Непростое наследство - Ксения Монакова
И, если об имени героя спорили, то по одному поводу не возникало никаких сомнений. Возлюбленная ждала моряка на берегу, а когда узнала о гибели, оплакивала несчастного до самой смерти. Ее слезы, попавшие в воду, обратились в жемчуг, а белые цветы, росшие по всему побережью, были сплетены в венки и отданы волнам. Поэтому все до единой женщины считали жизненно важным украсить волосы.
— Госпожа Сорель, клянусь светлыми богами, вы украли мое сердце, — пропел Тибо, пробежавшись пальцами по струнам лютни.
— Да? А поклянешься ли ты, что сказал это только мне?
Тибо развел руками.
— Все девушки нынче прекрасны. Кстати, потанцуете со мной?
— Боюсь, Тибо, будет не до танцев.
— Ну пару-то минут найдете, а? Только послушайте как играют! Ноги сами в пляс идут.
Музыканты, которых он обещал, действительно, оказались искусны. Выглядели, правда, не слишком привлекательно, хотя и искренне старались. У скрипача был подбит глаз, у флейтистки перевязана голова, а мальчишка с бубном заметно прихрамывал.
— Они уже обращались к городской страже?
— Не знаю, госпожа. К несчастью, с бродячими артистами такое случается. Я тоже не раз оказывался бит и без гроша в кармане. Хорошо, жизнь сохраняли. Позволите им переночевать сегодня?
— Ах ты… — я сдержалась, поскольку мимо прошли пожилые дамы, снявшие комнату вчера утром. — Сам пристроился и надеешься дружков пристроить?
— Госпожа, всего одна ночь. Неужели вам не жаль бедолаг? Их ограбили на тракте. Всего одна ночь, клянусь. Сейчас накидают монет, и они сумеют купить новую кибитку и лошадь. Боги наградят вас за доброту. Госпожа Сорель?
— Госпожа, нужен еще ром, — подбежала запыхавшаяся Мод. — Терк без вашего разрешения не открывает новый ящик.
— Госпожа Сорель, — жалобно взмолился Тибо.
— Ладно уж. Пусть спят в сарае. Но только одну ночь. Одну.
Музыкант рассыпался в благодарностях, а я отправилась указать Мод, какой ящик рома следует открыть. Только-только вечерело, и посетители быстро прибывали. В заведениях кварталом ниже давным-давно залы битком, а в припортовых, вероятно, ни одного трезвого лица. До центра города же народ добирается не сразу. Моряки по пути часто забредают в бордели, пивные посреди улиц. Местные жители вовсе не приходят рано.
— Вы только взгляните! — сокрушалась Лизет, отряхивая подол.
— А кто говорил, что я первой платье испорчу, а? — Мод принялась разливать новую бутылку. Терк, хмурясь, заметил, что товар очень уж дорогой для матросни — те вкуса не почувствуют, но пить станут в три горла.
— Будто это я? Пьяный олух за крайним столом взял да и уронил тарелку с объедками. Я ему чуть кружку о голову не разбила. Госпожа, ну гляньте как жалко-то.
Лизет повезло, и тарелка скользнула мимо. Темные пятна оказались совсем небольшими, а, если вспомнить, что скоро стемнеет, вовсе нечего переживать.
— Напомни мне завтра найти очищающее снадобье. В склянке оставалось немного — на пару пятен хватит.
— Ох, спасибо, госпожа. Пойду этому поганцу эля поднесу. Вон уже орет, требует.
С надутыми от обиды губами Лизет отправилась к моряку, который давным-давно забыл и про нее, и про испорченное платье, и орал разве что слова песни, вторя звонкоголосой девушке, отложившей флейту.
— Как думаете, госпожа? — Мод успела вернуться за новыми порциями выпивки. — Те благородные дамы появятся?
— Вряд ли. Разве им прилично?
— Подумаешь, — фыркнула Мод. — Будто их званые вечера, где все сидят как неживые веселее. Да иду я, иду! Несу уже!
Обе леди Сибилл съехали через два дня. Старшая сдержанно попрощалась, добавив пару монет сверху за «чистоту и достойный прием», а младшая заверила, что осталась в полном восторге и обязательно будет заходить. При упоминании праздника глаза Бланш вспыхнули искренним любопытством, но матушка тут же напомнила о недостатке времени и еще что-то шепнула. Все-таки танцы с моряками не самое подходящее занятие для девиц их круга.
— Посторонитесь, Сорель, — Анри не слишком осторожно опустил на стол поднос, нагруженный кружками и кувшинами. — Должен сказать, народу все больше. А вон из того переулка направляется еще компания моряков. Эля, надеюсь, хватит?
— В эле сегодня можно утопить все побережье. Вы как?
— Работёнка, признаюсь, не сахар. Но раз уж девицы справляются…
До той самой минуты, как за столы на улице присели первые гости, я недооценивала предстоящего. Рабочих рук не хватало. Чем громче звучала музыка, тем больше появлялось людей и тем сильнее сбивались с ног Мод и Лизет. Я, Анри, Терк и Тибо, который пока не пел, принялись разносить еду и напитки. Бухгалтер оказался на удивление шустрым и без малейшего сопротивления закатал рукава.
— Что ж на это скажет ваш отец? — спросила, наблюдая, как ловко и быстро Анри приспособился наполнять кружки.
— Ничего. Он приглашен на ужин к бургомистру, и весь вечер пробудет там.
— А вас не позвали?
— Я здесь нужнее. Сорель, свистните Марте, чтоб поторопилась. Не то вон девичья компания сойдет с ума от голода и нападет на моряков.
— О, последним понравится, не сомневайтесь.
— И не думал. Отойдите-ка, не то запачкаю ваше чудное платье. Кстати, цветы очень к лицу.
— Несите кружки. Не отвлекайтесь.
Хмыкнув, Анри отправился к гостям. Цветы, действительно, оказались не такими ужасными. Увидев их в собственных волосах, я сочла старые традиции терпимыми. Белоснежные треугольные лепестки слабо переливались жемчужным блеском, а темные стебли оказались достаточно упругими, чтобы прочно закрепить в прическе.
— Мод! Мод, поди сюда, — я остановилась на крыльце и передумала идти на кухню. — Беги скажи Марте и Эри, чтоб поторопились с угощением. Да передай Анри, пусть поскорее разнесет.
— Мигом, госпожа.
Служанка рванулась исполнять поручение, а я неспешно спустилась и постаралась незаметно поправить платье. Ламар Бенуа снова утверждал, что лучшего фасона не найти и стоит хоть немного открыть плечи. Надеюсь, никто этим вечером не засомневается в его безупречном вкусе. А еще — ни одна капля еды или эля не испортит прекрасную темно-синюю ткань.
Осуждающий взгляд Анри, который, несмотря на кружки и крики гостей, успевал все на свете, оказался вездесущим. Но плевать я хотела. Как ни крути, в истории с получением разрешения виновата сама. Теперь предстоит выпутываться.
Ноэль Лэндри, унаследовавший титул и имя матушки, подъехал на гнедом жеребце. Спешился и закрепил поводья у коновязи. Меня он, конечно же, увидел сразу, а потому приветливо улыбнулся и махнул рукой.
— Вижу, праздник удался, — сказал, когда мы оказались рядом. Пришлось отойти от столов не то Лизет непременно бы сшибла с ног.
— Все благодаря вам.
