Тайный обожатель (СИ) - Лавру Натали

– Только если это не Северный полюс и не пустыня.

– Тайга.

– А... – она растерялась. – В России?

– Да, Хола.

– А как же дикие звери?

– От этого я смогу вас уберечь.

От слова «вас» Оле снова стало не по себе, и она поёжилась.

– Замёрзла?

– Нет, просто... Не думаю, что когда-нибудь вернусь жить в этот мир.

– Мы же с тобой договаривались, как поступим. Перестань прощаться с жизнью! – с раздражением в голосе сказал Хастад.

– Будь реалистом, – Оля вырвалась из объятий и повернулась к великану лицом. – У нас два наиболее вероятных варианта: первый – ты спасаешь ребёнка, когда начнутся роды; второй – отдаёшь нас людям, которые убьют нашего ребенка и казнят потом меня. А, ещё третий вариант, где ты сидишь и смотришь, как я и ребёнок умираем.

В следующее мгновение Оля оказалась уже не на вершине холма, а в хижине Ашсахи.

– Прогулка окончена, – прорычал великан.

– Не смей больше так делать! – завелась Оля. – Кто дал тебе право распоряжаться мной? Я вынашиваю этого ребёнка, и мне решать, как поступить! – во весь голос прокричала она, а когда огляделась по сторонам, увидела замершую в неловкой позе Ашсаху со стеклянным взглядом и стоящего посреди хижины главу, настроенного явно недружелюбно.

– Да твою ж мать... – тихо, на выдохе, произнесла Оля и удалилась за ширму. От переживаний разболелся живот, и чтобы хоть как-то успокоиться, она легла и свернулась калачиком.

Зашипели голоса великанов, но вскоре затихли: глава забрал Хастада с собой. И что этому верзиле опять понадобилось? Судя по выражению физиономии, намерения у главы недобрые…

Наедине с собой Оле стало ещё хуже. Мозг подкидывал ситуации одна ужаснее другой, и остановить обильный поток кошмара всё не получалось. Тревога мерзким предчувствием разлилась по всему Олиному телу.

К обеду Хастад не появился.

Ашсаха заглянула за ширму, тыкнула Олю пальцем в ногу и жестом позвала есть, но аппетита не было. Оля так и осталась лежать с притянутыми к животу коленями. Из-за боли приходилось постоянно ворочаться и искать более удобное положение. Чтобы не вводить Ашсаху в панику, Оля, как могла, сдерживала стоны.

Глава 32

Время до ночи показалось вечностью.

Уже ночью возле входа в хижину послышался шорох, затем шипение сразу нескольких голосов.

Двое незнакомых великанов притащили чьё-то окровавленное тело, завёрнутое в ошмётки одежды. О том, что этим кем-то оказался Хастад, Оля догадалась по протяжному вою Ашсахи.

Нужно было побороть дрожь и подойти, но страх, словно застывающий бетон, держал Олины ноги. Что если он мёртв или вот-вот испустит последний вздох? Это конец всему. А ведь они даже и не попрощались толком.

«Ерунда, – тряхнула головой Оля. – Хастад не может умереть вот так. Он слишком сильный и умный. Сама же говорила, что он далеко пойдёт. Только бы не на тот свет…»

Великан дышал, но едва-едва, прерывисто и с остановками.

– Хастад, пожалуйста, не оставляй меня здесь одну… – капая слезами ему на грудь, взмолилась Оля, и только потом сообразила, как эгоистично это прозвучало.

«Что я несу…» – мысленно ругала она себя.

– Я не говорила тебе, всё сомневалась и откладывала… Я люблю тебя. Прости… Это я во всём виновата… – она хотела сказать что-то ещё, но помешал ком в горле.

Но вместо новой волны истерики Оля почувствовала, что нужно действовать. Она метнулась к мешку с вещами и взяла сразу два фонарика: рабочий и запасной.

«Свет… Нам нужно как можно больше света», – бормотала она про себя.

Сидящая прямо на пороге хижины Ашсаха была приведена в чувства звонкой пощёчиной и отправлена греть воду.

Один фонарик был подвешен к потолку и светил ярко, но однобоко, создавая контрастные чёрные тени. Второй фонарик Оля нацепила себе на лоб, как шахтёр.

Она стянула с великана изодранный в клочья плащ, обувь и штаны, чтобы визуально оценить состояние Хастада.

Спереди колотых ран не нашлось, из видимых повреждений только сломанные и неестественно выгнутые пальцы на левой руке и опухшая лодыжка.

Пока грелась вода, Оля вытерла кровь и налипшую грязь влажными салфетками. Потратила почти всё, но зато убедилась, что смертельных ран нет. Пугала только здоровенная опухоль на голове. Черты лица великана оплыли. Оля видела такое по телевещанию, когда в боях без правил противники избивали друг друга до полусмерти.

Зашитая вчера рана на левой щеке вскрылась. Стягивавшие края пореза нитки кое-где порвались, а кое-где разорвали кожу. Ровный порез превратился в распухшую и без конца кровоточащую рванину.

Нужно было шить, но сперва промыть и обработать рану.

На удивление, Ашсаха подключилась к процессу омовения и даже не стала мешать операции по наложению швов.

Дольше всего пришлось провозиться с переломами: пальцы великана Оля зафиксировала с помощью подручных средств. А вот вправить вывихнутую лодыжку далёкой от медицины Оле оказалось совсем непросто. Получилось, наверное, с десятой попытки.

Сломанные рёбра решено было пока не трогать. Наложение повязки потребовало бы слишком много манипуляций с телом. А Хастад тяжёлый. Одно неверное движение – и осколок мог повредить внутренние органы.

После операции Оля вместе с Ашсахой как можно более бережно подсунули под Хастада чистую простыню и перетащили на постель, за ширму.

Когда всё возможное было сделано, Ашсаха оскалила зубы и, с ненавистью глядя Оле в глаза, что-то прошипела. Олю бросило в дрожь, хоть она и не разобрала слов.

Сон пришёл к Оле лишь под утро, и то, кажется, всего на несколько минут.

Ещё не рассвело, когда Олю разбудил хрип. Хастад дёргался, словно задыхался. Привести его в чувства не удалось, и чем дальше, тем сильнее он корчился и стонал.

Оля пожалела, что в своё время не увлекалась медициной. Навыки сейчас могли бы спасти жизнь Хастаду. А так остаётся сложить руки и смотреть, как великан мучается.

За спиной серым кошмаром возникла обезумевшая от горя Ашсаха с ножом в руке. Она занесла клинок над грудью брата и сделала глубокий вдох.

– Что? – Оля не нашла ничего лучше, чем накрыть Хастада собой. – Что ты делаешь?

Но великанша была настроена решительно: она отпихнула назойливую человечку и снова приготовилась нанести удар.

По мнению Ашсахи великодушнее было избавить брата от предсмертной агонии. Он достоин лёгкой смерти, а не адских мучений. Хватило на его долю страданий из-за человеческой женщины. Для великана мучительная долгая смерть – позор.

Но Оля не понимала и не желала понимать намерений великанши, она знала лишь одно: нужно спасти Хастада любой ценой.

Откуда в хрупкой беременной женщине взялась эта ловкость, Оля сама не смогла бы объяснить. Она вскочила на ноги и что было сил пнула Ашсаху под колено, затем под дых, одновременно выбивая из руки нож.

Оля рычала не хуже дикого зверя. Она чувствовала себя если не львицей, то хотя бы волчицей. Слов ни в голове, ни на языке не было, да и глупо было бы говорить с тем, кто очевидно тебя не поймёт.

Ашсаха перестала сопротивляться, когда нож больно врезался ей в шею. Тупое лезвие не прорезало кожу, но надавило достаточно, чтобы дышать стало трудно.

Но Оля не собиралась убивать великаншу. Та любила своего брата, хоть и выражала чувства по-своему.

Проиграв бой, великанша, злобно шипя, и ещё сильнее ссутулившись, уползла за печку. Не такая уж беспомощная эта человечка.

Нож Оля на всякий случай спрятала под свою лежанку.

Хрипы прекратились. Хастад снова затих. Время от времени он вздрагивал, но в себя так и не приходил.

В хижине стало ещё холоднее, поэтому Оля старалась не отходить от Хастада и греть его своим теплом под одеялом.

Оле не хватало вечерних бесед с Хастадом, и она болтала вслух обо всём: как она надеется, что он откроет глаза; что они будут делать, когда Хастад поправится; вспоминала их прошлые приключения; внушала ему, что он самый сильный. Вдруг он всё слышит, но пока не может подать знак? Ничего, она подождёт. Она будет бороться за его жизнь до конца.