Моё (не)летучее счастье (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
Плутовка драконесса даже вскинула ручку ко лбу жестом трагической актрисы и прикрыла глаза, отворачиваясь, но Охотник всё равно заметил подрагивающие в улыбке губы. Да и голосок звучал излишне оптимистично.
— Не убедительно, малышка, — шепнул Арион.
Брови ала Олзерскана взмыли вверх, он весь напрягся, словно заприметившая добычу пантера, быстрым зорким взглядом окинул окрестности:
— Что?
Не будь у Ариона любопытной сестрицы, обожавшей совать свой милый носик в дела брата, а потом непременно сообщать об увиденном, услышанном и узнанном родителям, особенно маме, вполне возможно, Истребитель драконов и сумел бы смутить гостя. Но Охотник лишь надменно изогнул правую бровь, копируя хозяина, огляделся по сторонам, зевнул скучающе, не сильно это скрывая, и с ленивой вежливостью спросил:
— Вы что-то спросили?
— Я?! — улыбка ала Олзерскана была столь сладкой, что с неё едва сироп не капал. — Ну что ты, мой мальчик, наоборот, мне показалось, это ты что-то сказал.
Арион окинул Истребителя драконов внимательным изучающим взглядом, а затем снисходительно похлопал по плечу:
— Да, я слышал от мудрых целителей, что в ваши годы уже вполне возможны неслышные другим звуки и даже видения. Это объясняется просто: чем ближе человек к грани, тем сильнее зовут его духи прошлого. Вы меня поэтому и приглашали в гости столь усиленно, да? Хотите включить в духовную?
Это было опасно, очень опасно, ал Олзерскан славился своей лютостью и мстительностью, но Охотник точно знал: он нужен хозяину поместья, а значит тот стерпит любую его колкость, не забудет и не простит, запишет на счёт, но даже виду не подаст, что обидные слова его задели. Риола возмущённо шлёпнула ладошкой по плечу, выразительно крутя пальцем у виска, Арион успокаивающе прижал её ручку к груди и даже погладил, стараясь, чтобы со стороны это выглядело как попытка смахнуть незримую пылинку. Расчёт оказался верным: Истребитель драконов побледнел, в глазах его на миг плеснула ярость, пальцы сжались, точно когти коршуна, а затем опять раздался скрипучий заржавленный смех. Ал Олзерскан шутливо погрозил пальцем, укоризненно качая головой и не переставая смеяться:
— Мальчик мой, правду о тебе молва говорит, что острее меча только твой язык. Не будь я так рад нашей встрече, проказник, я бы непременно надрал тебе уши за то, что ты обозвал меня стариком. Ну да ладно, хватит разговоров, ступай в дом, комната тебе уже давно приготовлена.
Спорить, рискуя вызвать ещё больший гнев и подозрения, Арион не стал, коротко поклонился и направился в дом, надеясь, что получится как-то исхитриться и понаблюдать за алом Олзерсканом. Увы, прямо за дверью Охотника встретил молчаливый крепкий малый, которого проще было представить грабящим купцов на большой дороге, чем подающим хозяину ночную рубашку.
— Я останусь, — прошелестела Риола, чуть касаясь призрачными пальчиками плеча Охотника. — Попробую узнать, что задумал ал Олзерскан.
Арион дёрнулся в попытке остановить драконессу, но моментально напоролся на тяжёлый, точно могильная плита, взгляд слуги. Пришлось сделать вид, что споткнулся и покорно следовать за своим конвоиром.
«Надеюсь, у Риолы всё будет хорошо, — размышлял Охотник, по врождённой привычке запоминая дорогу и просчитывая пути отступления и возможных засад, — и меня не в подземную тюрьму ведут. Из каменного мешка снимать магические сети и паутины будет проблематично, тем более, там наверняка антимагическая защита установлена».
— Прошу, — пробурчал слуга, открывая дверь в уже знакомые по прошлому пребыванию в особняке покои. — Это ваша комната. Располагайтесь.
Слова явно давались медведеподобному малому с трудом, голос был низким с отчётливо прорывающимся рычанием, да и вся сутуловатая фигура с неловко висящими вдоль тела руками и низко опущенной головой вызывала сомнения в человечности данного существа. Изловчившись заглянуть слуге в глаза, Охотник окончательно убедился: перед ним оборотень, причём из тех, в ком доминирует не человеческая, а звериная ипостась. Берсерк, медведь, ставший человеком, если судить по общей комплекции и повадкам.
«Только этого счастья мне не хватало! — Арион с досады мысленно сплюнул, стараясь, чтобы даже тени раздражения и недовольства не пробилось, ведь оборотни славятся тонким чутьём. — Нужно будет предупредить Риолу, чтобы была осторожна, да и самому подумать о защите, для этих существ запах магии подобен аромату корня валерианы для кошек, они учуют её даже сквозь трёхметровые стены. Ладно, прорвёмся, бывало и хуже. Гораздо хуже».
Оборотень не спешил уходить, стоя у порога и сосредоточенно принюхиваясь. Арион с ноткой злорадства подумал, что открыть его истинный облик не сможет даже берсерк, ведь он практически не изменился, как был Охотником, так им и остался. Однако стоило подумать о драконессе, которая могла прийти в любой момент. Проверять, почует её оборотень или нет, не хотелось, хватит экспериментировать с жизнью друг друга, пора уже выполнить задание и вернуться назад.
— Ступай, милейший, — холодно приказал Арион, сбрасывая камзол.
Оборотень недовольно засопел:
— Ал Олзерскан приказал мне служить вам.
— Ступай, — ещё холоднее повторил Охотник. — Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Терпеть не могу, когда слуги сопят в спину.
Оборотень заворчал что-то неразборчивое, но явно неодобрительное, пришлось прибегать к эффектным, но всё равно не любимым методам силового воздействия и убеждения. Арион звонко щёлкнул пальцами, россыпь серебристых искр сорвалась с его рук и впилась в тело слуги, ломая, сгибая, заставляя склониться и подчиниться чужой воле. Оскорблённый оборотень взревел от возмущения, рванулся, но тут же призрачная удавка захлестнула шею, перетягивая кровеносные жилы и лишая воздуха.
— Говорю один раз, — отчеканил Охотник ледяным голосом, чеканя каждое слово, — я не терплю, когда со мной спорят. Это понятно?
Слуга зарычал, удавка сильнее стянула горло, а магические искры жгли ноги, заставляя рухнуть на колени. Устав бороться, оборотень неуклюже бухнулся на пол в самой унизительной позе рабской покорности и просипел:
— Понятно.
— Отлично, идём дальше. Я не терплю, когда слуги сопят мне в спину и шпионят за мной, пусть даже и по приказу своего непосредственного господина.
Оборотень попытался что-то возразить, но под полным холодного бешенства взглядом сник, тяжело сопя и время от времени облизывая губы. В зверином обличье он непрестанно облизывал бы нос, выдавая тем самым сильное потрясение. Охотник немного помолчал, закрепляя свой статус альфы, а затем очередным звонким щелчком, заставившим слугу испуганно вздрогнуть, разрушил чары и приказал:
— Ступай. Если ты мне понадобишься, я тебя позову.
Оборотень покорно поднялся и вышел, плотно притворив за собой дверь. Арион был уверен, что следить за ним этот берсерк совершенно точно не будет, он признал своё поражение и подчинение, причём как на малозначимом человеческом, так и на основном зверином уровне.
В углу шевельнулась проскользнувшая в комнату
