Излечи от ненависти - Диана Лихарт
Мне было тяжело говорить, и на миг замолчала, но не по той причине, что воспоминания угнетали. Нет. Я всю жизнь смотрела на эту ситуацию под одним углом, и только со стороны боли и детской наивности, а сейчас, мне словно открыли глаза, представляя всё в реальном свете. Это была словно чья-то спланированная извращённая игра, а Арсений, как и я, всего лишь пешка. Да, за ним была вина, но в тот момент он сам не осознавал происходящего, и верх над ним взяли инстинкты.
— Мы бы всё равно встретились рано или поздно, и неизвестно, при каких обстоятельствах. Но тогда… Знаешь, Пенелопа успела рассказать мне, что в подростковом возрасте гормоны у ведьм весьма нестабильны, происходит перестройка, зачатки силы могут вспыхивать и погасать. Отец скрывал мою настоящую сущность, но полагаю, что в тот самый момент упустил момент, и ты зацепился за меня не только по той причине, что я привлекла тебя внешне. Ты ведь предпочитаешь ведьм, — мягко, даже бы сказала, аккуратно произнесла, уже поворачивая голову и встречаясь с тёмно-карими глазами, пропитанными льдом, вот только отторжения не испытала, как и страха.
— А ты хорошо сдружилась с Вэр, — хмыкнул мужчина, пододвигая ко мне кружку, оставаясь стоять с другой стороны столешницы.
— Она помогала мне, учила, и без какой-либо корысти. Ведь в тот момент никто не знал моей истинной истории, — жёстко отрезала, поднося чашку с ароматным чаем к губам, делая глоток.
А стоило отставить кружку, и вспомнила, как ведьма учила меня собирать травы и делать из них отвары, удивляясь тому, что я всё схватываю налету.
«Не удивительно, почему я столь быстро всему обучилась», — криво усмехнулась, привлекая ещё больше внимание Арсения.
— Что происходит во время инициации? Я должна знать, — потребовала, кажется, не мигая, смотря на оборотня.
Мужчина поддался чуть ближе, упираясь ладонями в стол, меряясь со мной взглядом, а обстановка меж тем утяжелялась, и в воздухе летали искры. Молчание Белорецкого злило и одновременно пугало, ведь протекай озвученный процесс спокойно, от меня бы ничего утаивать не стали.
— Твой организм перестраивается. Быстро, — холодно отрезал, даже бы сказала, жёстко.
— Это же хорошо.
— Представь пятилетнего ребёнка, а после то, как за один день он становится старше на двадцать лет. Все твои внутренние органы растут, каждая кость вытягивается, подстраиваясь под взрослый сформированный организм, и ты не в силах остановить этот процесс. И одновременно с этим перед твоими глазами пролетают все прожитые годы, каждое событие, наполненное радостью или болью, и нахлынувшие эмоции сводят с ума. Физическая и моральная боль, ломка, с которой ты остаёшься один на один.
Чем больше оборотень говорил, тем сильнее мне становилось не по себе. Я уже окуналась во все эти «переживания», а это только на словах. В итоге, накрутив саму себя, ощутила, как сердце сковывает в стальные тиски, и вскочила со стула, отходя в зону гостиной, упираясь руками в талию, делая рванные вдохи.
— Как долго протекает… этот процесс? — рвано выдохнула, ощущая кожей приближение оборотня.
— У всех проходит по-разному. В основном от одного дня до трёх суток, — раздалось совсем близко.
Казалось, наши тела разделяет пару сантиметров, и по коже прокатывались короткие разряды тока вместе с тянущим предвкушением. Даже стоя спиной к Белорецкому, слишком явно считывала его желания, и терялась, не понимая собственных чувств, от которых напрямую зависели мои действия. Только…
В следующий момент что-то переменилось.
Моя интуиция завопила об опасности, и я повернула голову в прихожую, рассматривая контуры двери в темноте. Нечто подобное я ощущала в доме Пенелопы…
— Кому ты говорил, что поедешь сюда? — напряжёно спросила, в следующую секунду поворачиваясь так, чтобы видеть лицо Арсения, и осознавая, что между нами практически не было расстояния.
Оборотень выглядел крайне собранным, на лицо падали тени, придавая устрашающий вид, пропитанный дикостью. Всё это время мужчина неотрывно смотрел на меня, и лишь спустя пару секунд слегка повернул голову к входной двери.
— Никому, — прозвучал короткий ответ.
И в этот самый момент осознала, что мы здесь одни. От меня толка мало, а Арсений один вряд ли выстоит против тех, кто сейчас скрывается в ночи леса.
— Ты что-то чувствуешь? — спросил мужчина, склоняясь ближе ко мне.
— А ты нет? — ответила вопросом на вопрос, смотря в мужское лицо.
Оборотень только отрицательно мотнул головой, после беря меня крепко за руку, словно желая успокоить. Бросила быстрый взгляд на наши сцепленные руки, отмечая, что не чувствую отторжения, и сбежать не тянет, вот только происходящее между нами волновало в последнюю очередь. Да и лучше известный Дьявол…
— Вызови помощь. Прямо сейчас, — практически прошептала, вновь ловя непонимающий взгляд, но…
Белорецкий практически сразу достал из брюк телефон, быстро что-то печатая, а после возвращая взгляд на меня. Уже хотела призвать Киру, как что-то вроде ультразвука оглушило меня, вынуждая зажать уши ладонями и осесть на пол от дикой боли. Зажмурила глаза, оттого не видела реакции Арсения, только ощущала его руки на своих плечах, но и они быстро исчезли, как оборвался и ультразвук.
На какое-то время меня оглушила тишина, я словно впала в вакуум, паря в невесомости, вот только продолжала сидеть на коленях, не меняя позы, пока кто-то не схватил меня за шею и не дёрнул наверх.
Машинально вцепилась пальцами в крепкую руку, удерживающую меня так, что не могла достать до пола, и мои ноги болтались в воздухе. А стоило распахнуть глаза и я сразу узнала мужчину.
«Это тот седовласый, убивший Пенелопу», — вынесла вердикт, на миг переставая дёргаться.
— Это ты… — прохрипела, впиваясь сильнее ногтями в руку врага.
— Обычная девчонка, наделавшая столько шума, — холодно и с полным равнодушием произнёс охотник, в следующий момент откидывая меня в сторону.
Бросок был такой силы, что упав, ещё метр прокатилась по полу и больно вписалась поясницей в край острова, отчего тихо зашипела, стараясь справиться с разноцветными искрами в глазах. Радовало то, что не потеряла сознание, но разум покрылся туманом. То, что я уже не совсем человек, нападавший явно не ощутил, иначе бы не медлил с расправой. У меня было достаточно времени подняться, но продолжала держаться за стол, чувствуя
