Вайолет, созданная из шипов - Джина Чэнь

помощь. Даже несмотря на выбранную тобой манеру ее оказания.

– Когда твои более крупные проблемы закончатся, ты опять придешь по мою душу, – усмехаюсь я.

– Ты все еще самая большая моя проблема.

В его голосе нет доброты, но, когда он поднимает свой взгляд, в нем нет того предупреждения, что так мне привычно. Он полон нескончаемой грусти.

– Не смотри на меня так.

– Как?

– Словно я для тебя что-то значу.

Меж его бровей появляется тоненькая складка, когда он хмурится.

– Было бы это так плохо? Ты просила меня определиться с тем, чего я хочу. Что случилось бы, скажи я, что это ты?

По телу бегут мурашки, такие, которые нельзя свалить на холодный ночной воздух.

– Я бы тебе не поверила.

– Разумеется нет. Ты не какая-то легкая добыча. Тебя не заботит никто, кроме тебя самой, так что дурочку из тебя сделать не получится.

Я открываю рот, чтобы запротестовать, но вообще-то…

– Это верно.

– Всегда так умна.

Сайрус улыбается так, словно выиграл в какой-то игре, и это меня злит.

Такие мы куда опаснее. Подтруниваем друг над другом, словно это какая-то игра, открытые и забывчивые к любому урону, который мы можем нанести. Словно Сайрус не пытался от меня избавиться все это время. Словно я не пыталась неоднократно проткнуть его сердце. Словно это не мы формируем мир одним своим существованием.

– Доброй ночи, Вайолет, – говорит он, глядя на меня так, как я просила его не смотреть. Я ухожу в свои комнаты, не прощаясь.

Ветер задувает в комнату хор смеющихся голосов сквозь открытые балконные двери:

«Вай-о-лет».

«Гнусная ведьма».

«Тупица, рожденная в грязи».

Я моментально сажусь в кровати, потная и замерзшая, готовая уже почувствовать головную боль. На улице плотный туман, и небо кажется таким близким, как никогда. В большом зеркале на другом конце комнаты отражение луны идет рябью.

Судьбы снова здесь.

Я впиваюсь ногтями в ладонь, но их шепот никуда не исчезает. Неужели на сегодняшний день было мало событий? Выскользнув из постели, я прохожу по темно-синей тени комнаты к зеркалу, пока не оказываюсь к нему так близко, что могу прижать ладонь к своему отражению, коронованному отражением лунного света.

Где-то на задворках разума ощущаю нити будущего, за которые я могу ухватиться. «Отдай нам жизнь, что должна, – скандируют голоса. – Принца убей до лета конца. Или сама сгоришь ты дотла».

– Я не начну войну ради вас. Вы же этого хотите, верно? – Я, наконец, вижу всю картину… интриги богов. Их жажда крови. Их жажда власти. – Вы помогаете и той Ведьме, ведь так?

Выбор сделан, выбор сделан.Кровь и война – так она захотела.Марионетка, пешка или игрок,Выбирай, кем ты будешь, мой дружок?

Так это правда.

– Разве это выбор, когда вы меня ставите либо перед убийством, либо перед смертью? Если вы наблюдали за мной, то знаете, что я ненавижу, когда мне говорят, что делать.

Скорбеть мы не будем,Когда тебя предадут люди.Ты никто, ты ничто,Лишь тень, лишь пятно.

– Как и не переношу, когда мне пытаются навязать мнение о том, кто я.

В зеркале мое лицо выглядит усталым и удрученным, все краски с него ушли, растворившись в лунном свете. Моя ночная сорочка вся измята от беспокойного сна. В моей руке лежит шип, но, когда я смотрю на свою настоящую руку, она пуста.

Судьбу свою ты отрицаешь,Он отравил твое сердце, не замечаешь?

– Лучше он, чем все вы.

Шип оживает, его лианы овивают мою руку, шею, тело. Я отшатываюсь назад, пытаясь нащупать что-нибудь, чем можно было бы разбить зеркало, и тупая боль в порезанной руке напоминает мне, что я не могу отличить сон от реальности.

Вьющееся растение покрывает мое отражение целиком, до тех пор, пока видимым не остается только блеск моих глаз. Голоса сплелись в поющий хор, словно празднуя:

В вашей земле что-то гниет.Скоро взойдет, скоро взойдет.

– Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь!

Кричу я, возвращаясь к кровати. Голоса лишь смеются.

В твоем сердце что-то гниет.Что-то гниет.18

Судьбы не ходят по бренной земле, в отличие от монстров или ведьм. Неважно, сколько известно богам, неважно, каковы будут их угрозы, но они не здесь. Потребуются солдаты и хорошая стратегия, но мы сможем загнать монстров до того, как они успеют трансформироваться. Мы сможем найти Ведьму Кошмаров и остановить ее.

Я переживу свое предназначение на своих условиях.

Король Эмилиус удивился новости о темной магии куда меньше, чем тому факту, что я и Сайрус стоим в его кабинете вместе, ни разу не поссорившись.

– Это не Фейский лес создает монстров, – говорю я, тяжело дыша после того, как мы с Сайрусом ворвались в его кабинет, притворяясь, что только узнали об этом. – За этим стоит Ведьма. Я предполагаю, что она использует Фейский лес как источник силы, и это является причиной его гниения.

Я не могу рассказать королю ни о Надии, ни о том, что настоящая леди Рея мертва, поэтому заявила, что видела Ведьму в будущем Сайруса и леди Реи. Я предупреждаю, что силы ее непредсказуемы и об ужасной сцене, что может развернуться на свадьбе Сайруса. Принц же отыгрывает свою партию по уши влюбленного жениха, настаивая на том, что планирует лично атаковать Ведьму.

– Нужно искать ворона, – говорю я, вспомнив момент ее трансформации.

Гнилое пятно на моей башне за ночь стало больше и захватило все основание, так что придется избавиться от всех внешних ветвей. Я также свалила это на Ведьму. Знак ее приближения. Никто не знает, чему можно верить.

С другой стороны, это значит, что моя башня закрыта для публичного посещения, так что никаких больше капризных посетителей. У меня освободилось время для тайных совещаний по стратегическому планированию в покоях Надии, против которых я ничего не имею, к своему удивлению. Мне нравится находиться среди карт и писем, которые приносит Данте, слушать, как Балика справляется с монстрами. Раз у них нет своей армии, они сфокусировались на эвакуации атакованных регионов и перевозке беженцев в более защищенные города. Пятна насаждений Фейского леса по Балике, кажется, замедляют наступление монстров, они редко их пересекают.

Я стараюсь держаться от принца на максимальном расстоянии в комнате, а это значит, что я сопровождаю Надию прямо до ее постели. Хоть она и наивная, но вполне сносная, в первую очередь потому, что не пыталась заполнить тишину ненужными разговорами. Я пользуюсь возможностью, чтобы лучше изучить ее будущее, оставляя только слишком тяжелые моменты свадьбы.

– Крики и хаос. Ежевика покрывает бальный зал, – бубню я, скрывая дрожь. – Ничего нового.

У меня складывается ощущение, что мое Виденье что-то упускает, словно кто-то прячет от меня нити.

Надия открылась мне, потому что среди нас ей больше не нужно притворяться.

– Мы… Мы могли бы приготовить для Ведьмы ловушку? – запинаясь, предлагает она, теребя свой браслет.

Растянувшись на кушетке, Данте издает протяжный стон.

– Если мы не смогли поймать ее раньше, то вряд ли сможем поймать