Леди травница - Свечин
– Прошу поднять ваши руки, – провозгласил наконец старейшина.
Кузнец чуть отодвинулся вправо, и я смогла увидеть, как мужчины Авари стояли со вскинутыми вверх кулаками с оттопыренными большими пальцами. Единственным различием было то, что у кого-то эти пальцы были направлены вверх, а у кого-то – вниз. Я ничего не понимала, и это пугало. Очевидно, решение принято, но суть его так и оставалась для меня неизвестной. Радоваться или горевать – мне хотелось как можно скорее узнать, что из этого мне предстоит.
– Я благодарен каждому за его выбор, – заговорил старейшина. – И помните, в нем нет правильного или неправильного. Сегодня мы вместе рассудили так, что жизнь племени кардинально изменится, но я вам скажу: вскоре она бы и так поменялась! Это неизбежно, так как нет в этом мире ничего постоянного. Мы придем на помощь чужакам. В конце концов, это наша обязанность – защищать жизни тех, кто в этом нуждается! – торжественно объявил глава. На этих словах я почувствовала, как железный кулак, сжимавший все это время сердце, по чуть-чуть ослабляет хватку.
– Слава небу! – шепнула я на грани слышимости и услышала, как Эдрик хмыкнул. Он обнял меня так, чтобы я могла расслабленно опереться на его бок. Оказывается, ноги к тому моменту держали меня с трудом, и я смогла по достоинству оценить жест друга.
– Но мы потребуем гарантий от пришедших! – под восхищенный гул толпы продолжил старик. – Мы не можем позволить себе верить вам на слово, – обратился он уже к лорду Вестону.
– В вашем распоряжении гарантийное письмо короля Альварика Третьего и Лунный глаз – тот самый, который позволил правителям семи Королевств одолеть вас, в качестве жеста нашей доброй воли.
– Ваши гарантии сильны, – нехотя признал старейшина, но что-то в выражении его круглого лица подсказало, что это еще не все. И предчувствие меня не обмануло: старик обратился одновременно и к нам, и к публике: – Но, думаю, будет справедливо попросить кого-нибудь из вас остаться погостить у нас в поселении. Например, девушку… – толпа одобрительно загудела, а я сильнее вжалась в бок Эрика, подсознательно ища поддержки.
– Исключено, – не раздумывая отрезал лорд-канцлер. Над площадью повисла гнетущая тишина, нервы у всех были натянуты, как канаты.
– Возможно, я вам подойду? – с кривой улыбкой выступил вперед Эдрик, оставив меня одну, спустя несколько минут напряженного молчания. – Принц Александрии к вашим услугам, – он отвесил небрежный, шутовской поклон.
– Разумное предложение, – нехотя согласился старейшина, который, очевидно, в отношении нас имел совершенно другие планы. – Кто-нибудь желает высказаться?
– Я! – сразу же крикнул блондин, который сидел рядом с нами за завтраком. Будто давно ждал таткой возможности. В один прыжок он оказался на помосте, встал по центру и обратился к толпе:
– Перед всеми вами заявляю о своем праве менталиста на присутствующую тут магиню жизни, – светловолосый расправил плечи и оглядел всех победным взглядом. Толпа приветственно заулюлюкала, а у меня неприятно засосало под ложечкой – какова вероятность, что кроме меня сейчас перед этим помостом среди мужчин находится еще одна девушка с тем же даром?
– Хейд прав! – одобрил старейшина. – Подобный союз укрепит племя новыми потомками авари и даст нам дополнительные гарантии безопасности. Кто-нибудь желает оспорить право менталиста?
– А мнение девушки вы не учитываете? – не удержалась я. Голос звенел от гнева и страха, но мне было все равно. Покорное молчание – куда большее зло.
– Самое время вашему старшему вступиться за вас, – услышала я негромкий деловитый голос парнишки, что провожал нас к завтраку. И откуда он тут только взялся?
Пока старик пытался найти, что ответить на подобную наглость, лорд Вестон выступил вперед.
– Я желаю! – его тяжелый взгляд не обещал противнику ничего хорошего, желваки ходили ходуном, а ноздри раздувались от гнева. Похоже, этой подставы от местных и он не ожидал.
А чего мы хотели? Сами загнали Авари в эти рамки. Счастье еще, что они не вымерли и согласились помочь. Толпа утробно загудела, выражая неодобрение пришлому чужаку и выказывая таким образом поддержку блондину.
– Мы не предоставляем подобного права чужестранцам! – глава Авари попытался избавить подопечного от соперника, но лорд-канцлер был не из тех, кто пасует перед трудностями. И мальчишка-менталист – уж точно не то препятствие, что способно заставить лорда Вестона отказаться от женщины, которую уже давно считает своей.
– Я – менталист, и по вашим законам имею право на магиню жизни. И я готов за нее бороться. Или ваш Хейд не уверен в себе и боится опытного соперника?
– Значит, дуэль, – спустя несколько долгих секунд недовольно произнес старейшина. Действия лорда Вестона явно шли вразрез с планами старика, но и уронить авторитет, как свой, так и молодого соплеменника, перед толпой он не мог. – Магический бой до первой крови по моему сигналу. Противники, прошу к барьеру! – лорд-канцлер и Хейд встали друг напротив друга на расстоянии примерно десяти шагов, а старейшина скомандовал: – Помните, что честь велит вам начинать дуэль лишь после сигнала, который будет состоять в том, что я три раза ударю в ладоши. Предпринявший атаку преждевременно будет считаться проигравшим. Менталисты готовы? – светловолосый и лорд Вестон одновременно и решительно кивнули.
Они прожигали друг друга взглядами, а я молила силу, чтобы она сегодня оказалась на стороне лорд-канцлера. Вдруг раздался первый хлопок, отправивший меня в некое подобие оцепенения. Казалось, все вокруг перестало существовать: исчез шум толпы, растворились чужие лица, только напряженный и предельно сосредоточенный лорд имел в тот момент значение. Второй хлопок заставил вздрогнуть, а третий – пустил сердце вскачь. Я изо всех сил всматривалась в то, что происходило на помосте, но дуэль менталистов – действо, абсолютно лишенное зрелищности. Лишь медальон лорд-канцлера вовсю сиял фиолетовым, являя свету то, что его владелец использует магию.
Иногда противников потряхивало, они издавали сдавленные звуки, а я в любой момент готовилась спустить магию с поводка. Причем самый мощный поток, на который только была способна, чтобы наверняка. Казалось, сам воздух был пропитан энергией, хотя ментальную я и не могла почувствовать. С каждым тяжелым ударом моего сердца лицо старейшины становилось все мрачнее, и в этом я углядела для нас хороший знак.
Но вот лорд-канцлер стиснул зубы, вытянул покрасневшую от напряжения шею, натянулись на ней тугие жилы, а блондин вдруг пошатнулся, рухнул на одно колено, и из его носа потекла бордовая струйка крови. Все вокруг снова замерло, только на этот раз по-настоящему. Ахнула в неверии и замолчала толпа, погасла надежда в глазах
