Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова
Полистать географические энциклопедии я тоже не успела, пришлось по мере прочтения хроник ограничиться изучением глобуса и карты. Да и чем больше проходило времени, тем сильнее голова моя уподоблялась гудящему осиному улью, в котором жужжат и вьются сотни и тысячи обрывков свежей информации и порождённых ими вопросов. Ни один не желал укладываться спокойно, избыток прочитанного расползался невкусной комковатой кашей по черепной коробке.
Кили, до того, казалось, дремавшая с открытыми глазами, первая среагировала на донёсшиеся из большого зала шаги. Подскочила, бросилась к неплотно прикрытой двери и тут же присела перед переступившим порог Эветьеном. Мужчина жестом отослал служанку и неторопливо приблизился к занятому мной креслу, с интересом разглядывая мою позу. За день я их поменяла кучу и теперь сидела поперёк кресла, опёршись спиной частично на один подлокотник, частично на спинку и перекинув ноги через другой.
Принимать более достойное положение было лень. И пристроенный на ноги том очередных хроник не позволял сделать это быстро и элегантно.
– Вижу, вы удобно устроились, – прокомментировал Эветьен.
– Как получилось, – пожала я плечами.
Спрашивать, не вернулся ли Тисон, не стала.
– Всё читаете? – Эветьен забрал книгу, заложил открытую страницу пальцем и глянул на обложку. Затем пробежался глазами по месту, на котором я остановилась.
Я потянулась, покрутила головой, разминая мышцы, сняла ноги с подлокотника и встала. Оправила платье, снова потянулась. Эветьен закрыл книгу, положил на ближайший столик, где возвышалась солидная стопка уже просмотренных томов.
– Ваш внезапный интерес к истории Франской империи – это пробелы в вашем образовании или результат потери памяти?
– Это желание узнать что-то новое, – пояснила я.
– На островах столь пренебрежительно относятся к росту древа, от которого произошли, что не вводят курс истории в образование юных фрайнэ?
– Ну вы же понимаете, женское образование такая вещь… кто к нему относится серьёзно?
– Странные рассуждения для нашего времени. Образование юных фрайнэ вещь не менее важная, нежели у юных фрайнов. Безусловно, оно различается…
– Вот с этого и надо начинать, – хмыкнула я.
Понятно, что оно, образование, есть. Девы жребия, да и не только они, были грамотны и очевидно считали лучше Кили, умели танцевать, держать лицо и вести подобающую случаю беседу. Брендетта точно могла. Скорее всего, обучены они управлению большим домом и что там ещё полагается знать будущей хозяйке поместья или замка, возможно, не одного, в их головы наверняка вложены и какие-то общие представления о той же географии и истории родной страны. И всё. Ясно ведь, что мальчики получают образование несколько иного уровня, не ограниченное танцами и ведением хозяйства.
Эветьен вдруг сделал плавный шаг ко мне, одним махом сокращая и без того небольшое расстояние, что нас разделяло.
– Быть может, вы поделитесь своим?
– Чем?
– Образованием, – мужчина оказался непозволительно близко, почти как его брат накануне.
– Среднее, – отозвалась я, отмечая непонятный исследовательский интерес в светлых карих глазах. – И техникум.
– Что такое тех… ни-кум? – мужская рука обвилась вокруг моей талии, и Эветьен рывком привлёк меня вплотную к себе.
– Ничего.
Чёрт побери, да что он творит?!
Ясно что, конечно… скорее уж, на кой?
Экзотики захотелось или увлечения брата покоя не дают?
Несколько секунд Эветьен с задумчивым любопытством рассматривал моё лицо, а затем поцеловал. Легко, едва касаясь моих губ. Отстранился чуть, взял меня за подбородок, провёл подушечками пальцев по коже, поглаживая, и поцеловал вновь. Уже ощутимее, но по-прежнему мягко, без напора.
Не знаю, что на меня нашло на сей раз. Не знаю, и всё. И ведь понимаю, Тисон мне нравится и теперь уже очевидно, что я ему тоже, а тут…
Я ответила на этот поцелуй. Осторожно, неуверенно, разрываясь между опасениями, подозрениями и желанием почувствовать вкус губ Эветьена. И оттого не сразу ощутила в полной мере отчётливый жар, охвативший мою ладонь, упёршуюся в грудь мужчине.
Я дёрнулась, отстранилась – впрочем, Эветьен и не пытался удержать меня, – и уставилась на собственную руку, светящуюся ровным белым сиянием наподобие сфер. Оно этакой толстой варежкой обнимало кисть руки, от запястья до кончиков пальцев, пушистое на вид, горячее, но не обжигающее, не причиняющее боли или особого дискомфорта. Скорее странно, непривычно и непонятно.
Рука светится.
Причём не чья-то ещё, а моя!
В отличие от меня, Эветьен не выглядел ни потрясённым, ни даже сильно удивлённым. Хмыкнул удовлетворённо, поймал мою превратившуюся в фонарик конечность за запястье и, подняв на уровень глаз, принялся изучать наивнимательнейшим образом. Повертел, осмотрел со всех сторон, поводил своей ладонью, пока я стояла и пыталась осмыслить происходящее.
Боги этого мира, у меня светится рука…
Светится, млин, как у какого-нибудь супергеройского мутанта!
– Это что, м-магия? – пролепетала я.
– Да. Полагаю, вы и этого не помните?
– А-а… она моя?
– Разумеется. Будьте добры, пошевелите пальцами.
Чего-чего?
– Пусти! – я вырвала руку и отступила ко второму креслу. – Какого хрена ты вообще делаешь?!
– Сила в вас есть – это факт, – произнёс Эветьен невозмутимо. – Её куда меньше, чем можно ожидать, но полностью она не исчезла.
– И что с того?
– Приступы интереса к чужому дару свойственны не только закатникам. И поскольку вы никак его не проявляли, словно у вас его вовсе нет… – мужчина умолк, однако я сама прекрасно всё додумала.
– Поэтому ты… вы меня поцеловали?!
– Иногда дар проявляется спонтанно при прямом физическом контакте с другим одарённым. В Вайленсии и Целестии, где отношение к колдунам более свободное независимо от их происхождения, есть весьма занятная теория о материализации силы через близкие физические контакты с одарёнными представителями противоположного пола, – Эветьен с каким-то жадным любопытством посмотрел на мои руки. – Контакт не только физических тел, но и энергетических может вызвать реакцию…
– Как химические элементы? – перебила я.
– Вы знакомы с алхимией? – мужчина наконец поднял взгляд на моё лицо.
Химик, млин! Натуралист-исследователь! Взял два элемента, себя и меня, соединил в одной колбе во имя любви к науке и понаблюдал, что получится, взорвёмся мы или как.
– Нет, не знакома, чёрт бы вас побрал! – я обхватила левой рукой светящуюся правую и чуть не заорала благим матом, когда сияние, будто живое, начало гибкими молниями-змейками перебираться на свободные пальцы.
Пальцы я разжала, однако свет и не думал останавливаться на достигнутом и продолжил расползаться стремительно по новой территории,
