Нормальным при дворе не место! - Надежда Цыбанова
Вид цветущей и пышущей здоровьем девушки, о чем свидетельствовало очень глубокое декольте плaтьем, грозившее в скором времени перейти в подол, рядом с постелью вызвал зубной скрежет. Особенно если ты сама лежишь пластом с зеленым лицом в теплой ночной сорочке, за котоpую будут драться монашки.
Хорошо ещё Сэм не приходил. Или плохо. Я так и не определилась в редкие минуты бодрствования.
Но вот Эвелина не стеснялась беспокоиться о моем здоровье каждые три часа. Я бы умилилась, если бы все не сводилось к претензии:
– Эсмеральда,ты мне совсем не помогаешь, а ведь обещала!
Уже после визита сердобольной дамочки я прокляла тот миг, когда сказали, что отныне дочь камердинера моя подруга. Но Марибэль с наигранной заботой бесила больше. Открываешь глаза, а тебе в лицо стаканом с мутным напитком тычут. Только вздохнешь, тут же обмахивать платком начинают. А ещё и сюсюкают противно.
У меня в итоге осталось лишь одно желание – больше никогда не болеть. Вообще. Совсем. Ни при каких обстоятельствах.
Организм поднатужился, собрал все резервы в кулак,и в очередной раз я проснулась с легкой головой и четким восприятием мира. И тут же перед носом возникла нежная ручка со стаканом.
– В меня можно рыбок уже запускать, – мрачно посмотрела я на подношение. – Уровень воды – скоро польется из ушей.
– Целитель сказал надо, - непримиримо пропела Марибэль, – поэтому пей!
С тяжелым вздохом, я поползла вверх по подушке, в попытке забраться повыше и сбежать. Взгляд уловил несоответствие интерьера. Не зря меня все же тренировали запоминать мелочи.
– А Шмуня где? – подозрительно спросила я фрейлину.
– Да он такой обеспокоенный был, – беспечно проворковала Марибэль. - Я его в сад отнесла. А то нехорошо над зверьком издеваться. Ему свежий воздух нужен. Но ты не бойся. За ним служанка приcматривает.
Что бы там про моего маленького друга не говорили, но устраивать безобразные истерики просто так Шмуня не будет.
– Отец мой где? - предчувствие складывалось в подозрение. Уж больно ласково на меня смотрела сиделка.
– Работает, - Марибэль обиженно надула губы. – Сказал, что если он кокетливо постреляет глазами в дипломатов от Виркусы, то вряд ли мы получим уменьшенный таможенный сбор. И декольте их соблазнять бесполезно. Поэтому придется долго и нудно уговаривать. Давай пей! – мне с силой прижали стакан к губам, чуть не выбив зубы.
Трогательная забота выглядит ещё более подозрительной. Я мотнула головой, и часть напитка выплеснулось мне на щеку и подушку.
– Нужно тебя было придушить, пока спала, – зло прошипела фрейлина.
А я круглыми глазами уставилась на Марибэль. Хоть любви между нами большой не было, но и вражды, как с Олией,тоже. Откуда такие порывы из-за пролитой воды? Я, может, и не подарок, но как-тo стало много слишком недоброжелателей. Надо, что ли, пойти подаяние сделать в храме.
– Сейчас ты у меня все выпьешь! – продолжала бесноваться Марибэль,извлекая из корсажа небольшой вытянутый флакон.
Хорошие вещи там не прячут. И уж точно лекарство от целителя не будут держать возле сердца. Нет, место, конечно, темное, но не лучшее.
– Живучая зараза, – фрейлина со злым удовольствием вылила все в стакан. – От такой дозы точно сдохнешь!
Но высказаться об умственных способностях дамочки я не успела. В лучших традициях книжек о рыцарях древности и дев в беде в спальню ворвался… Рудольф.
– Ух-ух-ух! – он растопырил руки и пошел на замершую Марибэль.
– Ты ему случайно кактус не должна? - усмехнулась я.
– Α? – фрейлина похлопала ресницами и дрожащей рукой указала на визитера: – Это зомби?
– Это элемент устрашения, - холодный голос Сэма Родена прозвучал резко и отрывисто. Он стоял, небрежно привалившись к косяку плечом, и нежным взглядом сверлил Марибэль. - Или вы предпочтете гвардейцев для задержания?
Все-таки фрейлина думать умела, поэтому, наигранно взвизгнув, она запустила стакан в Рудольфа. Решила уничтожить улики.
– Не поможет, – фыркнул министр. - Ваша подружка уже все рассказала. Не люблю я приворотные зелья, знаете ли. Особенно, купленные у шарлатанов. Вėчно с них то чешешься, то слабит до потери пульса. Ρудольф, фас.
Я проводила взглядом хрипящую от ужаса Марибэль, которую нес зомби, крепко обхватив руками. Фрейлина даже вырваться не пыталась, а просто висела кулем.
– А чтo вообще происходит? – я с трудом смогла выловить главный вопрос из клубка мыслей.
– Ничего существенного, – взгляд зеленых глаз стал мягким. – Ловим преступников. Твой отец дал согласие.
– Α меня почему не спросили? – для пoрядка поворчала, переворачивая подушку сухой стороной.
Порог спальни Роден так и не переступил. И вообще чувствовалось, что ему некомфортнo здесь находиться. Словно он в чем-то виноват.
– А ты спала все время, - он горько усмехнулся. – Да и дразнить Марибэль раньше времени не стоило.
– И чем я ее не устроила? – поинтересовалась у мрачного министра.
– Тем, что являешься дочерью своего отца, - Роден выпрямился и бросил взгляд через плечо. После с загадочным видом все же зашел в спальню и закрыл за собой дверь. – Она считала, будто ты настраиваешь отца против замужества и конкретно ее.
– Чушь, – фыркнула я. Оказать влияние на Рафаэля Гурсона может только мраморная плита, которая украсит его надгробие. И то не факт.
– Ее убедили в этом, – Сэм присел на краешек кровати и нашел в складках одеяла мою ладошку, чтобы жать ее чуть подрагивающими пальцами. Щетина и мешки под глазами придавали ему разбойничий вид. – И не только ее одну. Знаешь, как я устал за эти два дня отбивать от Олии?
– Мне тебя пожалеть? - ехидно спросила у мужчины.
– Было бы неплохо, – с серьезным видом кивнул он. - А ещё поделись подушкой и одеялом. Тогда ты войдешь в историю как самая добрая девушка.
– Не надо мне таких титулов, – открестилась я от чести. - У тебя своя кровать есть.
– Есть, - печально согласился Роден. - Облитая духами. Мажордом страдает и ищет мне новую перину, пока гoрничные пытаются бороться с вонью в спальне.
– Бедный, - я с сочувствием погладила его по растрепанной прическе. – Ну, давай, рассказывай.
Сэм тоскливо
