Наследница клана Лунных - Юлия Викторовна Меллер
— Да ты вроде такой и был, — с сомнением смотря на него, произнёс один из стражников.
— Я, господин хороший, без шляпы не хожу, потому как к чёрному солнце тянется, а теперь пегим стал, и шапка не нужна. Переложить бы девку куда в другое место? А? Я жить хочу!
— Но-но, чушь городишь!
Возница всем своим видом показал, как ему плохо, а рядом, оживая, закряхтела Маха. Какая-то дрянь воду ей на лицо вылила и за шиворот натекло, как тут не дёргаясь полежишь?
Стоянка закончилась, и караван двинулся дальше. Слух об опасном даре быстро распространился среди всех и телегу с подкидышем теперь обходили стороной. Возницу старший каравана оставил на месте, как и ухаживающую за новенькой Маху. Правда, бабы вновь стали завидовать Махе, но она все свои силы бросила на ухаживание за девочкой. Обтирала её, заставляла пить, пихала в рот размоченный хлеб… Болезная пришла в себя, но из-за слабости лежала, уставившись в натянутую на телегу тряпку.
— Скоро уже приедем, — шептала Маха, хотя сама толком не знала, скоро ли.
Она всё время разговаривала с несчастной, хоть та и не отвечала ей: взгляд у девочки был взрослый, и от этого её ещё жальче было.
— Тебе в крепости надо как можно быстрее выбрать покровителя, — поучала Маха, исходя из нового жизненного опыта. — И может, не одного, — тоскливо добавляла она. — Такова наша доля. Ты, главное, не противься. Поверь мне, жизнь ценнее!
Девчонка переводила взгляд на неё и испытующе смотрела, а Маха упорно продолжала вбивать своей подопечной науку, которую ей пришлось узнать на собственных ошибках:
— Они тебя испачкают грязью, а ты не бойся. Береги огонёк в душе, а остальное всё смоется.
— Маха, ты из учёных, что ли? — удивилась Пашка, подобравшаяся к тени от телеги.
— Образование имею, — чинно выпрямившись, ответила женщина.
— А чего тогда тут? Как тебя угораздило сюда попасть? Я-то с улицы…
— Не врала бы, — презрительно выкрикнула Ланка Махе, — у тебя на морде написано, что всю жизнь в лавке сидела, за мужем следила.
Маха вспыхнула. Да, приходилось ей в лавке сидеть, но в детстве учитель к ней ходил больше года и научил чему надо!
Между женщинами разгорелся спор и затих только тогда, когда вокруг болезной вновь закружилась рвущаяся наружу сила. Все поспешили отойти подальше. Тело девчонки выгнулось, а лицо исказилось от боли.
Анха сцепила зубы. Больно, до чего же больно! Лунная энергия не замкнута и постоянно бродит по телу, просачивается в органы, в каждую клеточку и когда уже некуда деваться, вырывается через кожу наружу, принося боль. Этого не случилось бы, будь у неё закончено формирование магической системы. Сейчас все магические каналы направлены вовне, к источнику, но связи с ним нет, и генерирующаяся в магическом ядре сила наполняет резерв, а потом отравляет организм, не держась в открытых каналах.
Княжна постаралась отстраниться от боли, заставляя себя размышлять дальше. Лунная сила неконтролируемо расползалась по телу и так же неконтролируемо выплескивалась. И то, и другое причиняет боль, но…
А если бы каналы были замкнуты на внутренний резерв, то магия накопилась бы в теле до предела, а потом — БУМ! и мгновенная смерть. Маг средней силы пережил бы один-два-три таких БУМов, а вот она — нет. Глава рода как-никак и силы у неё немеряно.
Анха оценивала обстановку, но всё никак не могла понять, где оказалась. Видела ухаживающую за ней женщину, слышала, что она говорила и поверить не могла.
Попала! Вот что называется, попала! Не надо никаких ритуалов и чудес, чтобы отнять у человека род, имя, язык и ввергнуть его в ад. И отнять всякую надежду на то, что найдут, помогут, вызволят. В голове до сих пор звучат слова, что с дедом разобрались, а это приговор бабушке. Она незамедлительно уйдёт вслед за ним. У них одно сердце на двоих. Не буквально, но это неважно. Слёзы навернулись на глаза, но Анха проморгалась и с упорством носорога вновь сосредоточилась на том, что творится в её теле.
Она попыталась унять колобродившую силу, стараясь заставить её быть послушной, направить на пользу, и не сразу сообразила, что всё ещё остаётся магом. Неполноценным, но магом. Вот уж никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
Не зря Анха разрабатывала каналы, по которым текла Лазурная сила, формировала внутренний резерв для неё и учила заклинания. Эта сила сейчас послушно движется в своей системе и по мере возможностей исправляет те разрушения, что приносит расползшаяся по телу Лунная. Но, конечно же, их воздействие несопоставимо и пассивное благотворное влияние Лазурной уступает Лунной. Но она подарит время и Анха не умрёт на второй или третий БУМ…
Девушка сжала кулаки, стараясь сконцентрироваться на том, что чувствовала во время выброса Лунной. Бунтующая энергия сносила печати и устремлялась на свободу, причиняя страшную боль, но главное тут «сносила печати»! В этот момент Анха могла бы использовать Лазурную! Всего лишь несколько мгновений, потому что печати быстро восстанавливались и вновь запирали всякую энергию внутри.
Боль, боль, сплошная боль! Где найти силы, чтобы преодолеть боль и воспользоваться целебной энергией Лазурного резерва? Анха чувствует, что та поддерживает её, но повреждения слишком обширны и большая её часть без особого эффекта рассеивается по телу. И всё же главное, что у Анхи появился шанс! Лазурная сила поможет избавиться от печатей, потому что это не что иное, как тавро, а значит, его можно убрать, а потом…
— …Ты, главное, не противься, — услышала она. — Поверь мне, жизнь ценнее!
Анха перевела взгляд на женщину и вслушалась в её слова. Да, княжна умом понимала её и соглашалась. Надо во что бы то ни стало выжить и вернуться, чтобы отомстить. Земля будет гореть под ногами тех, кто устроил над ней расправу! Хорошо, что искать их не придётся. Самоуверенность сгубила многих.
Женщины на очередной остановке устроили гвалт и дождались того, что возница огрел их кнутом. Стражи потешались над разбегающимися. Им было весело.
Анха повернула голову и смотрела на них, находя многих симпатичными. Стражи выглядели бравыми. Вот только зная, как они пользуются бесправными женщинами, то даже дышать с этими мужчинами одним воздухом становилось гадко.
А они не понимали, что отвратительны. Они брали, потому что могли взять и насыщались, даже пресыщались. А женщины при этом умирали душой и больше не тянулись к свету. Всё женское
