Баллада ворона (ЛП) - Хамм Эмма

18

Дерево-виселица

Бран вырвался из портала, сделанного древними Туата де Дананн, и приземлился на корточки. Они говорили, что он попадет к Кэрман. Он не терял время, вытащил меч из-за пояса и направил магию дугой перед собой.

Портал замерцал снова, и Эльва вышла, ее броня появилась как вторая кожа. Мерцающее золото отражало свет луны бликами на землю.

Он дал броне Короля-ворона окутать его тело, словно тысячи черных жуков побежали по его телу. Они стали тверже, соединились, двигались с его телом, как не мог никакой металл. Клинок в его руке был тонким, из темного металла, с которого капала черная магия, пока он двигался по воздуху. Яд.

— Кэрман! — позвал он, его голос ударил по воздуху. — Где ты, ведьма?

Никто ему не ответил. Там была только серая глина, мертвые деревья и черный ящик, такой высокий, что на него вряд ли можно было забраться. Он посмотрел на здание и наклонил голову в сторону.

— Гробница, — спросил он, — или темница?

— Все сразу, — Эльва подошла ближе. — Они же не оставили бы ее там? Они не могут управлять тем, кто туда входит. Это слишком просто.

Он согласился, и он ответил бы так, но услышал скуление. Он знал этот голос. Он был в его снах, пел ему колыбельные на ночь.

— Айслинг, — в ужасе прошептал он.

Они переглянулись и бросились действовать. Они побежали по глине, что поднималась пылью за ними. Бран обогнал Эльву, толкнул дверь плечом и ворвался во тьму, такую густую, какой он еще не видел.

Он словно больше не существовал.

Вот, как они пытались проклясть ведьму. Они поместили ее в черную коробку и наполнили ее магией, что повторяла ужасы смерти. Они создали ад для Кэрман. Один луч света падал на нее и женщину, которую он любил.

Бран замедлился, а потом замер в центре мавзолея. Он звал ее, но она не отвечала.

Его сердце сжалось, он смотрел с ужасом, как Айслинг опускается на колени перед самой опасной ведьмой на свете, освобождает ее из цепей и падает. Его дыхание замерло, Кэрман обняла его любовь и что-то зашептала ей на ухо.

— Не слушай! — закричал он, но Айслинг его не слышала.

Эльва побежала вперед, но он уже знал, что они опоздали. То, что Кэрман сделала или сказала, убедило Воронью королеву, что Кэрман была права. Айслинг не могла так легко поддаться чарам Кэрман, но она отдала бы свою жизнь ради их народа. Их жизни, их безопасность были для нее важнее, чем ее жизнь.

Чем он.

Казалось, его сердце треснуло посередине. Что-то в нем сломилось, еще одна женщина выбрала свое будущее без него. И он знал, что не должен был ощущать такое. Разве он не обещал Эльве, что она оправится от разбитого сердца? Что это лишь ступень в жизни?

Он лицемерил. Потеря Айслинг была важнее королевства, жизни, всего, что он мог представить.

— Бран! — закричала Эльва, поднимая меч над головой. Она бросилась к Кэрман и Айслинг, словно собиралась вонзить клинок в сердце ведьмы.

Он знал больше. Кэрман впиталась в кожу Айслинг, забрала ее тело, словно это был дар, созданный только для нее.

Айслинг почти поэтично выгнула спину, широко раскрыв руки. Ее голова отклонилась, яркие губы раскрылись.

А потом начался ад.

Камень, сдерживающий трех великанов, треснул в центре. Большие обломки полетели на каменные плиты. Стон раздался в комнате, сыновья Кэрман освободились, чтобы снова уничтожать земли.

Ближайший к Брану сжимал копье. Он тряхнул большими плечами, широко раскрыл рот и издал первобытный крик, от которого сотрясся воздух. Его братья шевелились, один потянулся за стрелой размером с человека, вложил ее в лук. Другой опустил меч и опасно улыбнулся.

Но Бран не смотрел на них. Он глядел на свою королеву, чьи волосы развевались, словно она была под водой.

— Айслинг, — позвал он, шагнув вперед, а потом сказал себе, что это была не она. Но выглядела так же, и он хотел сохранить этот последний миг надолго.

Он попробовал снова, крикнул изо всех сил, чтобы она посмотрела на него в последний раз:

— Айслинг, любимая!

Чудо, но ее голова наклонилась, словно она его услышала. Она открыла глаза, любимые глаза, наполнившиеся слезами, что были для него. Бран протянул руку, был слишком далеко, чтобы коснуться нее, и не успел ей помочь.

— Бран, — ее голос пролетел по комнате, он не должен был уловить свое имя, но услышал. — Я лю…

Магия откинула ее голову назад, волосы поднимались, становились белыми, слишком много сил бежало по ее венам, и она не могла управлять этим. Он видел такие эффекты раньше, когда фейри касались магических предметов, что были слишком сильными для них. Существо резко старело и взрывалось красными брызгами, пропадая из мира навеки.

Он не мог смотреть, как она так умирает. Он не мог увидеть, как Кэрман победит, но и не мог бросить ее в тот миг, когда она умирала по его вине.

И все же Бран смотрел вперед, заставлял себя жить с ней, потому что, хоть он был трусом, он был ее. И она не умрет одна.

Белый огонь лизал кончики ее пальцев, тянулся из ее тела, словно магия протекала. И он смотрел, как женщина, которую он любил, становилась другой.

Сила собралась у ее ног жидким огнем, а потом раздался грохот, и все впиталось в нее. Ее тело содрогнулось, кости засияли под кожей, и он мог сосчитать ее ребра даже сквозь одежду.

И все затихло.

Тело Айслинг расслабилось с выдохом. Ее плечи опустились, ладони обмякли по бокам, все в ней вдруг успокоилось.

Три сына Кэрман замерли, словно задержали дыхание. Они посмотрели на женщину, которая едва доставала им до колен.

Тот, что держал меч, опустился на колени рядом с ней и сказал:

— Мама?

— Нет, — Бран выругался. — Только не это.

Айслинг подняла голову, посмотрела на великана, чьи глаза расширились от шока.

— Здравствуй, сын мой, — прошептала она. — Так хорошо вернуться.

И он ощутил, как холодок пробежал по его спине от слов. Она не имела права захватывать его любимую. Воронья королева не позволила бы никому управлять ее телом так просто. Айслинг боролась бы. Но когда она посмотрела на него, в ее глазах не осталось ни капли от Айслинг.

Бран покачал головой и отпрянул на шаг.

— Нет, — снова сказал он.

— Что, не узнаешь меня? — Кэрман подняла ладони, такие знакомые, но с когтями на пальцах. — Это тело ты любишь, Король-ворон. И мы знаем, что мужчины любят только тело, а не то, что внутри. Ты не должен переживать из-за перемены.

— Я любил ее, не тебя, — он заметил, что Эльва застыла с мечом над головой. Он кивнул на нее. — Что ты с ней сделала?

Кэрман указала на тени вокруг них.

— Это место требует жертвы. Никто не может уйти, пока один не остался. Она останется, как я сделала это для своей сестры давным-давно.

Она махнула рукой, и тело Эльвы отлетело к цепям. Они взлетели в воздух, как змеи, напали, когда она была близко. Звон замков вызвал боль в его голове.

— Как ты смеешь? — прорычал он, шагая зловеще вперед, но замирая. Он не знал, как близко мог подобраться к ней, или насколько сильной была теперь ее магия. — Ты захватила мою жену.

— Разве? Я не слышала у нее такого титула. Ты не сделал ее своей королевой, так ведь, Бран?

Звук его имени был худшим кошмаром. Она знала слово, что могло управлять им. Фейри были слабы только перед своими именем. И мать дала ему очевидное имя.