Кристин Фихан - Темное вожделение
Жак слегка оскалился, показывая свои белые зубы. Он умышленно пошевелился, медленно, вяло, пытаясь еще раз почувствовать свои мышцы, свою силу. Его тело было все еще слабым, но уже ожило. Когда он двинулся, то почувствовал мягкость тела Шиа, прижимающегося к его твердому телу. Его тело отреагировало, возникла сладкая боль, не появлявшаяся в течение многих столетий, но теперь дала о себе знать. Повернувшись на бок, он посмотрел на ее все еще бледное лицо.
Его тело напряглось еще сильнее. Рука стала передвигаться к кнопкам на ее рубашке, а его пальцы прикасались к молочно-сливочной коже. Его сердце заколотилось, а дыхание застряло в горле. Мучение, но такое изящное. Он даже не представлял, что что-то может быть таким мягким. Он сдвинул рубашку с ее плеча, наклонился к ее уху и прошептал.
— Просыпайся, маленькая Рыжеволоска. Просыпайся, нуждаясь во мне.
Он поцеловал ее глаза, обхватил рот, рука проскользнула по груди, желая почувствовать, как ее сердце будет биться об его руку.
Кровь зазвучала, как симфония, посылая жар, заставляя хотеть срочного удовлетворения этого ощущения с Шиа. Рот Жака был волшебным, нежным, медленно соблазняя, в то время как его руки исследовали ее изгибы. Он почувствовал, как она пробудилась, открывая свой ум ему. Ее эмоции были смесью тоски, желания, заботы о нем, пересилившие сильное горе и страх перед тем, чем она стала. Он провел рукой вниз по ее лицу, прослеживая контуры любимой, связанной навечно с ним, с его сердцем, взглядом. Ее лицо было влажным. Жак нагнул свою голову и исследовал изящную шею. Ее кожа была словно согретый мед, стекающий по тающему льду, неповторимая смесь. Его язык ласкал ее пульс, жажда пылала в нем так сильно, что тело мучительно сжималось. Шиа издала мягкий стон, что-то среднее между отчаяньем и покорностью. Ее тело выгнулось дугой к нему от напора и голода, заглушающих здравый смысл.
— Ты в безопасности со мной, маленькая Рыжеволоска. — Жак воспользовался своим голосом, смесью жара и бархата.
Он пользовался любым оружием из своего арсенала, копившегося столетиями, чтобы привязать ее к себе.
— Ты нужна мне. — Его тело беспокойно, настойчиво заерзало, рот нашел ее горло. Одновременно с этим его рука спустилась по ее узкой груди, пальцы собственнически легли на плоский живот.
— Я знаю, ты боишься. Чувствую это в твоей голове. Позволь себе испытывать мои ощущения. Не сомневайся, для меня нет никакой другой любви. Я знаю, ты моя другая половинка, вверенная моей заботе. — Его красивый низкий голос был мягок и немного хрипловат, поскольку уже начало распространяться пламя желания.
Огонь увеличил голод, и зверь внутри начал бороться за свободу. Обозначилась темная, когда инстинкты карпатца начали бороться с человеческими.
С усилием управляя мощным желанием, потребностью повелевать, взбешенный необходимостью соединиться, он с трудом контролировал себя. Он прикоснулся к ее губам с легким привкусом отчаянья, вызванного тем, что ее ум не желал полного единения, испуганный, что этого никогда не будет. В ее сознании была смесь слез, горя, тумана, огня и острого желания.
«Жак». — Его имя было, как шепот, отозвавшийся в его голове.
Ее руки нашли его, мешая ему сдвинуть джинсы с ее бедер. Он углубил поцелуй, соблазняющий, эротический, нарочно усиливая голод, острое желание у себя в голове.
«Ты смогла сохранить мою жизнь, Шиа. Теперь верни мою душу. Мне нужна ты и только ты. Заставь меня закончить все». — Напряженность ушла из ее рук, и он смог сдвинуть джинсы с изгиба бедер, вниз к ступням, показывая красоту ее тела себе, своим рукам.
Шиа слушала быстрое дыхание Жака, чувствовала, как его сердце делает сальто, как тело наполняется диким желание, а ум красным туманом голода. Сила его эмоций подавляла ее, угрожая. Она закрыла глаза, а руками обхватила его шею, понимая, у нее нет сил, чтобы отказаться от своей невыносимой потребности в нем. Не в ком угодно, а только в нем.
Жак глубоко вдохнул ее аромат в свои легкие, его руки медленно скользили по телу, все время прикасаясь к ней, усмиряя зверя, бушующую в нем потребность обладать ею. Он уже и так причинил ей так много боли, забрал жизнь, взамен которой ничего не мог дать. Жак хотел, чтобы ее первый раз с ним был красивым, и постарается сделать его таким.
— Не плачь, любимая, — мягко шептал он у горла, прикасаясь своими губами к ее пульсу, лаская своим языком безумный ритм того.
Его тело напряглось, боль и голод увеличились, пока не стали биться в ней, в нем. Зубами покусывал ее шею, причиняя обоим сладкое мучение. Он уткнулся своим носом в ее грудь, поражаясь тому, насколько та была мягкой, прекрасной. Она была такой хрупкой под его руками, ее мышцы такими расслабленными, а кожа напоминала атлас.
Жак дрожал, и трепет усиливался из-за попыток сдержать его природу хищника, блеск пота покрывал тело. Ощущения и чувства танцевали цветами и жаром. После столетий без цветов и эмоций, после семи лет проклятий и боли Жак никогда не забудет этого момента. То, как она смотрела на него, ее аромат, то, как откликалась на его прикосновения, неохотной любовью, горем, соответствующими голоду и желанию в ее голове — все это навечно запечатлится в его душе.
Шиа почувствовала изменения в том, как его руки ласкали ее бедра, в размышлениях. Она чувствовала его жестокий голод, жар, горящий в его теле, насущную потребность. Его тело накрыло ее, заключив в тюрьму, а колено эффектно раздвинуло ее ноги. Ее тело страстно пылало, когда он прижимался к ней такой твердый и настойчивый. Сердце внезапно возмутилось, но его губы ласкали ее грудь, вытесняя все обычные мысли. С каждым горячим прикосновением его рта, жар начинал сильнее пульсировать и зазывал его глубже, пока он не встретил препятствие.
Его рот неохотно выпустил ее грудь и нашел пульс, где язык стал эротически двигаться.
— Ты моя Спутница жизни.
Его зубы мягко покусывали ее сливочную плоть. Жар окутывал, маня.
— Я требую тебя, как свою Спутницу жизни. Я принадлежу тебе. Я предлагаю свою жизнь за тебя. — Его руки нашли ее маленькие бедра, обхватывая их своими руками.
Его тело было напряжено от дикой боли и горящего голода.
— Я дарю тебе свою защиту, свою преданность, свое сердце, душу и тело. Я обязуюсь хранить все то, что является твоим. Твои жизнь, счастье и благосостояние будут стоять превыше моих всегда.
— Прекрати это, Жак, — прошептала Шиа в отчаянии, чувствуя каждое слово, каждое дыхание, соединяющие их вместе так, что скоро не могла понять, где оканчивается он и начинается она.
— Ты моя Спутница жизни, соединенная со мной навечно и отданная под мою заботу. — Он глубоко вонзил зубы, его тело прижалось к ней.
