Ведьма за бортом (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Откуда вы знаете… о Леметриасе? — прошептала Мэй.

Фрэнг и Хаос знали, но лишь Ноелани известно, как далеко заходил Леметриас в своих экспериментах. Райнер, должно быть, догадывался, но после первой брачной ночи они больше не возвращались к теме зверинца, негласно решив оставить прошлое в прошлом.

— Я знаю о тебе всё, Амелия.

— Откуда?

— От твоего отца.

— П-папы?

Она догадывалась, что её считают погибшей. Но Кристофер не поверил, брат искал её все эти годы, а родители… верили ли они?

— Лорд Холдан никогда не сомневался в твоей силе, в твоей способности выжить в любых условиях. В тебе течёт особая, древняя кровь и ты доказала, что можешь преодолеть препятствия, какими бы они ни были.

Мэй медленно села. Большой плоский камень посреди лесной полянки, и она лежала на нём, словно жертва древним богам. Вокруг деревья, солнце только начало клониться к закату. Далеко ли до стоянки племени? И удастся ли, подобно Найде, позвать Фрэнга?

— Ты выжила. Настал час вернуться домой.

Мэй потёрла лицо. О чём он?

— Простите?

— Ты не ослышалась. Ты вернёшься домой.

— Но я… — Мэй никогда не верила в возвращение, даже не надеялась когда-нибудь вновь увидеть семью. И вдруг… — Я… я замужем.

Отчего-то мысль о Райнере пришла первой.

— Замужем? — со странной интонацией повторил пожирающий. — За тем грязным верзилой-дикарём? Ваш брак не имеет силы в цивилизованном мире.

— Н-но… Райнер спас меня…

— Спас? Этот громила спас тебя потому, что у твоего отца не осталось иного выхода, кроме как отдать тебя ему. Глупая, опрометчивая человеческая клятва, ещё до твоего рождения взятая Алгерноном с Холдана, связала ему руки. Он старался, пытался избавиться от необходимости отдать дочь какому-то кочевнику. Но дикари остаются дикарями, тупыми, упрямыми, сколько кораблей и золота им ни предложи. И скольких драгоценных сынов их ни убей, обязательно где-нибудь найдётся неучтённый отпрыск.

Корабли.

И сыновья. Почти все сыновья старого вождя погибли в схватках, один был изгнан за неподобающую настоящему воину слабость и ныне, наверное, заканчивает жизнь в сточной канаве в обществе бутылки, которую, как рассказывала Шересса, он всегда предпочитал оружию. Только Райнер воспитывался вдали от племени. Шересса ничего не знала о матери Райнера, кроме того, что в племени эту женщину никто никогда не видел, но Мэй со временем поняла, что мать её супруга была достаточно сильна, чтобы даже опытный воин поостерёгся оспаривать право матери на воспитание собственного ребёнка.

— Отдать? — повторила Мэй. Как говорил Тоби, кто продал её… — Но Леметриас…

— Недоделку повезло, — резко бросил пожирающий. — Повезло найти тебя, повезло защитить свой остров так, что Холдан долго не мог разыскать тебя. Дуракам по какой-то странной прихоти ваших богов вообще везёт.

Повезло… а она, осознав, что сбежать не удастся, хотела лишь одного — умереть.

— Перед Холданом встал трудный выбор, — голос демона зазвучал глуше. — Продолжить попытки спрятать тебя или исполнить клятву. С обетами на крови шутки плохи, — пожирающий усмехнулся с горечью. — И он предпочёл второе, потому что так оставался шанс со временем вернуть тебя и покончить с клятвой раз и навсегда. Он передал Алгернону сведения о твоём местоположении, и его сын освободил тебя.

— И… папа просто отдал меня кочевым?

Чёрные глаза пристально посмотрели на Мэй, но страха она не ощущала. Он не может сделать ничего, чего бы уже не сделал Леметриас. Гораздо тяжелее принять сказанное пожирающим, осмыслить каждое слово, камнем ложившееся на сердце.

— Ты три года провела в сомнительном обществе этого недоделка и выжила. Не думаю, что несколько месяцев с варваром могли оказаться хуже.

Более дикая, чем иные обычаи кочевых, традиция цивилизованной части мира. Отец так не поступил бы, думала она всего пару дней назад. А он поступил ещё хуже.

Её заперли не в спальне с будущим супругом, но на корабле с варварами и не из желания выдать замуж, а ради избавления от клятвы.

— А как же я? Кто-нибудь подумал обо мне? — в голосе пробилась предательская дрожь. Мэй прикрыла на мгновение глаза, глубоко вдохнула и встретила взгляд пожирающего. — Три года кошмара, унижений, издевательств, опытов. Страха, одиночества и беспросветного отчаяния. Да, жизнь с варваром не могла быть хуже, но моё прошлое настигло меня и там и принесло и мне, и Райнеру только чувство вины.

Та, первая, ночь была самой ужасной, все последующие же превратились в отработку обязательств перед племенем. Она хотела, чтобы всё получалось не так унизительно для обоих, она честно старалась, но преодолеть себя не смогла.

— Что-то я не заметил, чтобы вождя сильно мучило это твоё чувство вины.

— Он свободный воин и вождь и вправе выбирать себе наложниц и брать в жёны других женщин, — возразила Мэй. — К тому же я…

— Не можешь забеременеть? — закончил пожирающий и от удовлетворённой его улыбки Мэй внезапно похолодела. — Надеюсь, ты не думаешь, что твой отец допустил бы появление внуков от какого-то варвара? Ты пьёшь противозачаточное зелье со дня свадьбы. Кстати, недоделка видели на свадьбе, подозреваю, именно он сфотографировал тебя и подбросил фото Кристоферу-младшему, чтобы тот, в свою очередь, отправился вызволять тебя из племени. Холдан запретил ему, но мальчик проявил настойчивость. Я это ценю.

Наверное, это сон. Лишь сон и вскоре она проснётся в своих покоях на корабле, позовёт рабынь и за болтовнёй готовящих её дневное платье Дшари и Эголь, за уверенными движениями причёсывающей её Крисельды забудет обо всём…

— Кто вы? — настороженно спросила Мэй.

— Скажем так, я старый друг твоего отца.

— Тогда, возможно, вы знаете, почему я и невеста моего брата оказались в одном племени?

— Всё просто. Спустя годы… и, как ты, думаю, сама понимаешь, после перемены ветра во внешней политике брак твоего брата и принцессы Рейны перестал казаться Холдану выгодным. Но Её величество Александра неожиданно проявила упрямство, более достойное варвара, нежели королевы. Тогда и было принято решение убить двух оленей одним выстрелом. Во время очередного визита Алгернона с напоминанием о клятве лорд любезно сообщил вождю, что его дочь находится в храме Небесных сестёр и даже предоставил портретик, дабы кочевник не ошибся. Алгернон немедля отправился в долину реки Рай и потребовал у храма принцессу, в противном случае их ждал грабёж и кровопролитие. Как и ожидалось, храм тоже выбрал то зло, что казалось ему меньшим, и весьма охотно сдал принцессу варварам, присовокупив для прикрытия ещё нескольких девушек, а семьям разослал письма с печальным известием, что юные леди утонули. Уже в тот год положение Дома Астры было шатким, присутствие его принцессы в Вальсии стало как минимум нежелательным. Но Алгернона не удовлетворила даже наследница правящего Дома. Хочешь узнать что-то ещё?

— Нет, — еле слышно ответила Мэй.

Неужели папа действительно сделал всё, о чём поведал пожирающий? Кто больший монстр — беловолосый демон или родной отец?

Это не может быть правдой, просто не может… Папа всегда был суров, серьёзен и скуп на эмоции, но продать Крисельду в рабство?! Старый вождь заботился о Крисельде, хотя демоны разберут, что явилось тому причиной, но её могли сделать наложницей или отправить на нижний уровень рабыней для утех… И столько времени отец знал, где дочь, но не забрал её домой, не помог забыть кошмар зверинца, а лишь чьими-то руками подмешивал противозачаточное ей в питьё, дабы она, не дай боги, не родила ему внука-бастарда от кочевника!

— Твоё испытание окончено, — вдруг произнёс пожирающий.

Испытание?

— Я отвезу тебя домой.

Домой?!

— Я…

— Забудь об Орках, — пожирающий протянул руку. — Варвар больше тебя не побеспокоит.

— …Те, кто создал подобных мне, чувствуют силу в ведунах. Они видят, как сила бежит внутри вас, словно кровь по жилам. — Палец обводит линии вен на шее, спускается на едва прикрытую тонким платьем грудь. — Когда ты обращаешься к стихии, течение силы в твоём теле меняется, подчиняясь твоей воле, и они замечают малейшее отклонение от привычного ритма. Но даже их можно обмануть. Отвести им глаза, отвлечь на что-то иное. Позволь им почуять твои эмоции, сильные эмоции — гнев, боль, печаль, страх, всё, что обычно пытаются скрыть от противника. Выплесни чувства на них, пусть они упиваются твоими ощущениями. Твоя же задача, сохраняя внутреннее спокойствие, начать действовать, сплести желаемое из призванной стихии.