер, каким был Шейран Латарр, ему сейчас гораздо лучше подойдет человек, способный просто не наделать ошибок и не растерять наработки, чем тот, кто хочет сделать больше и лучше, — Лаор вздохнул. — Видите ли, покорение космоса — иде фикс моего отца, хотя мало кто про это знает. Его любимая тема. И именно поэтому он подходит к ней сверхосторожно, — принц-генерал снова сделал паузу. — Вы видите параллели с вашей личной ситуацией?
— Вы хотите, чтобы я стала осторожнее? — спросила Даари.
— Нет, — хмыкнул Лаор. — Напротив. Я хотел сказать, что вы, капитан Сат, не космическая отрасль нашей владыкоцентричной Цивилизации! У вас нет гениальных наработок, созданных гением, опередившим время. Вы только делаете первые шаги. И вы уже думаете о том, как бы сделать поменьше и при этом получше выглядеть в глазах вышестоящих. При том, что явно способны на большее. Например, вы единственный современный маг, который умудрился пройти пятимесячный курс обучения у демона — или у выдающегося мага древности, поглощенного этим демоном, смотря под каким углом смотреть на ситуацию. Вы выставляете себе искусственные границы и пытаетесь их соблюдать, тогда как единственная причина, по которой Дракон поместил вас сюда, а не в тюрьму — его надежда, что вы научитесь чему-то новому и станете через несколько десятилетий таким магом, который оправдает все вложенные в него средства. Ну или погибните, такой исход также возможен. Но чего он точно не хочет — это чтобы вы строили свою карьеру в армии очковтирателем.
— Ясно, — пробормотала Даари.
— Не думаю, что вам по-настоящему ясно, — иронично заметил Лаор. — Но лелею надежду, что вы к этой ясности несколько ближе, чем полчаса назад. Вопросы есть?
— Есть, — сказала Даари. — Почему вы взяли на себя роль моего наставника, господин генерал?
— Я уже вам ответил, — прозвучал ленивый голос Лаора из темноты. — Вы мне нравитесь, капитан Сат. Несмотря ни на что.
«Это твой шанс», — сказала вдруг какая-то абсолютно нерассуждающая, неразмышляющая и почти незнакомая самой Даари ее часть; та самая, что неожиданно для основной части Даари то ли атаковала Гешвири с поцелуем, то ли ответила на ее поцелуй.
И, прежде чем Даари успела ее удержать, эта часть выпалила:
— Господин генерал, не могли бы вы меня поцеловать?
Сказав это, она тут же прикусила язык: ей немедленно стало понятно, что этот вопрос стал чудовищной ошибкой.
— Странная просьба, — наконец сказал голос Лаора, долетавший до Даари сквозь шум ее собственной крови в ушах. — Вы сами отказались войти в число моих союзников — а теперь рассчитываете, что я возьму вас в любовницы?
— Извините, — сказала Даари, — мне не стоило этого говорить. Я... Мне очень жаль.
Она дернула ручку на двери повозки, собираясь выскочить в ночь.
— Постойте, — властно сказал голос Лаора.
Его огромная рука легла на затылок Даари, после чего он как-то очень ловко развернул ее голову к себе — и накрыл губами ее губы.
«Ой», — подумала Даари.
А потом просто ничего не думала.
Когда она впоследствии пыталась осмыслить этот поцелуй, то отметила два момента: технически он, пожалуй, не особенно отличался от поцелуев Гешвири, только рот был намного крупнее, чем ее, и горячее. Но практически множество мелких деталей создавало огромную разницу. Тяжелая рука на затылке, властность объятий, уверенность и даже жесткость — не отменяющие бережность, с которым (это очень чувствовалось!) генерал обращался с ней, но странным образом отменяющие нежность или, скорее, выносящие ее за скобки. Даари не чувствовала себя подхваченной потоком страсти, отнюдь: она, скоре, ощущала себя как ученик школы шайгон-боя, которого впервые выставили под ледяной водопад и велели «правильно дышать» — но куда там!
Второй момент: бесы-демоны, это было круто. Как она и смутно подозревала, эмоций от одного поцелуя у нее осталось больше, чем
