Магия губит (ЛП) - Эндрюс Илона

Кэрран наклонился к нему.

— Тогда стань сильнее. Научись быть достаточно крутым, чтобы другим не пришлось умирать, защищая тебя.

Возле двери поднялся шум.

Женский голос рявкнул: «Ты впустишь меня, или я убью тебя на месте!»

Дверь распахнулась. Мускулистая женщина шагнула вперед с озабоченным выражением лица. Мартина, мать Асканио. Она увидела нас и остановилась.

— У вас храбрый сын, — сказал ей Кэрран. — Честь вашему клану.

Внизу по коридору открылась дверь отделения неотложной помощи. Дулиттл вышел, вытирая руки полотенцем. Я выскользнула из комнаты и поспешила к нему. Он увидел меня. На его лице было напряженное выражение, как будто он старался удержать все внутри.

Кто бы там ни был на небесах, не позволяй доктору говорить, что Джули мертва. Пожалуйста.

Я подошла к нему.

— Как она?

— У Джули обширная травма плеча, три перелома ребер и инфекция Lyc-V на третьей стадии.

Инфекция Lyc-V состояла из пяти стадий: внедрение вируса, начало обращения, полуобращение, продвинутая степень и стабилизация. Джули находилась в средней стадии, а это значило, что ее тело борется с вирусом, чтобы оставаться человеком.

Его лицо было мрачным. Надвигалось что-то плохое. Внутри все сжалось.

— Уровень заражения у Джули очень высокий.

В груди закололо. Lyc-V «расцветал», когда его жертва находилась в состоянии стресса, насыщая тело в большом количестве. Перенасыщение, и Джули перейдет черту. На четвертой стадии сорок процентов всех жертв Lyc-V обращались в люпов. Джули была укушена, она подросток и получила сильные травмы. Уровень ее стресса зашкаливающий, а ее тело залито гормонами. Ее шансы сойти с ума астрономически высоки.

Кто-то спросил:

— Она станет люпом? — И я поняла, что это мой собственный голос.

— Еще слишком рано говорить. — Дулиттл потер лицо. — Ее превращение произошло слишком быстро. За все свои годы я никогда не видел, чтобы это происходило так быстро. Она начала трансформироваться практически с того момента, как вирус проник в ее кровяную систему. Джули наполнена магией. Внедрение вируса в ее тело подобно посадке семени в плодородную почву. Первая трансформация всегда наиболее изменчива. В случае стабилизации инфекции вирус должен выровняться. Сейчас же он в самой нестабильной фазе.

О нет.

— Позвони французу, — сказал Кэрран. Я чуть не подпрыгнула. Он подошел к нам сзади, и я его не услышала. — Меня не волнует, сколько это будет стоить, просто достань это.

— Достать что? — Я посмотрела на него.

— У европейцев есть специальная травяная смесь, — объяснил Кэрран. — Она снижает вероятность люпизма на треть. Но они охраняют ее, как золото. Мы знаем кое-кого, кто вывозит сыворотку контрабандой.

Лицо Дулиттла сделалось еще печальнее.

— Я взял на себя смелость позвонить, как только девочка поступила к нам, Милорд.

— И?

Дулиттл покачал головой.

— Ты сказал ему, кто просит? — Кэрран зарычал.

— Да. Француз приносит свои извинения. Если бы сыворотка была, он бы немедленно ее доставил, но ее нет.

Кэрран сжал кулаки, но заставил себя разжать их.

— Что теперь? — Спросила я.

— Сейчас она находится под сильными успокоительными. Наша основная задача — дать ей почувствовать себя в безопасности. Никаких громких звуков, ни встревоженных голосов, ни волнения. Мы должны сохранять ее в спокойствии и безопасности. Это все, что мы можем сделать. Я очень сожалею.

— Я хочу ее увидеть.

— Нет. — Дулиттл преградил мне дорогу.

— Что значит «нет»?

— Он имеет в виду, что ты слишком взволнованна сейчас, просто войдя туда, ты вызовешь у нее поднятие уровня вируса, — объяснил Кэрран. — Если хочешь, чтобы ей стало лучше, вернись к ней, когда успокоишься.

Крики о том, что я спокойна, черт возьми, только подтвердят его точку зрения.

Кэрран повернулся к Дулиттлу.

— Когда мы узнаем?

— Я сохраню ее в таком состоянии на двадцать четыре часа. Мы попробуем ее разбудить. Если она проявит признаки люпизма, мы можем дать ей седативные препараты еще на двадцать четыре часа. После этого. . — Дулиттл замолчал.

После этого мне придется убить своего ребенка. Силы покинули мои ноги, я пошатнулась.

Я бы отдала все, чтобы это оказалось просто кошмарным сном. Всю свою магию, всю силу, чтобы она могла проснуться.

— Есть ли надежда?

Дулиттл открыл рот, чтобы что-то сказать и тут же закрыл его, так и ни проронив не слова.

Я развернулась и пошла по коридору. У Хранителей Маяка должна быть база. Кто-то должен был владеть этим фургоном или арендовать его. Кто-то снабдил их разрывными болтами. Единственный раз, когда я когда-либо видела их в действии было, когда Андреа запустила два таких в кровавого голема, которым управляла моя тетя. Она говорила тогда что-то о специальном заказе.

Я найду Хранителей. Я найду их и убью каждого из них.

Кэрран догнал меня.

— Куда ты идешь?

— У меня есть незаконченные дела.

Он преградил мне путь.

— Ты дерьмово выглядишь. Тебе нужен медик. Пусть Дулиттл тебя подлатает.

— У меня нет на это времени.

Он наклонился ко мне и произнес тихим голосом:

— Это не обсуждается.

Я разжала зубы.

— Если я не причиню им боль сейчас, то сойду с ума.

— Либо ты позволишь доктору починить себя сейчас, либо у тебя кончатся силы посреди битвы, когда это будет важно. Ты знаешь свое тело, знаешь, что находишься на пределе своих возможностей. Не вынуждай меня нести тебя.

— Только попробуй.

Он оскалил на меня край своих зубов:

— Детка, это вызов?

Я взглянула ему прямо в глаза:

— Ты бы хотел, чтобы это был он, дорогой?

В коридоре мелькнула неуклюжая здоровенная фигура. Мэхон.

Толстый и с бочкообразной грудью, альфа клана тяжеловесных выглядел так, будто мог встать перед движущимся поездом и заставить его с визгом остановиться. Его черные волосы и борода поседели. Он не особо меня любил, но мы уважали друг друга, и, поскольку Мэхон был самым близким к определению «отец» для Кэррана, мы с Мэхоном старались изо всех сил оставаться взаимно вежливыми.

Мэхон закончил маневрировать своим массивным телом и остановился рядом с нами.

— Мой господин. Консорт.

— Да? — спросил Кэрран, его голос перешел в рычание.

Мэхон пристально посмотрел на нас.

— В отличие от ваших апартаментов, этот коридор не звуконепроницаем. Ваши голоса разносятся по всем этажам. Настали тяжелые времена. Люди ждут от вас совета и примера.

Дулиттл распахнул дверь в боковую комнату.

Мэхон медленно наклонил голову.

— Пожалуйста, Консорт.

Отлично. В любом случае полчаса ничего не изменят.

Глава 18

Я проснулась на нашем диване. Все мое тело болело, глубоко внутри, до костей. Боль — хороший признак. Это означает, что я все еще жива и постепенно исцеляюсь.

Кэрран оперся на подоконник, его силуэт нарисовался на фоне окна, где сумерки или рассвет переливались багряным цветом в небе. Солнце находилось на востоке. Значит, все же утро. Я проспала несколько часов.

Мышцы на широкой спине Кэррана напряглись. Он понял, что я проснулась.

Независимо от того, где я находилась или в какую беду попадала, он всегда приходил за мной. Он перевернул бы город, чтобы найти меня. Мне не нужно справляться с этим в одиночку.

Несколькими этажами ниже спала Джули, пока ее тело активно работало на то, чтобы предать ее. Моя Джули. Мой бедный ребенок. Некоторые люди просыпаются, чтобы спастись от кошмаров. Я же проснулась в одном из них.

— Есть какие-нибудь изменения?

— Она все еще спит. — ответил он.

— Дулиттл накачал меня успокоительными, старый обманщик.

— Нет. — Кэрран обернулся. — Доктор только залечил твои раны, и ты заснула. Я принес тебя сюда. Теперь болит меньше?