Дитя трёх стихий. Щит истинной любви (СИ) - Светлана Ферро
Несколько часов они шли по ущелью. Роу настолько погрузился в свои мысли, что перестал прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Кроме того, для серьёзной разведки требовалось много магических сил, а их у него не было. Керуг тоже потерял осторожность. Только этим можно объяснить, что они ничего не услышали и не почувствовали. И ладно бы им навстречу из-за поворота выехала парочка всадников. Но появившийся словно из ниоткуда отряд из нескольких десятков воинов заставил их резко остановиться.
Лисса
Прежде чем покинуть своё убежище, принимаю меры предосторожности: приоткрываю дверь и выпускаю разведывательные щупальца. Вдруг в храме оставили какого-нибудь охранника. Но, нет, пусто.
Медленно, всё ещё ожидая подвоха, преодолеваю три высокие ступени и оказываюсь между передних лап дракона. Получается, секретная комната находится прямо под телом огромного спящего зверя. Умно, лезть к дракону никто не посмеет.
В помещении храма темно, но через отверстие в потолке видны отсветы факелов. Праздник продолжается. Кто бы мог подумать, что так сложится жизнь. Родила моя сестра, а я вместо того, чтобы радоваться вместе со всеми, вынуждена скрываться, потому что моему сыну грозит смертельная опасность.
Вздыхаю, но ныть некогда, и я начинаю обход храма по кругу в поисках кельи Керуга.
— Примерно этого я и ожидал, — раздаётся ненавистный басовитый голос, и на стенах вспыхивает сразу несколько магических светильников.
Вихо сидит на том же постаменте, что и во время консумации, и с улыбкой смотрит на меня. Он доволен, как сытый хищник, загнавший жертву в угол. Есть пока не хочется, но можно и поиграть.
Из моей руки вылетает воздушный диск с острыми краями, такой же как когда-то в лесу. Я целюсь в горло своему врагу, но Вихо без малейших усилий отмахивается от него простым движением кисти. Диск превращается в клочок тумана и исчезает, не пролетев даже половины пути.
— Ты в храме земляной стихии, дерзкая девчонка, здесь всё подчиняется мне. Твой воздух здесь чужой. Забавно было наблюдать, как ты пыталась проверить, есть ли здесь кто-нибудь при помощи магии. Я мог бы вызвать гурун-хара, и они опустошили бы твоё Хранилище до самого донышка. Знаешь ли ты, что происходит с магами, утратившими стихию?
— Они сходят с ума, — сквозь зубы цежу я.
Я уже пришла в себя от шока и начинаю пятиться к драконьей морде, хотя и понимаю, как это глупо.
— Не спеши покидать меня и не надейся, что этой наглой огневичке удалось сбежать с бесценным младенцем. Там внизу мои люди. И, да, твой сын, действительно, бесценен. Он носитель трёх стихий.
— Как ты узнал, где мы будем? — спрашиваю я, чтобы потянуть время.
— Узнал? Не смеши меня, девочка. Неужели ты думаешь, что я не знал о каждом твоём посещении дракона? И сегодня я специально оставил один выход без охраны. Это я привёл тебя сюда. Как бы я завтра сделал это при белом свете и при всём народе? А так ты сама тихо и незаметно пришла туда, куда мне надо было. И принесла своего ребёнка. Когда я проведу обряд, и дракон возродится, никто не посмеет осудить меня. Да никто и не узнает, как это произошло. Уж я приму меры.
Моё сердце сжимается, словно в тисках. Меня ждали. И хангов дракон об этом знал. Душу затапливает отчаяние. Я начинаю понимать, как меня обманывали.
Мои давние, самые первые подозрения были верными. Мой сын очень нужен для пробуждения дракона, нужна его кровь и его магия. А всё остальное, включая слова о будущем повелителе гурун-хара, — ложь. Йоки не меня защищал, он берёг будущую жертву для заклания. Им всем нужно было только одно: возродить дракона. А для этого нужно принести в жертву четыре стихии. Стоп, как там говорил Асвер? Четыре?
— Дракон не проснётся, — выпаливаю я, хватаясь за эту мысль как за соломинку.
— Это ещё почему? — косматые брови Вихо удивлённо изгибаются.
— Потому что в пророчестве говорится о четырёх стихиях.
— Удивлён, что ты об этом знаешь, — усмехается джахт. — Но забавна твоя уверенность в том, что об этом не знаю я. Четвёртая стихия уже в пути. Завтра утром сюда привезут джерайку с даром воды.
— Не успеем, джахт, придётся проводить сегодня, — из густого мрака выступает силуэт.
Голос мне незнаком, чёрный капюшон плаща наполовину скрывает лицо, но я моментально определяю главное: это маг, скорее всего, тот, о котором упоминал Вихо. По моим ощущениям он слабее Керуга, но мне и до него далеко. Если я не почувствовала его прежде, то только потому, что он был за спиной Вихо, и магический рисунок их стихий слился в моём восприятии.
— Это ещё почему? — начинает злиться Вихо.
— Я только что поднимался на пирамиду. Сегодня особый день — день, когда звёзды пяти стихий становятся в Круг Асхара.
Вихо поворачивается к магу всем телом, а я снова начинаю пятиться к дракону. Я больше не доверяю этой рептилии, обманувшей меня, но там внизу, под его лапами, мой сын. Мне надо туда.
— Звезда Асхара уже над вершиной пирамиды — медлить нельзя.
Вопль, раздавшийся за моей спиной там, где я оставила сына и Леру, заставляет меня обернуться и броситься к дракону. Про Вихо я в тот момент забыла и даже не сразу поняла, почему мне, воздушнице, не хватает воздуха. Инстинктивно цепляюсь за удавку, захлестнувшую шею, и ощущаю крупинки песка под пальцами. Вот оно — знаменитое оружие чампов.
Попытка выставить щит-воротник из воздуха провалилась, Вихо и впрямь сильнее. Только на мгновение удавка ослабла, отодвинутая моей стихией, но уже в следующий момент сдавила горло ещё сильнее. Сознание стало гаснуть. Последнее, что я успеваю увидеть, — выскакивающий из-под морды дракона чамп с моим сыном на руках. Чамп шипит от боли, его щека и одежда дымятся.
Прийдя в себя, обнаруживаю, что полулежу связанная земляными путами в том кресле, где до этого сидел Вихо.
Сам верховный джахт вместе с обожжённым слугой стоят возле постамента, в центре которого лежит мой сын.
— Старая ведьма ударила огнём, — жалуется Вихо его ближник, — Ленер моментально превратился в факел. Меня краем зацепило, но я успел оглушить её кулаком.
— Жива? — быстро спрашивает Вихо.
— Едва ли. Вы же знаете мой удар, джахт.
— Плохо. Надеюсь, если брат всё же вернётся, мы успеем замести следы.
Леры больше нет. А моего сына сейчас принесут в жертву. И, похоже, помешать я этому не
