Дарья Кузнецова - Модус вивенди
Нас заметили, и несколько секунд заняли взаимные приветствия и расшаркивания. Впрочем, без излишних церемоний, спокойно и как-то по-домашнему.
– Рад видеть, что вы помирились, – лучезарно улыбнулся цесаревич, жестом приглашая нас присесть. – Глядя на вас, даже начинаешь завидовать и задумываться: а не пора ли самому уже жениться?
– Ну и женитесь, – флегматично отозвался со своего места Ивлев, не отрывая взгляда от шахматной доски. – Вам Государь регулярно намекает, что неплохо хотя бы с невестой определиться.
– Да вот еще, – рассмеялся наследник, тут же идя на попятную. – Сам Государь когда себе жену выбрал? Вот то-то же, мне до тех пор еще больше десяти лет, и я совершенно не спешу!
– Вы еще вспомните, сколько Их Величество девок к тому моменту изволили попортить, и поставьте себе целью побить рекорд, – уголками губ улыбнулся канцлер. Мужчины засмеялись соленой шутке, девушки зарделись и захихикали. А я вдруг поняла, что мне совсем не стыдно от подобных высказываний. А еще подумала, что граф – почти ровесник Императора и, должно быть, они были дружны в юности. И наверное, до сих пор дружны, если Ивлев находит уместным высказываться подобным образом.
– Ну, это уже крайности, – легко отмахнулся цесаревич. – Но от возможности еще погулять и как следует определиться я отказываться не намерен. И вообще, я, может, хочу, как Игорь Владимирович, чтобы – ух! – со страстями и прочими прилагающимися, – проговорил он с бесенятами в глазах, подмигнув то ли мне, то ли Игорю.
– Владимир Алексеевич, как не стыдно! – с мягким укором посмотрел на него Угрюмов.
– Пороть, – резюмировал канцлер. – Нещадно. Надо было раньше.
Все опять засмеялись и вернулись к прерванным занятиям. Мы с Одержимым, потягивая из бокалов взятое на специально для того предназначенном столике вино, некоторое время прислушивались и наблюдали за игрой. А мне опять вспоминались вары: если подумать, не столь уж удивителен их язык жестов и не так уж сильно они от нас отличаются.
Ветров, по счастью, вел себя вполне прилично и не пытался сгрести меня в охапку или пристроить у себя на коленях, хотя мою ладонь все это время не выпускал. Правда, стыдно сказать, сейчас его примерное поведение несколько расстраивало. А когда мысли соскользнули на недавние события, оказаться на коленях у мужчины захотелось особенно сильно.
Понимая, что еще немного рассуждений в этом направлении, и я наверняка вспыхну от стыда, поспешила отвлечься на менее опасную тему. Первую, которая пришла в голову.
– Игорь, а для чего тебя хотел видеть твой командир? Ну, перед тем как я разговорилась с Полонским.
– Предлагал отставку, – насмешливо отозвался он.
– В каком смысле? – опешила я.
– В прямом. – Одержимый пожал плечами. Пару секунд полюбовался написанным на моем лице удивлением и все-таки пояснил: – Предложил перевестись на гражданскую службу.
– И что ты?.. – насторожилась я, сама не зная, какого ответа от него жду.
– Согласился, конечно, – со смешком отозвался он. – Особенно учитывая, что мне предложили согласованный со всеми инстанциями перевод в ваш Департамент. Цесаревич, а вслед за ним и канцлер почему-то свято уверены, что из нас с тобой получился прекрасный дуэт и это необходимо использовать на благо родины. Я, впрочем, не внакладе, какими бы резонами они ни руководствовались.
– Ты это серьезно? – недоверчиво переспросила я. – А не заскучаешь?
– Хм. Не видеть тебя месяцами, потому что и у тебя, и у меня служба, или работать с тобой вдвоем… Даже не знаю, такой сложный выбор! – усмехнулся Ветров. Перехватил мою ладонь другой рукой, поднес к губам. – Даже если работа окажется ужасно скучной, у меня будет прекрасная возможность найти себе развлечение ночью. Правда, ты не будешь высыпаться, но зато я помогу тебе справиться с моральной усталостью, – тихо проговорил он, склоняясь к моему уху, и с намеком незаметно провел тыльной стороной ладони по моему бедру. – Сначала – расслабляющий массаж, потом – очень много…
– Игорь! – возмущенно шикнула на него я. – Как можно такие вещи на людях говорить?!
– Это все от невозможности сделать то, что хочется, – со смешком отозвался Игорь. – И мысль о том, что на тебе сейчас нет белья, не способствует поддержанию самоконтроля. Ну их всех к демонам, поехали домой?
Я только кивнула в ответ, боясь, что голос дрогнет, и не зная, куда деть взгляд. Потому что после этих слов мне самой очень захотелось оказаться подальше от людей и узнать желания мужчины на практике. Щеки пылали, и мне казалось, что все это видят, и всем это заметно, и эти самые «все» прекрасно знают причину появления лихорадочного румянца и глумливо хихикают или думают какие-нибудь гадости. И хотя умом я понимала, что это все мнительность, но успокоиться не получалось.
Ветров тем временем потянул меня за собой, поднимая на ноги, и совершенно спокойно обратился к наследнику, принося извинения за необходимость уйти, ссылаясь на мое дурное самочувствие и тот факт, что я еще не до конца оправилась от болезни. Кажется, присутствующие легко поверили в эти слова, искренне сочувствуя и желая мне здоровья.
От этого стало еще более стыдно.
А потом мы скорым шагом направились к выходу – гораздо более поспешно, чем двигались сюда. Пальто даже не стали застегивать; вернее, Игорь не стал и не дал времени мне. По счастью, аэролет уже ждал у нужного выхода и замерзнуть мы не успели.
Как показала практика, верхнюю одежду вообще можно было не надевать – все равно ее с меня стащили в тот же момент, когда транспорт оторвался от земли.
Дорога домой пролетела незаметно. Мы опять увлеченно целовались, потерявшись для внешнего мира. Одержимый вновь плюнул на мои просьбы об аккуратности, его губы жадно ласкали мою шею, плечи и грудь, наверняка оставляя следы, но я, кажется, уже вполне готова была смириться и с этим. Лишь бы продолжал вот так целовать, лишь бы чувствовать кожей прикосновения его ладоней, лишь бы так же захватывало дух от возбуждения…
Выбравшиеся из аэролета, мы представляли собой впечатляющее зрелище. Если бы у этой сцены были свидетели, даже вообразить боязно, что бы они о нас подумали! Игорь, не тратя время на застегивание собственной рубашки, торопливо и кое-как завернул меня в оба пальто и понес на руках к дому, продолжая целовать на ходу. Ориентировался в пространстве он, наверное, по какому-то недоступному простым смертным наитию: не глядя под ноги, умудрился легко преодолеть ступени крыльца, дверь, лестницу на второй этаж и только в спальне поставил меня на ноги.
Как все-таки странно на меня влияет этот человек. За какой-то месяц моя жизнь изменилась до неузнаваемости, да и я сама тоже. И дело было не только в невесть откуда взявшейся чувственности и жадности до ласк, хотя одно это уже шокировало. Я стала уверенней в себе, легче, радостней, но при этом ощущала где-то внутри странное умиротворение, будто именно этого мужчины мне до сих пор не хватало, а теперь, когда он появился, все в жизни встало на свои места.
Оказалось удивительно легко распрощаться с некоторыми привычками, которые раньше казались основополагающими чертами характера. Было приятно засыпать и просыпаться в объятьях Игоря, хотя во всех прежних отношениях постоянная близость мужчин раздражала. Его приказной тон оказалось неожиданно легко терпеть: не всегда, но порой я с удивлением ловила себя на том, что слушаюсь его примерно так, как родителей в детстве. Например, когда речь шла о режиме дня и необходимости регулярного питания или в других подобных случаях проявления его суровой и непререкаемой заботы.
А может быть, все именно так и должно быть? И именно так – правильно? Все, что было прежде, – просто ошибочные ответы в одной и той же задаче, но не математической, а жизненной. А теперь мне наконец-то удалось найти верное решение…
Эти мысли медленно вращались по кругу, сползаясь в кучу, меняя формулировки и поворачиваясь разными боками. Я лежала, удобно устроив голову на плече мужчины, лениво поглаживала его грудь, накручивая на кончики пальцев короткие спиральки жестких черных волос, и после недавней вспышки страсти была только и способна, что думать, и то кое-как. Спать не хотелось, шевелиться тоже не хотелось; хотелось о чем-нибудь поговорить, но, если честно, было лень даже открывать рот.
Но вскоре молчание наскучило, и я сделала над собой усилие, задав один из возникших за сегодняшний очень долгий день вопросов.
– Игорь, а как сложилась такая странная дружеская компания?
– Что ты имеешь в виду? – нехотя откликнулся мужчина, точно так же лениво перебиравший мои волосы и массировавший кончиками пальцев макушку.
– Ну, те, кто был вокруг наследника. Почему именно эти люди? Канцлер, Измайлов, твой друг Марков, еще тот генерал, который твой командир; кстати, как его фамилия?
– Щукин. Да, темная история… Когда цесаревичу было около пяти, он очень сильно заболел. Мы не могли его вылечить, но по крайней мере поддерживали его жизнь – таким же образом, каким я вылечил тебя, – пока не нашлось лекарство. А потом выяснилось, что болезнь эта не случайна, и заразили его намеренно. Наше присутствие стало тем более необходимо, что нужно было его защищать до вычисления всех виновных. Так и получилось, что несколько лет вместо нянек и гувернеров у него были Одержимые и офицеры охраны. А граф Ивлев – вообще его крестный и друг Императора; но это общеизвестный факт, так что я удивлен твоим неведением.
