Останься со мной живым - Нелли Ускова
— Могла погибнуть и ты, — Егор смотрел в глаза, говорил спокойно, но мне так хотелось узнать, что у него на душе, что он чувствует. — Ты всё сделала правильно, и Демон поступил правильно. Ты же не знаешь, но Демон прокусил ему обе ноги, и тот не смог далеко убежать от полиции.
— Ты был там? — нахмурилась я.
— Да, — Егор опустил глаза и осторожно погладил пса по голове.
— Я боялась, что ты меня возненавидишь за то, что я бросила собаку.
— Если кого и нужно ненавидеть, то только себя, — горько усмехнулся он и опять посмотрел на меня. — Катя, ни ты, ни я уже ничего не изменим. Я очень благодарен за то, что ты так заботишься о Демоне. Он идёт на поправку, думай об этом. А в том, что случилось, нет твоей вины.
— И за Сеню не обижаешься? — осторожно поинтересовалась я, чувствуя вину за то, что обняла бывшего, предложила переночевать, да и гадостей тот много наговорил про Егора. — Он бывает груб.
Егор слегка поморщился, потёр переносицу.
— Просто он прав, — опять отвёл взгляд, вздохнул. — Я ничего не могу тебе дать, Катя. Ни защиты, ни опоры, ни будущего. Ни-че-го! Только ты не хочешь этого признавать и понимать.
— Я понимаю, но мне всё равно, — заглянула к Егору в глаза. — Хочу быть с тобой несмотря ни на что, вопреки всему.
— А я не хочу, чтобы ты жертвовала ради меня жизнью, — всё так же тихо проговорил Егор. — Ты должна жить среди живых!
— Это не жертва, это мой осознанный выбор. Я, может, до встречи с тобой и не жила вовсе, не любила так сильно, не знала ценности мелочей, как дорого бывает время. Рядом с тобой я научилась жить, любить, чувствовать! А ты говоришь, что ничего не можешь мне дать?!
— Ка-а-а-атя! — безнадёжно протянул Егор и прижал меня к себе так крепко, что хрустнули кости, но я улыбнулась впервые за утро.
Егор вздохнул и вновь серьёзно заговорил:
— У меня будет к тебе просьба. Пообещай. Хорошо?
— Сначала скажи.
Он перевёл дыхание и заговорил:
— Если вдруг Демон умрёт, и я больше никогда не появляюсь, пообещай, что вернёшься к Сене.
— Нет! Нет! — внутри поднялось отторжение. Страх того, что Егор может навсегда исчезнуть, и резкое нежелание исполнять его просьбу.
— Кать, пообещай!
— Я так не сделаю! — и нахмурилась. — Егор, я не люблю Сеню, он дорог мне, по-человечески дорог, и я не хочу его использовать, давать надежду, чтобы залечить свои раны.
Егор вновь потёр переносицу, перевёл дыхание.
— Ладно, если не хочешь использовать Сеню, просто пообещай, что не останешься одна. Что рядом с тобой всегда кто-то будет. Ты уедешь к родителям или позовёшь их к себе, пригласишь подруг, переедешь в Москву, заведёшь кучу любовников, что угодно. Просто не останешься одна! Пообещай.
Егор говорил прерывисто, нервно, было видно, как ему это важно, но в его словах чувствовалась безысходность. Стало непереносимо больно, глаза наполнились слезами. Я не готова была отпустить Егора, сколько бы ни обманывала, ни убеждала себя в другом, я никогда не буду готова его отпустить. А оттого разревелась, как маленькая девочка, слёзы горечи, отчаяния текли и капали на майку Егора.
— Я так и знал, — тихо вздохнул он и начал размазывать мои слёзы по щекам.
— Ненавижу, когда ты говоришь так, будто прощаешься навсегда! — всхлипывая, проговорила я.
— Ты не замечаешь, но каждый раз я прощаюсь с тобой навсегда, — спокойно сказал он. — Просто пообещай мне, Катя. Ради меня.
— Обещаю! — всхлипнула я.
Глава 61. Холодные руки
После последнего появления Егор не приходил девять дней, я уже начала беспокоиться, что он исчез навсегда. Под моим чутким контролем Дружок потихоньку выздоравливал, пытался вставать, делал несколько шагов, с каждым днём всё увеличивая расстояние, стал больше есть.
Мы закончили и капельницы, и уколы, на пятый день после операции нужно было сделать перевязку, в этот раз пришлось везти его на такси. Соня измерила псу температуру, послушала, осталась довольна. Александр Валерьевич недолго его осматривал, велел привезти через пять дней снять швы. Дружок радовал своими успехами.
В постоянной заботе о собаке я забывала звонить и родным, и близким, даже забыла о Кате, к которой обещала приехать. Но если Уля и родители сами напомнили о себе, то Кате я позвонила только перед второй поездкой в ветеринарную клинику. Дружок к тому времени хоть и прихрамывал, но уже сам вставал и понемногу ходил. Если и учиться оптимизму, то у этой собаки, он не унывал, сохранял безмятежность и радость. Я стала выгуливать его по чуть-чуть во дворе. Людям перевязанную и выбритую с одного бока собаку показывать не решилась. Глядя на то, как пёс пытается бегать, но снова и снова спотыкается, я задавалась вопросом: «Интересно, он станет когда-нибудь таким же резвым, каким был?»
Мы ехали в такси на приём и снятие швов, и по дороге я позвонила Кате напомнить о себе, извиниться, что не выполнила обещание. Девочка кашляла, сказала, что тяжело болела последнюю неделю, так что и сама не смогла бы пригласить в гости.
В этот раз Александр Валерьевич был на операции, и Соня вела приём за него. Когда у неё образовалось окошко, она предложила прогуляться до забегаловки в соседнем доме и купить кофе. По дороге невзначай начала расспрашивать о Сене, почему он не приезжает больше со мной и где он. Когда я пояснила, что это всего лишь бывший одноклассник, друг и не обязан мне помогать, Соня записала его ник в Инстаграм, спросила, есть ли он во ВКонтакте. Для Сони мне было ничего не жалко, она искренне спрашивала про его профессию, невооружённым глазом было видно, что Сеня чем-то её зацепил. «И когда он успел произвести на Соню впечатление?» — усмехнулась я.
Дружок отмучился, ему сняли швы и отпустили нас домой.
Вечером я отправила Сене сообщение во «ВКонтакте»: «Привет, донжуан. Похоже, ты очаровал девушку-солнце».
И просто написала её телефон. На что получила ответ: «Кать, иди ты».
В этом с Сеней мы были похожи, я бы ответила точно так же тому, кто решился бы меня сватать, но не прошло и минуты, как пришло от него новое сообщение: «Но спасибо)».
А я сидела и улыбалась. Интересно, кто из них напишет другому первым?
Когда Егор появился спустя девять дней, у меня вдруг закралась в голову мысль, что Дружку нужны силы, чтобы вернуть Егора к жизни. И пока пёс болел, ему не хватало энергии.
