Мелисса Марр - Любимый грешник
У самого края танцпола Ниалл и Тэвиш с помощью охранников организовали нечто вроде живой баррикады, предназначенной не подпускать к Кинану и Эйслинн присутствующих в клубе девушек. Те плохо понимали, что можно и чего нельзя говорить. А сегодня они все были вне себя, убежденные в том, что их королева наконец-то с ними.
— Я перестал пялиться, — тихо пробормотал Кинан, хотя на самом деле это было не так.
Он вообще не был уверен, что справится с этой непосильной задачей, если она будет часто вот так одеваться. На Эйслинн были какие-то виниловые штаны, которые сидели на ней, как вторая кожа, и старомодная блузка с красной бархатной шнуровкой. Кинан был абсолютно уверен, что если потянет за конец этого шнурка, блузка мгновенно окажется на полу.
— Хочешь потанцевать перед тем, как мы поговорим? — Спросил он.
Ему почти до боли хотелось обнять ее, танцевать с ней, как это было на ярмарке, кружиться среди фейри — наших фейри .
— С тобой? Это вряд ли.
Она будто насмехалась над ним, но Кинан видел, что Эйслинн просто храбрится.
— Все смотрят. — Смотрят на нас обоих . Ему нужно было доказать себе и всем собравшимся здесь фейри, что он не слабый, что не собирается склонять перед ней голову. — Все, кроме тебя.
И Кинан сбросил «иллюзию», выпустив наружу весь свой солнечный свет, и засиял, как маяк в тусклом освещении клуба. Одно дело для смертного видеть фейри, и совсем другое — сидеть рядом с их монархом.
Глаза Эйслинн расширились, дыхание сперло.
Наклонившись через стол, Кинан протянул руку, чтобы взять одну из ее крепко сжатых вместе ладоней. Быстрым, незаметным для глаз смертных движением, Эйслинн дернулась назад и хмуро уставилась на свою руку, словно могла подавить воспоминание о том, как она уже изменилась.
«Львенок», которого она послала за напитком, вернулся с подносом, уставленным самыми разными коктейлями и напитками. Еще трое шли за ним, у каждого в руках был поднос со сладкими «смертными» закусками, которые предпочитали фейри.
Эйслинн отказывалась признаваться в этом даже самой себе, но она вполне дружелюбно улыбнулась расторопным «львятам»:
— Быстро.
Они выпрямились, желтовато-коричневые гривы распушились от удовольствия.
— Для вас мы сделаем все, что угодно, миледи, — ответил ей самый старший на вид хриплым голосом, которым обладали все «львята».
Глядя на Эйслинн, Кинан улыбнулся. Может быть, ее отношение к ним менялось вместе с тем, как менялось ее тело, а может, это было следствием неизбежности принять их мир. Впрочем, ему было все равно, почему это происходит. Главное — она улыбается их фейри. Но когда она снова посмотрела на Кинана, вынужденная лицезреть его сияющий лик, улыбка погасла. Пульс ее бился где-то в области шеи, как пойманная в ловушку птица. Эйслинн с трудом отвела взгляд от Кинана и несколько раз сглотнула.
Но ведь не из-за «львят» ее кровь побежала быстрее, не из-за них на ее щеках появился румянец. Это из-за меня. Из-за нас!
«Львята» поставили подносы на стол: здесь были мороженое, пирожные, кофейные коктейли, десерты из местных кондитерских и сладкие безалкогольные напитки на любой вкус. Указывая на деликатесы, они рычали, перебивая друг друга:
— Попробуйте это.
— Нет, это.
— Вот это ей больше понравится!
Наконец, к столу подошел Тэвиш с охранником, чтобы прогнать их:
— Идите-ка отсюда, ребята.
Эйслинн молча наблюдала за ними, потом решительно повернулась к Кинану.
— Итак, давай поговорим об этой твоей маленькой игре. Может, нам удастся найти какой-нибудь выход, который позволит нам обоим нормально жить дальше своими жизнями.
— Теперь ты — моя жизнь, — ответил ей Кинан. — Все это, — он махнул рукой вокруг себя, — все эти фейри, их жизни, все встанет на свои места, когда ты согласишься быть со мной.
Все потеряет смысл, если ее не будет рядом с ним. Если она скажет «нет», все они умрут.
— Ты нужна мне, — прошептал Кинан.
Эйслинн сжала кулаки. Так не пойдет . Как же ей обсуждать с ним то, зачем она сюда пришла, когда он сидит и сияет, как какой-то космический объект? Он не угрожал ей, вообще ничего не делал, только говорил то, что ей, если честно, было приятно слышать.
Разве все так ужасно? Ее прошибала дрожь, когда он вот так смотрел на нее. Все вокруг кричало о том, что он хороший.
Он фейри. Фейри нельзя доверять.
Весь его гарем собрался на танц-поле — те самые девушки, которые когда-то были на ее месте. Теперь они толпились среди других фейри и сами были фейри. Такой жизни ей совсем не хотелось.
— Вряд ли такой ответ может чем-то помочь, — сказала Эйслинн, глубоко вздохнув. — Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя. И не люблю. С чего ты вообще взял, что у тебя есть повод, чтобы… — Она замолчала, пытаясь подобрать подходящие слова, но они никак не хотели находиться.
— Ухаживать за тобой? — Предложил свой вариант Кинан с улыбкой.
— Да как угодно. — Аромат цветов, который Эйслинн ощущала вокруг себя, кружил голову. Собравшись с мыслями, она начала сначала: — Я не понимаю, зачем ты это делаешь.
— Все уже сделано, — проговорил Кинан и потянулся к ней.
— Не смей, — остановила его Эйслинн, отстраняясь.
Он откинулся на спинку своего стула. Синие огни клуба придавали ему еще более нечеловеческий вид.
— Что, если я скажу тебе, — начал Кинан, — что ты — ключ, Грааль, книга, единственное, что может спасти меня? Если скажу, что ты нужна мне, чтобы победить того, кто замораживает землю? Что твое согласие спасет мир — всех этих фейри и твоих смертных? Тогда ты согласишься принять меня?
Эйслинн уставилась на него. Вот оно — то, что они от нее скрывали.
— Значит, в этом все дело?
— Может быть.
Он встал и медленно обошел вокруг стола, давая Эйслинн время превратить стул, на котором она сидела, в своеобразную преграду между ними, но Эйслинн не пошевелилась.
— Есть только один способ узнать это. — Кинан остановился так близко, что ей пришлось бы оттолкнуть его, чтобы встать. — Ты должна сделать выбор — остаться со мной.
Ей вдруг захотелось сбежать.
— Я не хочу становиться одной из них, — сказала Эйслинн и ткнула пальцем в толпу Летних девушек. — Или такой ледышкой, как Дония.
— Выходит, Дония тебе рассказала, — кивнул он, как будто это было само собой разумеющимся.
— Об этой маленькой подробности, которую ты упустил? Да уж, рассказала. — Эйслинн старалась говорить спокойно, будто альтернатива пополнить его гарем или стать замороженной фейри была вполне нормальным фактом. — Слушай, я не желаю становиться одной из твоих игрушек и не хочу быть такой, как Дония.
