Как повываешь? - Жаклин Хайд
— Твоя сладкая киска уже кончила? — спрашиваю я, тяжело дыша, уже ощущая запах влаги, покрывающей бедра.
— Иди нахуй, — рычит она, резко разворачиваясь, отчего юбки взмывают в воздух. Она вздергивает голову, но я замечаю жар на ее щеках и груди.
Мой голос становится все больше похожим на чистое рычание в ответ на этот вызов.
— Думаю, на хуй пойдешь ты.
В три быстрых шага она оказывается в моих объятиях. Ее руки зарываются в мои волосы, дергая за них, когда она пытается взобраться на меня, как на дерево, подпрыгивая, чтобы обхватить ногами мою талию. Она стонет, прижимаясь губами к моему рту в жадном поцелуе и бедрами к члену, из-за чего я ударяюсь спиной о стену, удерживая нас от падения.
Наши языки переплетаются, пока я расстегиваю этот нелепый костюм Дракулы, чтобы получше ухватиться за ее бедра, и начинаю тереться о нее, лишь на мгновение отрываясь от губ. Одной рукой я прижимаю ее голову к своему плечу, а другой удерживаю, пока несу сквозь замок. Ни ей, ни мне нет дела до того, как тяжелое платье зажато между нами.
Поднимаясь по узкой винтовой лестнице, я успеваю преодолеть один этаж, прежде чем ее зубы врезаются в мою шею, заставляя глаза закатиться, а сердце — бешено заколотиться. Черт. Я хочу дотащить нас до одной из комнат, но она слишком нетерпелива, и я больше не могу сдерживаться. Я поспешно заношу Уитли в коридор, а она тем временем расстегивает верхнюю пуговицу на моих брюках, заставляя меня так сильно сжать челюсти, что я, наверное, потом проверю, не треснули ли коренные зубы.
К черту все. В этой части замка вряд ли будут бродить гости или сотрудники.
Я прижимаю ее к стене, снова атакуя губы. Она стонет где-то в глубине горла, когда я залезаю под платье, распуская завязки нижней юбки. Я опускаю Уитли на пол, чтобы снять эту ужасную вещь, и та соскальзывает, а черные туфли начинают выглядывать из-под тяжелых слоев.
Я улыбаюсь.
— Ты все это время была в них?
Взгляд Уитли не отрывается от моих губ, и она облизывает свои, тяжело дыша. На ее лице появляется очаровательный сердитый взгляд.
— Коннор, если ты сейчас же не вставишь в меня член, клянусь, я убью тебя.
— Ладно, справедливо.
Я сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее сразу, только для того чтобы стянуть платье через голову. Когда полные груди вырываются наружу, я дергаю ленты на корсете, разрывая их.
— Раздвинь ноги, — говорю я, беру ее лицо в ладони и жадно целую.
Она тут же подчиняется, приподнимая одно колено, и вид набухшей и мокрой киски заставляет мои ноздри раздуваться. С трясущимися руками я тянусь вниз и вытаскиваю пальцем пластиковую веревочку, соединенную с игрушкой. Уитни стонет, когда я вытаскиваю устройство, ее стенки жадно сжимаются. Когда игрушка с мягким звуком выходит из нее, лицо Уитли затягивает туманом удовольствия, и я не могу удержаться, чтобы не потереть чувствительный клитор, выключая и пряча устройство в карман.
— После этого мы больше не будем друзьями, — говорю я, понимая, что подписываю себе приговор. Если потом она решит, что не хочет иметь со мной ничего общего, я, возможно, превращусь в жалкого преследователя, связанного брачными узами с женщиной, которая никогда не узнает, кто я на самом деле.
— Черт, ты все испортил. Я как раз собиралась встать на колени и умолять, — говорит она с надутыми губами и дерзкой улыбкой.
Я прижимаю ее к стене.
— Еще бы. Ставлю на то, что ты действительно так и сделала бы, озорница. Ты ведь кончила там, перед ними, да? — я резко хлопаю ее по киске двумя пальцами и сжимаю клитор, наслаждаясь криком. — Тише. Еще чуть громче, мисс Уитт, и кто-нибудь нас услышит.
Ее сердцебиение учащается, а запах возбуждения становится еще сильнее. Воздух между нами наполняется напряжением.
Непослушная девчонка, мысль о том, что нас поймают, заводит ее.
Я целую ее шею, приближаясь к уху, и шепчу низким мурлыкающим голосом:
— Я так выебу тебя до бесчувствия, заставлю кончить на моем члене столько раз, что ты никогда больше не скажешь, будто тебе нужна игрушка, чтобы получить оргазм.
Поскольку моя молния уже частично расстегнута после ее предыдущих попыток, я легко вытаскиваю член из штанов.
— О боже. Наконец-то, — напевает она, дрожа от моих слов и опуская взгляд. — Пожалуйста, Коннор. Быстрее.
Она так жаждет этого, что поднимает колено и обвивает ногу вокруг моей талии. Я крепко хватаю ее за бедро и подстраиваю угол, сдерживая стон, когда кончик члена касается ее влажной плоти. Ее тело дрожит, ногти впиваются в мои руки, а я медленно вхожу, ощущая, как горячие шелковые стенки сжимают меня. Я двигаюсь, постепенно погружаясь глубже, отчаянно пытаясь не потерять голову. Ее мышцы обхватывают меня так туго, что я содрогаюсь от удовольствия.
— О да. Двигайся, черт тебя побери, — умоляет она, задыхаясь, пытаясь подпрыгивать на члене, сражаясь с моей нарочитой медлительностью. Костяшки Уитли побелели от того, как она сжимает лацканы моего костюма.
Я не могу удержаться от сдавленного смешка. Я пытаюсь не разорвать ее на части, даже когда она пытается загнать меня глубже. Она уже такая мокрая и готовая после виброяйца, но все еще тугая после оргазма — и это ощущается просто божественно.
— У меня в планах создать армию игрушек, которые будут служить мне каждый день, пока ты моя, — говорю я, стараясь контролировать дыхание, чтобы звериная сущность не вырвалась наружу, пока Уитли разрушает все мои попытки держаться в рамках. — Новая игрушка каждый день, чтобы ты была насквозь мокрая к тому моменту, как я прикоснусь к тебе.
Если она такая ненасытная после сегодняшнего, я даже представить не могу, как наши будущие игры сведут меня с ума.
Я поднимаю ее на руки и прижимаю спиной к стене.
Стоны Уитли становятся прерывистыми, пока я мягко двигаю бедрами, насаживая ее на себя. Каждый толчок рвет мою и без того слабую выдержку. Наконец, мои бедра встречаются с ее, член упирается в самую сладкую гавань, которую только можно себе представить. Гортанное рычание удовлетворения угрожает сорваться с губ, когда что-то внутри меня освобождается.
Сильно впиваясь кончиками пальцев, я удерживаю ее неподвижно, врезаясь в нее все сильнее и сильнее. Мои губы приоткрываются в беззвучном стоне, когда удовольствие накрывает все интенсивнее с каждым ударом бедер. Ощущение ее обнаженной груди между нами, когда я прижимаю ее к стене, ее
