Невозможная принцесса - Ольга Олеговна Пашнина
К концу смены явился Самаэль.
- Ты выпить или за мной? – мрачно поинтересовалась я.
- Это два взаимосвязанных действия. Чтобы терпеть тебя всю дорогу определенно надо выпить.
- Закажи сразу побольше.
Что-то во мне заставило Самаэля насторожиться. Может, холодный тон, а может, то, что я сломала три бокала подряд, пытаясь их протереть. Даже бармен опасливо косился.
- Что-то случилось? С утра ты была повеселее.
- Все в порядке. Длинный день.
Сегодня была моя очередь закрывать бар – Ариэлла пол дня объясняла, как это делается. Так что Самаэлю пришлось ждать до глубокой ночи, пока последние посетители не изволят удалиться – выгонять их я не имела права. Наконец бар опустел, и я смогла переодеться.
В зеркале отражалось уставшее осунувшееся лицо. Даже волосы казались не русыми, а какими-то серо-пшеничными, максимально унылыми. Губы обветрились и потрескались – я весь день их кусала.
Унылое зрелище. Еще вчера я нравилась себе, собираясь на маскарад и красуясь перед старым обшарпанным зеркалом в роскошном бальном платье. А сегодня…
Мы вышли в ночную прохладу Мортрума, и я посмотрела наверх, на звезды. Интересно, что они собой представляют здесь, в мире мертвых. На Земле это космические тела, с сумасшедшей скоростью несущиеся в пространстве, а здесь? Находимся мы на другой планете, или звезды – лишь эхо иного мира? А может, здесь свой космос, и совершенно другие звезды? С ума можно сойти!
- Ну и что случилось? – спросил Самаэль.
- Ничего.
- Я вижу. Опять поскандалила с Дэвалем?
- Не имела счастья видеть сегодня твоего брата.
- Кто-нибудь из посетителей приставал?
- Хватит допытываться. Какая разница? Не в настроении. Обычное дело для меня.
- Скучаешь по лимону?
- По временам, когда ты со мной не разговаривал.
Чтобы не нарычать на него еще сильнее, я ускорила шаг. А потом, подумав, направилась к набережной. Постоять у перил, посмотреть на воду. Может, вид плывущих куда-то огоньков хоть немного приведет порядок хаос в душе.
Но Самаэль, естественно, не смог оставить меня наедине с тоской.
- Я ведь не отстану. Снова скучаешь по дому?
- Не знаю. По Земле – да. По любимым местам. Кофейне, где можно взять лавандовый раф, по катку на замерзшем озере. А дома у меня давно нет. Там, где я выросла, всем без меня лучше.
- Ты этого не знаешь.
- Я так хотела найти отца. Правдами и неправдами выведать, где он, живет новую жизнь или как и я заперт в одном из городов мертвых. Только с этой мыслью вставала. Разрабатывала новые и новые планы, как попасть в архив, как выведать, где он.
- Судя по тому, что ты мне это рассказываешь, ты отказалась от этой мысли.
- Не знаю.
- Что случилось, Аида?
- На паре у Риджа…
Самаэль едва заметно выругался.
- Он тебя узнал?
- Да. Это неважно. Он показал нам кастодиометр. И заставил взвесить душу.
- И тебе не понравился результат. Но ведь ты знаешь, что не святая. Что совершила много ошибок, пока жила на Земле. Совершаешь их и сейчас, как и положено девятнадцатилетней девчонке с хреновым характером. Неудивительно, что чаша кастодиометра чуть ниже равновесия…
- На дне.
- Что?
- В низшей точке. Моя душа перевесила пепел с большим-большим отрывом. И я подумала… если я найду отца, не принесет ли это ему зло? Может, он давно уже живет в новом теле на Земле или попал в Элизиум. А может, еще где-то здесь, среди душ, пытающихся заслужить второй шанс. И мое появление разрушит все, чего он добился.
- Это одна из причин, по которой мы разделяем родных.
- Да, но я никогда не примеряла эту мысль на себя. В том смысле, что… как я могу навредить отцу? Мы ведь были счастливой семьей! Не совершали ничего противозаконного или плохого. Просто жили, как умели, понимая, что кроме друг друга у нас никого нет. И я всегда знала: папа меня не бросит, потому что любит. А может, на самом деле ему просто так было положено. И любить-то было не за что.
Если я откажусь от мысли искать его, то потеряюсь. Окажусь посреди незнакомого мира, среди чужих, без цели, без будущего. Перестану врать, что играю по правилам до тех пор, пока не добьюсь цели.
Самаэль протянул руку и осторожно заправил мне за ухо прядь волос. Я дернулась, как привыкла, отмахиваясь.
- Я не имею права говорить о твоем отце, даже если бы что-то знал. Но скучать по тому, кто любил тебя и кого любила ты, нормально. Кастодиометр не определяет, достойна ли душа чьей-то любви. Это просто весы.
- Идем домой, - сказала я. – Уже поздно.
- Погоди. – Самаэль остановил меня и протянул свою сумку, сегодня выглядевшую как будто больше обычного. – У тебя час.
Внутри я обнаружила коньки. Утром я оставила их в спальне, рассудив, что вряд ли сегодня Стикс замерзнет. Да и замерзнет ли еще хоть когда-то?
А Самаэль их взял. Когда успел? Пока я была в колледже или разносила коктейли?
- Но Стикс не замерзла.
- Замерзнет.
- Так это ты?! – ахнула я. – Ты замораживаешь Стикс, чтобы я каталась! Как?! И зачем?!
- У тебя есть два варианта, Даркблум. Либо снова играем в вопрос-ответ, либо идешь кататься. Дважды я не предлагаю.
И не надо было: я вытащила из сумки коньки и понеслась к ближайшей скамейке, переобуваться. Никогда еще так быстро я не шнуровала ботинки. Внутри трепетало приятное предвкушение лучших ощущений на свете - скольжения лезвий по льду.
Когда я подняла голову, готовая спускаться, река мертвых уже покрылась прозрачной, поблескивающей в свете фонарей, коркой.
9.2
Вопреки ожиданиям никто не бросил нас в самое пекло. Ближайшие недели я только и делала, что перебирала бумажки, разносила корреспонденцию, изучала структуру министерства, ну и выполняла всякие задания по мелочи. Самаэль не спешил отправлять меня в дозор с Дэвалем, явно давая нам возможность остыть.
Дом Вельзевула оказался огромным настолько, что за все время я едва ли несколько раз встретила в нем только Самаэля. Не считая того, что каждое утро
