Порочная луна - Си Джей Праймер
Жаль, что я собираюсь вырвать его сердце. Возможно, в буквальном смысле. Я еще не решила, как я собираюсь убить его, но это должно быть частью плана, если я действительно собираюсь сбежать на этот раз. Если я не уберу его, он просто снова придет за мной и бросит обратно в эту камеру. Это неизбежное зло. Это единственный способ, которым я когда-либо стану свободной.
Тем не менее, каждый раз, когда я думаю о том, чтобы пройти через это, у меня сводит живот и горький привкус желчи поднимается к горлу. Это большой отход от того, как я раньше активно фантазировала об убийстве парня, что только заставляет меня осознать, что, манипулируя Кэмом, чтобы сформировать привязанность ко мне, я невольно сформировала свою собственную привязанность к нему. Я сплю как младенец, когда он сидит здесь, внизу, на страже, что подсознательно означает, что я чувствую себя с ним в безопасности. А когда я бодрствую, наши первоклассные подшучивания заставляют мою кровь биться быстрее. Я знаю, что технически он все еще враг, но он не такой плохой.
Или, может быть, я просто падка на красные флажки.
Неглубоко выдыхая, я переворачиваюсь на бок на койке и вытягиваю шею, чтобы посмотреть назад, в окно. Судя по положению луны в ночном небе, пора. Мое сердце замирает от осознания этого, мои ладони становятся липкими, когда я делаю прерывистый вдох.
Я могу это сделать.
Первый шаг — подготовить почву. Кэм не Прекрасный принц, но мужчина явно не может устоять перед девушкой в беде. Он доказал это, когда застрелил двух своих людей ради меня. Эту роль достаточно легко сыграть, учитывая, что меня держат в плену против моей воли и я только что пережила попытку нападения. Не требуется много усилий, чтобы потянуть за нити травмы, которые были сплетены за последние пару недель, и заставить себя по-настоящему ощутить свои эмоции. Я отталкивала их в сторону, предпочитая оставаться сосредоточенным на том, чтобы выбраться отсюда, но теперь пришло время позволить начальнику тюрьмы увидеть мои слезы.
Слезы наворачиваются на глаза, когда я думаю о своей семье и о том, что они, должно быть, сейчас переживают. О моих друзьях и всех людях, по которым я скучала; о людях, к которым я бы все отдала, чтобы вернуться. Когда они начинают стекать по моим щекам, я поднимаюсь с койки, подхожу к окну и выглядываю наружу. Полная луна в зените. Моя внутренняя волчица шевелится в ответ, мою кожу покалывает от желания обратиться.
Я зажмуриваю глаза и поворачиваюсь лицом к камере, установленной в углу моей камеры, прислоняясь спиной к стене под окном и резко сползая по ней вниз. Я не хочу рисковать, чтобы моя волчица обнаружила себя в моих радужках, поэтому я закрываю лицо руками и опускаюсь на пол, сотрясаясь рыданиями.
Я даже не притворяюсь. Теперь, когда я открыла шлюзы, подавленные эмоции хлынули из меня наружу — весь гнев, страх и отчаяние, которые я испытывала из-за того, что меня взяли в плен. Слепая надежда выбраться отсюда живым и всепоглощающая скорбь, которую я испытываю из-за того, как мне приходится это делать. Наживаясь на эмоциях Кэма только для того, чтобы покончить с его жизнью, я во всех отношениях становлюсь монстром, которым он меня назвал, но либо он, либо я.
Я позволяю себе хорошенько поплакать из-за всего этого и, конечно же, через несколько минут слышу звуковой сигнал панели замка наверху лестницы. Я слышу знакомый стук его ботинок по ступенькам, приземление на бетонный пол и направление к камере. Мне даже не нужно поднимать голову, чтобы знать, что это Кэм стоит у двери, ключи звякают, когда он поворачивает замок. Я знаю, как от него пахнет, как он двигается. Черт, в этот момент я даже знаю, как он дышит. Я думаю, когда ты лишен всего, кроме предметов первой необходимости, и долгое время общаешься только с одним человеком, ты запоминаешь их.
Услышав скрип открывающейся двери камеры, я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним взглядом, и крупная слеза скатывается по моей щеке. Вид этого манит его ближе, именно так, как я и надеялась.
Не требуется особых усилий, чтобы призвать мою волчицу вперед. Как только я тянусь к ней, она прорывается сквозь мои ментальные барьеры, воздух мерцает вокруг моего тела, когда она протискивается сквозь них. Мои кости хрустят и переставляются, одежда рвется и спадает. Возможно, это самое быстрое обращение в моей жизни. В мгновение ока я полностью воплотила свое внутреннее животное, мои губы скривились в рычании, когда я обнажила зубы на Кэма.
Сюрприз, сука.
Я представляла себе, как могли бы разыграться различные варианты раскрытия моего волка Кэму, большинство из которых включали в себя то, что он ахал от шока и отшатывался, полностью застигнутый врасплох моей способностью превращаться. Однако этого не происходит. Вместо этого он издает мучительный вопль, хватаясь за голову и сгибаясь в поясе. Безошибочный хруст костей эхом разносится по камере, и он падает на землю, его ноги подкашиваются под ним, воздух вокруг его тела мерцает.
Что, черт возьми, на самом деле происходит прямо сейчас?!
Я в ужасе смотрю, как густой темный мех вырастает из его скрюченных предплечий, а ткань одежды разрывается, обретая форму волка. Я никогда раньше не видела такого медленного, неуклюжего превращения, но это именно то, что есть. Кэм превращается в волка. Гребаный альфа-волк, судя по его размерам.
Святой. Блять. Черт.
Воздух проясняется, и животное, оставшееся стоять на месте Кэма, представляет собой поистине захватывающее зрелище. Его блестящий мех черен как ночь, а глаза подобны жидкому золоту. Может быть, он просто самое красивое существо, которое я когда-либо видела, но главное не в этом. Это то, как моя собственная волчица становится дикой в ответ на то, что я вижу его, что может означать только одно.
Пара.
Сильное ощущение эйфории захлестывает меня, когда я захлебываюсь цитрусово-гвоздичным ароматом Кэма, впитывая его как кислород. Я одновременно потрясена и ошеломлена, растеряна
